Сет Грэм-Смит - Президент Линкольн: охотник на вампиров

«Дэвис хочет выжить и думает только о собственной шкуре, — ответил я. — Он ведет себя как рыба-лоцман, та, что вычищает объедки из акульих зубов, лишь бы ее саму не сожрали. Быть может, в новой Америке им обещаны власть и богатство, избавление от цепей. Но знайте: какую бы награду Дэвис ни ждал, все это — ложь».

Чейз не выдержал. Он поднялся и вышел из кабинета. Я ждал, что за ним последуют и другие. Никто больше не вставал, и я продолжил: «Даже теперь мне порой нелегко в это поверить. Иногда, после всех этих лет, после всего, что я пережил, я все еще жду, что вот-вот очнусь от полувекового сна. Неудивительно! Существование вампиров противоречит здравому смыслу! Если мы признаем, что они есть, мы соглашаемся с тем, что в нашем мире присутствует тьма, которой здесь не должно быть места. Не сейчас, не в наш великий век, когда наука объясняет все, кроме немногочисленных загадок. Нет, та тьма осталась в ветхозаветных временах, в трагедиях Шекспира. В нашей жизни ей места нет.

Потому, джентльмены, они и благоденствуют. Долгие века вампиры кропотливо насаждали убеждение, что тьме не дотянуться до нас. Так слушайте: в этом и состоит величайшее заблуждение человечества!»

II

Через три дня после капитуляции форта Самтер Вирджиния вышла из состава Союза, и столица Конфедерации переместилась в промышленный центр штата, город Ричмонд. В последующие недели примеру Вирджинии последовали Арканзас, Теннесси и Северная Каролина. Теперь в Конфедерацию входило одиннадцать штатов, а ее население составляло девять миллионов человек (из них четыре миллиона рабов). Несмотря на это, многие северяне все еще пребывали в уверенности, что война не затянется надолго и к концу лета сопротивление отделившихся штатов будет подавлено.

У них были причины так считать. В конце концов, в Союзе проживало вдвое больше людей, чем на территории Конфедерации. По северным штатам тянулись железные дороги, поездами можно было в мгновение ока доставить солдат на поле боя; крупные фабрики производили обувь и форму; военные корабли обеспечивали блокаду портов и вели обстрел прибрежных городов. Журналисты, поддерживавшие Союз, призывали президента «без промедления положить конец беспорядкам». По всему северу раздавались лозунги: «Вперед, на Ричмонд!» Генри Стерджес не возражал. В телеграмме от 15 июля он зашифровал сообщение «немедленно наступайте на Ричмонд» в цитату из Шекспира:[49]

Авраам,

«Во имя бога, храбрые друзья, одним кровавым, смертным испытаньем, мы жатву мира вечного пожнем».[50]

Эйб последовал его совету. Получив телеграмму, он на следующий же день приказал самой большой армии, которая когда-либо собиралась в Северной Америке (тридцать пять тысяч человек), выступать из Вашингтона на Ричмонд под командованием бригадного генерала Ирвина Макдауэлла. Большинство солдат Макдауэлла были из тех семидесяти пяти тысяч ополченцев, которых второпях собрали после падения форта Самтер. В большинстве своем это были фермеры и торговцы. Круглолицые подростки и немощные старики. Некоторые из них ни разу в жизни не держали оружия.

Макдауэлл жалуется, что его подчиненные неопытны. «Вы зелены, — сказал я ему. — Но [конфедераты] ничем от вас не отличаются. Вы в равном положении. Мы не станем ждать, пока враг строем войдет в Вашингтон. Сражение произойдет рядом с их домом. На Ричмонд, с Богом!»

Макдауэллу с его войсками необходимо было преодолеть двадцать пять миль на юг, в глубь Вирджинии, где их поджидал генерал Пьер Борегар с двадцатью тысячами конфедератов. Знойным днем, в понедельник, 21 июля 1861 года, две армии встретились под городком Манассас. Битва войдет в историю как первое сражение при Булл-Ране, а вода в близлежащем ручье сделается красной от крови.

Через два дня рядовой армии Союза Эндрю Мерроу отправит письмо невесте в Массачусетс,[51] опишет чудовищные события минувшего боя и одним из первых засвидетельствует присутствие вампиров в рядах конфедератов.

Мы задали [конфедератам] жару с самого начала. Пользуясь численным превосходством, мы теснили противника на юг, вверх по холму Генри-Хаус, прямо к деревьям на вершине. Конфедераты разбежались, словно мыши! Наши ряды растянулись на полмили в ширину. Со всех сторон взрывался порох!

«Погоним их до самой Джорджии!» — к восторгу солдат, закричал полковник Хантер.

Мы подступили к вершине холма. Мятежники прикрывали отступление. Дым от выстрелов сделался таким густым, что едва можно было разглядеть деревья, среди которых конфедераты скрывались всего в десяти ярдах от нас. Из-за дымовой завесы неожиданно послышались дикие вопли. Кричало человек двадцать — тридцать, и вопли делались громче с каждой минутой.

«Первые ряды! Примкнуть штыки!» — скомандовал полковник.

Солдаты подчинились. И тут из дыма вырвалась небольшая группа конфедератов. Они мчались на нас с невероятной скоростью. Даже на некотором расстоянии я разглядел их странные, безумные глаза. В руках у нападающих не было ни винтовок, ни пистолетов, ни сабель.

Первые ряды дали залп, но выстрелы не возымели ни малейшего действия. Мелисса, я на смертном одре мог бы поклясться, что видел, как пули ударялись врагам в грудь, в руки, в головы. И все же мятежники наступали, будто вовсе не были ранены! Они врезались в наши ряды и прямо на моих глазах стали рвать солдат на куски. Нет, я не хочу сказать, что они протыкали их штыками или стреляли из револьверов. Я имею в виду, что те самые тридцать безоружных конфедератов разорвали целую сотню солдат на куски голыми руками. Я смотрел, как они отрывают нашим руки. Откручивают головы. Видел, как пальцами пронзают шеи и животы. Кричал мальчишка: там, где только что были его глаза, теперь зияли кровавые раны. У рядового в трех ярдах от меня вырвали винтовку, а потом размозжили ему голову прикладом. На лицо мне брызнула его кровь. Я чувствовал привкус смерти на языке.

Наши ряды рассыпались. Без стыда признаюсь, что бросил винтовку и бежал вместе со всеми, Мелисса. Мятежники ринулись в погоню: мы отступали, а они жестоко убивали наших солдат. Я мчался вниз по холму, отовсюду неслись крики.

Макдауэлл получил множество сообщений об «атаках мятежников». «Что ж, — по слухам, сказал он, узнав, что войска Союза отступают, — мы собрали сверхармию, но у них, кажется, объявились сверхлюди». Генерал понятия не имел, что «сверхлюди» вовсе не имели отношения к роду человеческому.