Кристофер Мур - Грязная работа

— Верн, позвольте представить вам мою неописуемо классную сестру Джейн. Джейн, это Верн.

— Здрасьте, Верн. — Джейн протянула ему руку, и Торговец Смертью поморщился от хватки.

— Примите мои соболезнования, — сказал он.

— Спасибо. Вы знали нашу маму?

— Верн ее очень хорошо знал, — сказал Чарли.

— Вообще-то мама перед самой смертью очень хотела, чтобы ты позволила Верну угостить тебя пончиком. Не правда ли, Верн?

Тот закивал с такой силой, что Чарли послышалось, как щелкают его позвонки.

— Ее предсмертное желание, — сказал Верн.

Джейн не шелохнулась и ничего не ответила.

Поскольку глаза ее прятались под вуалью, Чарли не видел, какое у нее лицо, но догадывался, что она своим лазерным взором пытается прожечь спаренные дырки в его аорте.

— Знаете, Верн, это было бы очень мило, но не могли бы мы отложить приглашение? Мы только что похоронили маму, и мне нужно кое-что обсудить с братом.

— Это ничего, — сказал Верн.

— И пончиком угощать не обязательно, если вы следите за фигурой. Знаете, можно кофе, салатик, что угодно.

— Запросто, — сказала Джейн.

— Раз так хотелось маме. Я вам позвоню. Однако Чарли сообщил вам, что я лесбиянка, правда?

— О боже мой, — произнес Верн.

Он чуть не сделал стойку на руках от возбуждения, но тут вспомнил, что он на поминках, где открыто воображать себе menage a troi[52] с дочерью усопшей как-то неприлично.

— Простите, — пискнул он.

— Увидимся, Верн, — успел сказать Чарли, когда сестра повлекла его за собой к клубной кухоньке.

— Я напишу вам про остальное.

Едва они свернули за угол, Джейн двинула брата в солнечное сплетение, вышибив дух.

— О чем ты себе думал? — прошипела она, откинув вуаль, чтобы ему лучше было видно, как она рассвирепела: вдруг через пузо до брата не дошло.

Чарли ловил ртом воздух и хохотал.

— Этого хотела мама.

— Моя мама только что умерла, Чарли.

— Ага, — сказал он.

— Но ты себе даже не представляешь, что ты сделала для этого мужика.

— Вот как? — Джейн подняла бровь.

— Он навсегда запомнит этот день. У него больше не случится ни одной сексуальной фантазии, в которой к нему не будешь подходить ты, — притом, вероятно, в чужих туфлях.

— И тебе не кажется, что это извращение?

— Ну-у… да, ты моя сестра, но для Верна это главный миг в жизни.

Джейн кивнула:

— Ты довольно неплохой человек, Чарли, раз так заботишься о постороннем недомерке…

— Ну да, знаешь…

— Хотя и жопа с ручкой! — закончила Джейн и снова утопила кулак в солнечном сплетении Чарли.

Странное дело: хватая губами воздух, Чарли свято верил — где бы мама сейчас ни была, она им довольна.

«Пока, мамуля», — подумал он.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Поле битвы

Завтра мы встретимся,Смерть и я, —И жнец вонзит косуВ того, кто глаз не сомкнул.

Даг Хаммаршельд

19

Все в норме, если дичь не рвет подметки

Элвин и Мохаммед

Когда Чарли возвратился домой с похорон матери, в дверях его встретили два очень крупных, очень радостных представителя семейства псовых, кои, не будучи ныне отвлекаемы заложником хозяйкиной любви, сумели в полной мере оделить нежностью и радостью вернувшегося хозяина.

Общеизвестно — и даже записано в уставе Американского псового клуба, — что человек не бывает поистине употреблен никакой собачкой, пока его не употребит пара четырехсотфунтовых адских псов одновременно (Раздел 5, Параграф 7: Стандарты употребления, доставания и приходования человека собакой).

И, несмотря на применение сверхкрепкого дезодоранта перед вылетом из Седоны, Чарли обнаружил, что когда человеку в подмышки неоднократно тычутся два мокрых песьих пениса, ощущения свежести не возникает.

— Софи, позови их. Сними их с меня, Софи.

— Щеники с папулей танцуют, — хихикнула Софи.

— Танцуй, папуля!

Миссис Лин рукой закрыла девочке глаза, дабы оградить от скверны — невольного отцовского опущения до полного скотства.

— Иди руки мой, Софи. Обедай, пока папа с шиксами безобразуй. — Миссис Лин не могла не провести оперативной оценки скользких и красных песьих елдаков в денежном эквиваленте, пока упомянутые агрегаты скорострельно втыкались в оксфордскую хозяйскую рубашку, точно тюбики губной помады с поршневым приводом.

Травник в Китайском квартале заплатит целое состояние за порошок из сушеных членов Элвина и Мохаммеда.

(На исторической родине миссис Лин мужчины готовы на все, лишь бы упрочить свою мужскую силу: мелют в порошок даже вымирающие виды и заваривают из них чай, напоминая тем самым некоторых американских президентов, полагающих, что ни один стояк не сравнится с тем, который возникает, когда разбомбишь несколько тысяч инородцев.)

И, тем не менее, все говорило об одном: состояние за сушеные псиные фаллосы останется невыплаченным.

Миссис Лин давно уже потеряла надежду разобрать адских псов на запчасти — после того, как попыталась отправить Элвина к праотцам посредством резкого и звонкого удара сковородой в череп, а пес просто взял и скусил чугунную посудину с длинной ручки, сжевал ее, брызжа во все стороны слюной и металлической стружкой, после чего сел по стойке смирно и попросил добавки.

— Полейте же их водой! — заорал Чарли.

— Лежать, собачки. Хорошие песики. Фу, бля.

Этот сигнал SOS активировал миссис Лин, и, соразмерив свое перемещение с горой человечьего и собачьего мяса, качающейся в дверях, она проскочила мимо Чарли в коридор и затопотала вниз.

Лили

Лили взбежала по лестнице и на ковре в прихожей затормозила юзом — ее остановило зрелище двух псов, употребляющих ее работодателя.

— Ашер, да ты извращенец!

— На помощь, — вымолвил Чарли.

Лили сдернула со стены огнетушитель, подтащила к дверям, сорвала чеку и окатила содержимым резвящееся трио. Две минуты спустя Чарли валялся мороженой кучей на пороге, а Элвин и Мохаммед, запертые в хозяйской спальне, весело дожевывали опустевший баллон. Лили заманила их туда, когда они пытались откусить струю СО2: похоже, собачкам после радушного приема, оказанного хозяину, очень хотелось освежиться морозной радостью.

— Ты нормально? — спросила Лили.

На ней был поварской халат поверх красной кожаной юбки и высоких сапог на платформе.