Сергей Зюзин - Не стать упырём. Зло из глубины веков

О том, что путь их подошёл к концу, всем стало известно со слов бабы Ульяны, которая, идя впереди, вдруг удовлетворённо проговорила:

– 

Ну вот, кажется, мы и прибыли.

Выглянув из-за её плечей вперёд, каждый из них увидел впереди, среди стволов деревьев, какие-то просветы, так, будто лес там заканчивался. Прошагав же ещё немного, все шестеро, наконец, вышли на какую-то странную поляну, земля на которой не была покрыта ни травой, ни даже каким-нибудь мхом. Разве что видневшимися кое-где на ней почерневшими от времени костями каких-то небольших животных.

– 

Класс! – раздался в вечерней тишине голос уже немного пришедшей в себя после «уговоров» бабы Ульяны Ольги. – Никогда раньше о таком не слышала!

– 

О чём? – хитро на неё посмотрев, переспросила бабушка.

– 

Ну, о такой поляне! Где нет ничего живого.

– 

А где б ты услышала!

– 

Ну мало ли. Грибники какие-нибудь, да и просто дачники, неужели никто сюда не забредал?

– 

А вот и не забредал, – рассмеялась баба Ульяна. – Потому что этой поляны просто нет.

– 

То есть? – не поняла её Ольга. Да и все остальные из идущих тогда с бабой Ульяной, кроме бабы Зои, тоже уставились на неё с удивлением.

– 

А то и есть. На неё просто так не попадёшь! Я ритуал специальный соблюла, поэтому мне тропа сюда и открылась.

– 

И что, упыри здесь нас не найдут?

– 

Ещё как найдут, – усмехнулась бабуля. – Упыри могут идти по следу, причём делают это так искусно, что спрятаться от них вряд ли хоть где-нибудь получится. Даже здесь. Да только нам это только на руку. Обряд по снятию с вас упырского «оживления» получится провести тем лучше, чем ближе окажутся во время его проведения те, кто в эту нечисть вас затащил!

И вот все шестеро оказались в самом центре по форме больше напоминавшей квадрат поляны. Бабушка Ульяна сразу же принялась по нему ходить и совершать какие-то, только ей понятные, действа. То набила по кругу каких-то колышков, после чего натянула между ними, от одного к другому, припасённую ею, видно, ещё дома верёвку, то выкопала внутри того круга четыре ямки, на таком расстоянии друг от друга, что вместе они запросто могли бы оказаться вершинами углов квадрата. Внутри же того «квадрата» начертила невесть откуда взявшимся у неё в руке большим ножом ещё один круг. И всё это с какими-то, почти неразличимыми, пришёптываниями, держа перед собой раскрытой какую-то старую потёртую книгу…

Наконец, когда уже почти полностью стемнело, приготовления бабушки Ули были закончены. В каждой из выкопанных ею на вершинах воображаемого квадрата ямок она развела по довольно яркому костерку, так что всё внутри очерченного ею верёвкой с колышками круга, и даже немного за его пределами, было довольно хорошо видно. После этого бабуля велела Руслану и Ольга стать внутри только что очерченного ею ножом круга, а всем остальным – маме и папе Руслана и Ольги да бабе Зое рассесться по одному возле трёх из только что зажжённых ею в ямках костерков. Сама же она уселась возле четвёртого, снова раскрыв перед собой свою старенькую книгу и в тот же миг начав что-то вполголоса в ней читать.

Когда из леса появились два непонятных на первый взгляд силуэта, никто из них, несмотря на ярко светившую в небе луну, не заметил. И только когда они приблизились к очерченному кольями и верёвкой кругу больше чем наполовину, их почти разом увидели баба Зоя и Руслан. Последний скорее почувствовал присущим ему теперь чутьём упыря, которым его новые «собратья» всегда чувствовали близость себе подобных.

– 

Ну вот и дождались, – хорошо слышно, хоть и негромко, проговорила бабушка Руслана и Ольги.

Её сестра вмиг оторвалась от чтения своей загадочной книги и посмотрела в ту сторону, куда в те мгновенья были направлены взгляды Руслана и его родной бабушки, да уже, пожалуй, и всех остальных, кто там с ними был.

– 

Все остаёмся на прежних местах, – не теряя ни на каплю самообладания, холодно проговорила баба Ульяна, снова поднося к лицу книгу. – У меня всё готово, будем «встречать гостей». Только, чур, уговор, – чего бы ни случилось, не пугаться! Зрелище, скажу вам сразу, предстоит не из приятных.

Когда два показавшихся из леса силуэта приблизились настолько, что на лица их стал попадать свет горевших в круге из колышков и верёвки костров, Руслан без труда узнал в них Аллу и Кэт. Как, думается, и Ольга, которая сейчас никак этого не показала, по-прежнему находясь под каким-то заклятьем бабы Ульяны.

