Дина Оттом - Двери в полночь

Вел пожала плечами и закурила:

— Поработай тут с мое — выучишь, с кем лучше не встречаться…

— …в темном переулке?

— …взглядом.

Не дожидаясь приглашения, я стащила сигарету из ее пачки и мельком глянула на ведьм. И поняла вдруг, кого они мне напоминали с самого начала, — стаю ворон. Да, именно стаю.

— Как же Александр Дмитриевич их в Институт затащил, раз они такие свободолюбивые? — Я выпустила дым в потолок, надеясь, что здесь нет датчиков пожарной сигнализации.

— Ну знаешь, — Вел улыбнулась, стряхивая пепел с сигареты. Он упал прямо на штаны, осев на них густым серым комом. Она попыталась его стряхнуть, но неудачно задела и в итоге размазала жирной серой полосой. — У него шикарная сила убеждения! На то он тут и главный. К тому же они не состоят в Институте, а только приписаны к нему — как вампиры.

Со стороны ведьм вдруг грянул смех, и я почувствовала, что Вел вздрогнула.

Я прикрыла глаза, пытаясь переварить массу свалившейся информации. Голова болела все сильнее.

— Знаешь, — я поморщилась от резкого «удара» в затылок, — мне иногда кажется, что уже пора заводить тетрадь. И конспектировать. Как на лекциях, правда. А то я путаться начинаю.

Вел хмыкнула и почесала подбородок.

— Вообще, это уже давно за тебя умные люди сделали. Здесь есть библиотека, — пояснила она моему хмурому взгляду, — только она засекречена. И, судя по тому, насколько дозированно наше начальство выдает тебе информацию о настоящем устройстве мира, тебе туда то-очно нельзя.

— Не дразнись — съем, — огрызнулась я, с силой массируя виски и медленно оглядывая зал в робкой надежде увидеть Крапиву — вдруг она смогла бы снять мне мигрень?

Вместо облегчения меня поджидал еще один удар по психике.

— Кто это? — прошептала я с нотками паники в голосе.

— Ну ты же хотела, кажется, увидеть тут всех участников Института, нет? — поддела меня Вел. — Вот теперь и не жалуйся, что видишь черт-те что. И на всякий случай, чтобы мозг не так остро на все реагировал, вспомни, что тебя как бы тоже нет на самом деле.

Я уперлась лбом в обивку кресла и глухо пробубнила:

— Спасибо, ты меня очень поддержала.

— Всегда пожалуйста.

Мы замолчали.

— Я просто думала, что уж этих-то точно не существует, — попыталась оправдаться я.

— Почему? — В голосе Вел сквозило ехидство.

— Ну не знаю, — я оторвала голову от кресла, еще раз быстро покосилась на пять рядов назад и отвела глаза, — как-то это уж слишком. Что дальше? Рыцари круглого стола? Меч в камне?

— Опять ты красное с зеленым путаешь, — вздохнула Вел, — король Артур и рыцари…

— Нет-нет, стоп! — Я выставила вперед руку, предупреждая попытку новой лекции. — Хватит! Я едва примирилась с существованием себя! А потом на меня свалились суккубы, ведьмы, знахарки…

— Эльфы, — поддакнула Вел, хитро кося на меня из-под очков.

— Совести у тебя нет, — я снова осторожно перевела взгляд на наших невольных соседей.

Почему-то примириться с существованием реальных эльфов было намного сложнее, чем с мыслью об оборотнях или даже почти всемогущих по рождению ведьмах. Я могла допустить многое, но… Эльфы? Остроухие духи леса, которыми стали друиды в пересказах молвы? Оправдания неверных мужей и жен? Стрекозиные крылышки, высокомерие, тончайшие узоры и несгибаемые луки…

Толкиен, картонные мечи, занавески.

Я открыла было рот, чтобы уточнить, чем меня еще может огорошить госпожа всезнайка, но…

…но меня обдало холодом. Я непонимающе обернулась к эмпату, но Вел, кажется, было еще хуже. Белая как простыня, она сидела, сморщившись, головой уперевшись в правую руку, а левой растягивая ворот. Очки съехали на кончик пухлого носа, рот был приоткрыт. Она тяжело дышала.

— Что?..

— Слишком много вампиров сразу, — выдохнула она, не открывая глаз, — сейчас пройдет.

Я оглянулась — в конце прохода действительно стояла группа вампиров. Издали они казались обычными людьми, разве что все одеты в черное, но от них будто исходило какое-то странное ощущение… жути. Как если бы я оказалась в кошмарном сне, и вот как раз в этот момент миловидная бабуля открывает рот с частоколом окровавленных зубов, и я знаю, что через секунду буду орать от страха.

Кажется, это почувствовали все, потому что только что гудевший разговорами зал как-то мгновенно притих и затаил дыхание. Как будто довольные произведенным эффектом, вампиры стояли, подняв головы и не смотря по сторонам. Прошло несколько бесконечно долгих секунд, прежде чем стоящий впереди группы — я почти мгновенно узнала Виктора — махнул рукой, чтобы все двигались за ним, и ушел в крайний левый блок сидений.

— Фух, — Вел шумно выдохнула и схватилась зубами за новую сигарету, — вот поэтому я их и не люблю. И еще потому, что позеры пафосные.

Часть зала, откуда уже ушли «позеры пафосные», ожила и снова начала о чем-то шуметь.

— Кажется, их никто не любит…

Эмпат затянулась до того, что ее пухлые щеки стали впалыми, — сигарета сгорела чуть ли не до фильтра.

— В любом обществе есть те, кого никто не любит. Даже в обществе «не-таких» найдутся «совсем не-такие».

— Наверное, тяжело им, — неожиданно для себя сказала я, поворачиваясь и ища глазами Виктора. Он сидел в центре, остальные сели вокруг него плотным черным кольцом.

— Может быть, — Вел прикурила новую сигарету, — но не спеши их жалеть.

Мы замолчали. Тишина оказалась какой-то неожиданно гнетущей.

— И вообще, их вон АлеДми любит, — Вел хмыкнула.

Я удивленно вскинула брови.

— Ну, — Вел смущенно почесала висок, — может, и не прямо любит… Но ему точно ни от кого ничего не делается. Ему вообще никогда ничего не делается — может быть, потому он у нас такой радостный постоянно и ко всем хорошо относится.

— Кроме меня, — пробубнила я, собираясь пожаловаться на свою нелегкую жизнь, но в этот момент позади кафедры открылась дверь. Быстро проскользнула Айджес, сев на первом ряду в уголке. Я заметила, как несколько голов автоматически повернулись за ней.

В проеме я увидела две замершие на мгновение высокие фигуры.

Когда в зал вошел Шеф, сердце екнуло. Когда я увидела за его спиной Оскара, оно сбилось с ритма и замерло. Он стоял, прислонившись к стене, и по тому, как касалось его тело штукатурки, как свешивались локти сложенных на груди рук, я видела, насколько он измучен. Оскар стоял, опустив голову, и его длинная челка бросала тень на лицо, скрывая от посторонних усталые глаза. Но моего зрения хватало, чтобы увидеть, как тяжело они смотрели вокруг — два желтых круга на черном фоне.