Наталья Игнатова - Смена климата

Бакед безжизненным только казался — сейчас в городе обитало почти сто Слуг, и каждый день можно было ожидать прибытия новых. А еще Бакед был полон надежды и смысла для всех не-мертвых. Не все пока знали о нем, однако слухи расходились, и чем больше вампиров приезжало сюда, чтобы причаститься крови Онезима, тем больше вампиров узнавало о возможности получить причастие. Избавиться от проклятия. Стать живым бессмертным.

Онезим называл их взыскующими, и Даниэла научилась называть так же.

Они приезжали, в одиночку или со Слугами, они шли к Онезиму и возвращались исцеленными. Уезжали. А Слуги оставались. Очищенная кровь их хозяев не давала больше ни силы, ни бессмертия, но кровь самого Онезима, чистейшая из чистых, несла в себе волшебство и для мертвых, и для живых. Те из Слуг, кто хотел сохранить свое могущество, свое отличие от обычных людей, селились в Бакеде. Те, кто предпочитал снова стать человеком… они, наверное, уезжали бы, но ни одного такого пока не нашлось.

Никто не захотел отказаться от бессмертия в обмен на свободу.

Даниэла старалась относиться к выбору Слуг с пониманием, но ее кровь все еще не была чиста, она все еще оставалась обычным вампиром, поэтому просто не могла — это казалось противоестественным — думать о Слугах, как о тех, кого можно или нужно понимать. Она вообще не могла думать о них больше, чем думают о мебели, автомобилях или водопроводе. Они есть. Они нужны. Ими удобно пользоваться.

Это все.

У самой Даниэлы Слуг не было никогда. Идея рабства в любом виде, особенно рабства добровольного претила ей.

Отец тоже обходился без Слуг. Говорил, что это жестоко — обрекать кого-то всегда быть рядом с ним. А Даниэла хотела бы никогда от него не уезжать, она была бы рада оставаться рядом вечно, и она очень соскучилась за две недели. Ужасно соскучилась! Но в Бакеде она нашла свое истинное призвание, и не могла уехать, пока Онезим не очистил ее кровь. А отец просил — каждую ночь повторял — чтобы она не спешила принять причастие. Даниэла не знала, чего ждать, но ждала. Отец и так огорчен разлукой, ни к чему расстраивать его еще и непослушанием.

Как только ее кровь станет чистой, она вернется домой, понесет благую весть по всему тийру, а потом и дальше — по другим штатам, другим странам, другим континентам. Станет примером того, что очищение возможно. А пока уезжать не было смысла. Кому она что докажет, оставаясь зависимой от Голода? К тому же, дел хватало и в Бакеде. Онезим был рад переложить на нее организацию жизни Слуг и доверил встречать взыскующих. Кто-то должен был рассказывать им о правилах существования в Бакеде, о том, как вести себя при встрече с Онезимом, о самом Онезиме, в конце концов. Кто мог сделать это, кроме Даниэлы, равной взыскующим во всем? Не Слуги же! И не Онезим, один вид которого вызывал оторопь и желание тут же забыть увиденное.

Душа его была прекрасна, кровь чиста, но тело изуродовано так страшно, что в нем не осталось ни малейшего сходства с человеком.

Испытание для взыскующих, не для Онезима. Те, кто искал причастия, должны были сначала научиться верить сердцу, а не глазам. Онезим же был равнодушен к своему телу, как истинный святой.

Теперь, когда Даниэла встречала вновь прибывших и объясняла, что они увидят и как нужно отнестись к увиденному, рассказывала о внутренней красоте Онезима, о чудотворной крови, их страх проходил почти сразу. Она ведь еще и фотографии показывала. Готовила к встрече настолько, насколько это было возможно.

До ее появления в Бакеде привыкание проходило сложнее.

Даниэла была уверена, что Онезима не задевают чужой страх, недоверие и брезгливость. Он действительно был святым. Но ее — задевали. И она жалела — совсем немного — жалела его. Точнее… ей было жаль, что внутренняя красота не видна снаружи. С другой стороны, стань Онезим так же прекрасен телом, как душой, и кто смог бы, увидев его, не ослепнуть? Это ведь было бы то же самое, что смотреть на ангела.

В город вела только одна дорога. Все другие подходы Слуги давно перекрыли баррикадами из разобранных домов, затянули верх баррикад колючей проволокой, расставили мины. Проехать через завалы было нельзя, пройти — можно, хоть и с риском подорваться на мине. Но и те, кто сумел бы пройти в Бакед без разрешения, недолго оставались бы незамеченными. Две улицы и полсотни переулков предоставляли слишком мало возможностей спрятаться от патрулей и сторожевых собак.

Печально, что Онезим нуждался в охране, но так всегда было заведено на Земле, с самого начала — святых убивали с немыслимой жестокостью, а потом раскаяние в содеянном спасало души убийц.

Этот святой спасал и души, и тела, будучи живым. То есть, нет, конечно же, не-мертвым, но не это важно, а то, что он был спасением, только пока оставался здесь и мог дарить свою кровь. Не станет Онезима, не станет его крови, не останется и надежды. Охранять его, правда, следовало не от убийц, а от тех, кто стремился получить его в свое распоряжение, увезти из Бакеда, ставить на нем опыты или использовать волшебную кровь в ритуалах или… да кто знает? Его следовало охранять от тех, кто хотел присвоить спасение и надежду.

Увы, желающих хватало. Некоторые вампиры просто не способны были понять, что чудеса творятся для всех, что никто не может владеть чудом единолично.

За те десять дней, что она провела здесь, Даниэла успела увидеть одну попытку штурма, и была готова к другим. Надеялась, что готова. Вспоминать о ночном бое было страшно до сих пор, а еще страшнее — думать о том, что штурмовать могут и днем, когда она будет слишком слаба, чтобы защищать своего святого.

От нее и ночью-то было немного пользы. Она совсем не умела драться. Афат не подарил ей ни одного боевого дайна, и раньше Даниэла считала, что это хорошо. В Бакеде начала задумываться о том, что стоит научиться хотя бы стрелять. Вроде бы, это было несложно — обзавестись пистолетом, патронами, потренироваться в стрельбе по мишеням. С оружием проблем не возникло, это же Бакед, тут все есть, и пистолеты, и автоматические винтовки, и даже огнеметы с гранатометами. И боеприпасов хватает. Заминка была за инструктором. Учиться у кого-нибудь из Слуг Даниэла не могла, а взыскующие не задерживались в миссии настолько долго, чтобы дать ей хотя бы несколько уроков. Причастившись крови Онезима, они забывали об оружии, они так менялись, что у Даниэлы не хватало духу насильно возвращать их в реальность. Достаточно того, что мир за пределами Бакеда сам напомнит о себе.

Когда ей доложили о том, что в миссию приехали Заноза и мистер Намик-Карасар, Даниэла сначала обрадовалась. Заноза точно не искал крови Онезима, а стрелял он как Сатана, и невозможно было представить лучшего учителя…