Едва первая из сестёр подошла к натянутой между колышками верёвке вплотную, Рус вдруг почувствовал, что неудержимо хочет встать и выйти к ней навстречу! И он едва этому не поддался, но раздавшийся в ночной тишине, нарушаемой лишь негромким треском огня да такими же почти неслышными звуками ночного леса, голос снова, на этот раз ненадолго, оторвавшейся от своей книги бабы Ули удержал его на месте.

– 

Не поддавайся, – проговорила она своим обычным строгим голосом. – Это типичный упырский морок.

Руслан удивился. Как, оказывается, бабуля осведомлена об упырях! И про морок их знает. Да ещё и чувствует его. А Алла тоже хороша, на него своим мороком!

– 

Русик! – послышался голос последней. – Что же ты не идёшь ко мне?

Саму её, было видно, не пускала приблизиться к Руслану натянутая меж колышков бабой Улей верёвка, которой Алла едва коснулась ногой и больше не могла не то что сделать шаг в очерченный ею круг, но даже протянуть в него руку или ещё хоть как-нибудь проникнуть. Даже носа она дальше той верёвки просунуть не могла!

А сбоку от неё уже была точно так же остановлена и её сестрица Кэт. Та ничего не говорила ни Руслану, ни кому бы то ни было другому в очерченном верёвкой кругу, только что-то без конца пришёптывала себе под нос.

– 

Ты гляди, Уль, – сердито пробурчала увидевшая это баба Зоя. – Она тоже какие-то заклятья шепчет!

Да только сестра её не обратила на те слова ни малейшего внимания. А может, и обратила, да только не стала отвлекаться от своей книги. Видимо, было нельзя.

– 

Отойди, нечисть, прочь от детей наших Руслана и Ольги! – повысив голос, стала почти что кричать баба Ульяна, в тот же миг рывком поднявшись на ноги и начав быстро ходить по кругу вдоль натянутой по его внешней границе верёвки, ловко перескакивая через пылавшие в ямках у его краёв костры. – Проклятье из ада да в ад возвратится, упырское зло к ним да не прилепится! Что взято невольно да от упыря, ему ж возвращает невинно дитя!

И тут… Наблюдавший за совершаемым бабой Улей обрядом Руслан неожиданно увидел, как бабуля подскочила к только что оставленному ею костерку и прямо голыми руками схватила из него жарко разгоревшуюся головёшку. После чего она подскочила к его сестре и сунула пылающие жаром угли Ольге за шиворот! Да ещё и начала при этом сквозь одежду к телу бедняги их прижимать!

При виде этого мама Ольги и Руслана издала какой-то нечленораздельный вопль, в котором отчётливо послышался ужас. Папа же их при этом лишь выкрикнул: «Нет!», но тут же осёкся, видимо, поняв, что мешать бабе Ульяне не стоило. Каким странным всё это ему и не казалось. И только бабушка Зоя оставалась внешне бесстрастной, всецело доверяя сестре.

Это странно было видеть, да только в следующее мгновение все они имели возможность наблюдать, как Ольга при всём при этом никак не показала вида того, что ей было хоть сколько-нибудь больно, по-прежнему абсолютно не реагируя на всё, что вокруг, и с ней в том числе, происходило. Руслан объяснил себе это тем, что его сестра по-прежнему находилась под действием какого-то заклятья бабы Ули.

Увлечённый созерцанием того, что происходило с Ольгой, он не видел, как при этом, едва только баба Ульяна сунула его сестре за шиворот раскалённые угли, стала корчиться в муках, словно пылающие головёшки прижимали тогда к ней, сестрица Аллы Кэт! И поэтому когда увидел, что бабуля, взяв точно так же из недавно оставленного ею костерка пронизанную огнём такую же уже почти сгоревшую палку, направилась к нему, внутренне похолодел.

– 

Не бойся, – проговорила ему баба Ульяна, увидев на его лице реакцию на её приближение с огнём, после чего резким движением сунула ярко горевшую головёшку ему за воротник! Руслан едва не закричал, удержавшись от этого в самый последний момент, поняв, что кричать-то собрался больше от страха, чем от боли. Потому что последней он ни в тот самый миг, ни в следующий, абсолютно не почувствовал. Зато увидел, как стала при этом корчиться в муках стоявшая до этого напротив него Алла. И даже услышал, как не выдержав боли, она истошно закричала, упав на землю и начав на ней извиваться, словно попала на раскалённую сковороду.

Одновременно Руслан почувствовал, как из него вдруг стало выходить нечто непонятное. Как будто вытекала какая-то энергия. Он догадался почти сразу, что так из него выходила упырская сущность, которую он, именно как какое-то непонятное нечто, ощущал в себе с тех самых пор, как выбрался из могилы и стал, хоть и недоделанным, упырём! Одновременно начало стремительно ослабевать ощущение близости упырих Аллы и Кэт, стала исчезать – это тоже как-то непонятно чувствовалось, – способность наводить морок…