Евгений Некрасов - Большая книга ужасов – 67 (сборник)

2 августа (осталось 2738 дней)

В лесу было холоднее и темнее, чем в лагере. Я жутко замерзла. Забыла уже, когда в последний раз мерзла вот так, по-настоящему. На улице лето, а я сейчас околею здесь в лесу. Это был странный холод. Обычно я мерзну меньше большинства людей, а так, как теперь, я вообще ни разу в жизни не мерзла. Это был особенный холод. Настоящий холод, опасный даже для зверя. Я переминалась с лапы на лапу, дышала на подушечки, но только еще больше мерзла.

В свежем вечернем воздухе колом стоял запах падали. От него сносило крышу, хотелось рвать и убивать, но я буквально примерзла к земле. Стояла и слушала запахи.

Лагерь еще не спал. В корпусах топали, даже прыгали, вибрируя мясом. По дорожкам, шурша пластиковыми пакетами, сновали технички. Они в любую погоду пахнут одинаково: прелой листвой и потом, даже когда зима. В другой ситуации я бы уже не смогла удерживать Тварь на месте: рванула бы через лес на теплые запахи – и прости-прощай. Падаль сдерживала меня. Запах врага приковал Тварь к месту, не давая напасть на людей.

Я рано запаниковала. Падаль была еще не в лагере. Запах шел сильный, волной, но угасал вместе с ветром. Значит, издалека. Значит, они еще за территорией. Скорее всего, бредут по берегу, тому самому, где часто случаются обвалы.

Вот есть же среди них такие хитрые, кто заваливает своих жертв камнями и песком. И не прикопаешься! В большом городе каждый год пропадают тысячи человек. Еще столько же странно погибают. А потом их находят без видимых повреждений. Чаще не находят. Кто-то, конечно, подозревает мистику, но большинство стараются об этом не думать. Если об этом думать – с ума сойти можно. Как тот мужик, который, стоя на берегу, искал выход из пещеры.

Тварь вздыбила шерсть на холке и помчалась через лес на запах падали.

Лапы по-прежнему мерзли. Я думаю, это от страха. Тварь храбрее меня – мозгов-то нет. Она мчится на врага, не реагируя даже на ассорти мясных запахов из лагеря. А девочка знает, что такое, когда ты одна против всех. В открытой схватке я долго не продержусь. Но я могу задержать их, увести от лагеря. Надеюсь, они так же меня ненавидят, чтобы пойти за мной, забыв о еде. Летом короткие ночи, мне надо продержаться всего-то часов пять – и снова рассвет. О том, что будет завтра, я старалась не думать.

Я могла бы легко перемахнуть забор, но по человеческой привычке пролезла через дыру с выломанными прутьями и кубарем слетела вниз по склону прямо к берегу. Запах стал резче.

Я еще не видела их, но знала, что вот-вот увижу, и побежала вдоль реки навстречу. Галька под лапами была еще теплой, денек-то какой жаркий был! В голове маячила строчка из лунного календаря в телефоне: «Восход солнца в 5:36». Сейчас, наверное, уже полночь, продержаться всего ничего. Река ярко рябила в темноте серебристыми волнами, запах падали становился все резче. Холкой и лапами я почувствовала новые вибрации.

Они уже были рядом. В сотне метров от меня. Они шли мне навстречу, и мое ночное зрение уже позволяло разглядеть темные силуэты на берегу. Они носят одежду как обычные люди. Из-за боязни света предпочитают закрывать голову и лицо. На меня шла эта армия в черных одеждах, из-под которых не видно лиц. Заметили.

Черная туча, пахнущая падалью, шла мне навстречу и ускоряла шаг. Тварь взвыла от этого зрелища и кинулась на врага. Песок и галька шумно разлетались из-под лап и плюхались в воду, тоненько перестукиваясь, как сотня механически часов, отсчитывая последнюю минуту. Твари было не страшно, и она несла меня вперед, загребая когтями мелкую гальку. Они тоже прибавили шагу.

Они двигались с легким шорохом, и парализующий холод исходил от них вместе с тяжелым запахом падали. Еще они не дышали. С людьми не замечаешь, как они дышат, потому что привыкла. А тут было заметно и странно, будто на тебя двигается шуршащая пустота. К тому же они не отражались в реке. Я думала, это миф: световые лучи рады любому препятствию, дышит оно там или нет, а они не отражались.

Три. Два. Один. Я влетела им под ноги. Мелкая, на четырех ногах, они казались выше меня раза в три. Одного-двух я сбила с ног и, не сбавляя ходу, помчалась сквозь строй. За спиной случилась короткая свалка: те, кто упал, вставали, хватаясь за других. Остальные шарахались от меня по инерции, кто-то больно ударил ногой в брюхо.

Тварь взвизгнула, цапнула зубами воздух и присела для прыжка. Враги стояли плотным кольцом, и надо было прорываться. Близко они выглядели таким же черным пятном. Это из-за капюшонов. Лица тонули в темноте, казалось, что меня окружают фигуры с пустыми безликими капюшонами вместо голов. Запах падали шибал в нос так, что глаза слезились. Я уже ничего не соображала от этого запаха. Прыгнула наугад. Вцепилась во что-то холодное зубами, но оно выскользнуло, и я больно шмякнулась на гальку. Надо бежать. Надо их уводить.

Тварь яростно рвалась в бой. Мне стоило усилий развернуться и тащить ее вверх по склону, медленно, чтобы эти успели сообразить и погнаться за мной. Несколько длинных шагов я протащила Тварь вверх по песку прежде, чем обернуться.

Двое лениво поднимались за мной. Остальные остались внизу. Черной шевелящейся тучей они по-прежнему шли в сторону лагеря. Не так уж их и много, мне по запаху казалось, что больше. Штук десять, да двое идут за мной… Тварь прыгнула.

Мы влетели сверху прямо в центр и приземлились на мягкие холодные тряпки. Что-то вцепилось мне в лапу, но я ее выдернула и принялась нарезать круги вокруг армии, будто загоняю овец. Мне надо было, чтобы они повернули. Один потянулся меня схватить. Я отпрянула, и он шагнул ко мне. Я сделала несколько ленивых шагов в сторону, увлекая его за собой. Потом села на хвост и завыла.

Да, блеф. Вряд ли поблизости найдется второй такой же урод, как я, иначе бы эти побоялись ходить здесь так в открытую. Падаль синхронно замерла и насторожилась. Верят! Я взвыла еще раз, будто мне и правда есть кого позвать на помощь, и уже быстро рванула вверх по склону. Теперь они меня не пощадят.

Падаль потянулась за мной. Плавно и быстро, будто скользят, они настигали меня. В один момент я чуть забуксовала на песке, и надо мной взметнулось что-то черное и молниеносно ударило.

Я отлетела на несколько шагов ниже по склону, но быстро вскочила и драпанула в лес. Лес большой. Территория лагеря – так, подлесок. Основной же лес тянется на много километров до самого кладбища. Вот там и погоняемся до утра. Я взвыла, чтобы Падаль не расслаблялась, и прыгнула в кусты.

Они не отставали. Запах наглухо забил мне ноздри, я ничего другого не чувствовала. Только стылая кровь и ярость. Большого труда стоило удерживать Тварь, чтобы она бежала от врага, а не на него. Мне самой было уже все равно. Холод сковывал лапы, казалось, что при каждом движении внутри меня ломаются миллиарды мелких ледышек. Хотелось выть, и я выла в голос, зная, что это заставляет Падаль идти за мной.