Эринии и Эвмениды - Риган Хэйс
Спокойствие чащи нарушается хрустом под чьей‑то крадущейся поступью. Я оборачиваюсь и вижу его.
— Знала, что ты еще появишься. Пришел прочесть мне нотации?
— Отнюдь, — возражает Киллиан, подходя ближе. — Выразить восхищение, Беатрис. Восхищение твоему перерождению.
Это еще что за фокусы?
— Да не гляди ты на меня так, не съем я тебя, — ухмыляется он и пинает мелкий камешек. — Знаешь, на твоем примере я вспомнил самого себя. Меня тоже ломали о колено, гнули, били, хлестали… Точно из глины лепили чудовище по своему образу и подобию. И я стал им. Стал чудовищем. А вот ты нет.
Стараюсь даже не поворачиваться в его сторону, но он становится прямо передо мной. Пение птиц над нами смолкает.
— Тебе удалось преобразиться. Избавиться от яда, что тек по твоим венам и отравлял личность.
— Не думай, что это твоя заслуга.
— О, ни в коем разе, Беатрис. — Он выставляет вперед ладони. — Я и не смог бы поспособствовать твоему преображению, поскольку не умею того сам. Но ты показала мне, что люди все еще способны удивлять. Кстати, об этом…
Я жду, пока он коснется самого важного. Моей маленькой тайны, греющей сердце.
— Все не могу понять: как тебе удалось меня обмануть?
Делаю вид, что ничего не понимаю. Но Киллиан не дурак, он видит, что это всего лишь игра.
— Ты ведь знала, что должна расплатиться своей жизнью, чтобы спасти девчонку. Обмен должен быть честным, равноценным. Как же тебе удалось выжить?
— А эту тайну, дружок, я унесу с собой в могилу. Вероятно, я попаду в ад, так что расскажу, если встретимся.
Киллиан обмирает на мгновение, а затем одаривает раскатистым хохотом. Птицы вновь копошатся в ветвях. Их песнь струится подобно реке, сбросившей оковы льда.
— И все‑таки любопытные вы, люди, существа. Спасаете других, чтобы себя обречь на муки. Ты ведь, наверное, догадалась уже, что ходить мне за тобой по пятам, пока не заберу твою жизнь, как было обещано? — После этих слов я нервно сглатываю и ощущаю легкую дрожь по всему телу. — Однажды ты устанешь от меня бегать, устанешь прятаться. Но до тех пор, не скрою, буду рад погостить в вашем мире. А вот в теле этом я засиделся… Пора и честь знать! Был рад знакомству, Беатрис-перерожденная.
Дарю ему на прощание кривую ухмылку и говорю ехидно:
— Прощай, Киллиан. Надеюсь, больше не встретимся.
— О нет, Беатрис, я говорю до свидания. До свидания…
Голос его подхватывает ветер и кружит в моих волосах. Когда маленький ураган стихает, передо мной уже не Киллиан Финч, а потерянный, испуганный Брайан Мерфи, чье сознание демон угнетал почти месяц.
Парень растерянно моргает, не понимая, как и где оказался.
— Кто ты? Где я?..
С сочувствием вздыхаю и извлекаю из кармана кредитку. Хватаю его безвольную ладонь и вкладываю карту со словами:
— Вот, возьми, пароль 5359. Хватит, чтобы добраться до дома. Не смотри ты так дико, у меня просто нет налички! — поясняю я, видя его смущение. — Как доедешь, кредитку выброси, чтобы тебя не обвинили в краже. Скажу в банке, что сама потеряла. Чтобы выйти к дороге, иди в ту сторону, на запад.
Он вроде бы все запоминает, но с места не двигается. Брайан напоминает мне брошенного котенка с бесконечно грустными глазами. Мутные радужки-стеклышки темнеют и проясняются, точно избавившись от морока.
Я уже собираюсь уходить, как он хватает меня за плечо.
— Так что со мной произошло? Почему я не помню, как сюда попал?
Я хитро улыбаюсь ему и говорю на прощание:
— Ты все равно ни за что не поверишь.
Эпилог
Все имеет свойство заканчиваться. Книги, терпение, боль. Даже кошмары, мучающие нас наяву, к счастью, не бесконечны.
Так и наша трагическая пьеса оборвалась накануне Рождества, завершившись вполне приятным аккордом.
Дэнни сдержала свое слово и больше не написала ни строчки. После Рождества она не только не вернулась в строй, но и забрала документы из Уэст-Ривера. Согласно вездесущим информаторам из академического чата, Дэнни перевелась в католическую школу для девочек в Йоркшире. Ироничный выбор, если подумать. Едва ли за оставшиеся полгода она успела набраться святости и выпуститься другим человеком. Хотя уж сейчас‑то я знаю, что в этом безумном мире возможно все. Как говорится, sua cuique fortuna in manu est [51].
Вот уж кто действительно не упустил своего, так это Ханна. После того как все видные конкуренты выбыли из игры, ей ничего не стоило провести выпускной бал в компании возлюбленного Йонаса Торвальдсона и даже стать с ним на пару королем и королевой. Что ж, мечты сбываются. Хотя бы у Ханны Дебики.
Честер, Сэйди и Мэй очнулись друг за дружкой, точно по команде, сразу после рождественских каникул. Никто из них не пожелал вернуться к родным пенатам по выздоровлении, и куда их разбросала судьба — не знаю, да и не слишком‑то хочу знать. Похоже, Даньел совсем забыла о возлюбленном Филлипсе, или же в новой жизни ему попросту не нашлось места, поскольку даже в ее соцсетях о восстановлении Честера не появилось ни строчки. Оно, полагаю, и к лучшему: незачем строить будущее с человеком, что домогается до каждой симпатичной юбки.
Родители пострадавших, конечно же, пребывали вне себя от счастья и на пару со Святошей и отцом Пристли голосили, что это не что иное, как чудо Божье, и все‑то получилось благодаря их молитвам. В анналах истории, увы, не найдется местечка, где можно вписать имя Беатрис Беккер. Куда уж мне тягаться с самим Господом? Впрочем, здесь я не вижу никакого геройства: я лишь исправила то, что сама же и сотворила.
Но, пока одни радовались, что проклятье спало со злополучного Уэст-Ривера, сама академия уже шаталась от новых потрясений. С окончанием последнего семестра и выпускных экзаменов Уэст-Ривер закрыли на неопределенный срок. Внеплановые проверяющие, инспекторы и прочие блюстители порядка обещались нагрянуть в застенки академии, чтобы выявить нарушения и несоответствия нормам. Несчастный Остин Хайтауэр, скорее всего под давлением муниципалитета и разгневанной общественности, сложил свои полномочия и подал заявление об увольнении. А может, и сам так измучился, что решил убраться от греха подальше.
Уэст-Ривер остался без лидера, который не менялся вот уже десять лет. Счастливые ученики выпорхнули из школьного лона, но для самой академии
