Галина Вайпер - Синяя звезда

– А может, не только потому? – хитро прищурив глаза, поинтересовался Расмус. – Может, тебе мои глаза тоже нравятся?

Ну почему, почему это только во сне? Расмус, почему? Я хочу видеть твои золотые глаза наяву! Какую цену я могу заплатить, Расмус, чтобы остаться с тобой навсегда? Я согласна на любую…

– Пора возвращаться, – сухо и бесчувственно заметил Расмус.

Что это с ним? Я попыталась заглянуть в его лицо, но он отвернулся. Резко перевернувшись в пространстве, он потащил меня за собой вверх, как птица, волокущая за собой бесполезное сломанное крыло. Теперь мы не падали, а стремились ввысь, только я не могла понять, где здесь, среди звезд, верх, где низ, и чем я могла расстроить Расмуса. Вскоре стало понятно, что мы вовсе и не летим вверх, а снова падаем вниз, только в обратную сторону, как песок в перевернутых песочных часах. Как мы можем лететь в открытом космосе, чем мы дышим? Нашла чему удивляться во сне…

Отчего он рассердился? Может, ему вовсе и не нужно, чтобы я была с ним рядом? До сих пор мне казалось, что я нужна ему. Или он боится этого? Вроде до сих пор не было похоже. Нет, иногда что-то такое проскакивало… Чего-то он боится, но чего? Я так и не знаю… Что-то идет не так? Чему я, собственно, удивляюсь, из-за чего переживаю? Из-за того, что персонаж моего сна скорчил кривую рожу? Я проснусь, его не будет рядом, и у меня не будет причин для переживаний. Только все равно жалко и больно расставаться с ним… Голубое сияние возникло во мне, заливая мое сознание своим мертвенным светом.

– Холли, терпи! Терпи, мы должны добраться до корабля! Еще немного, умоляю тебя…

Цепляясь остатками сознания за его последний край, я понимала, что мне немного осталось, совсем чуть-чуть, после чего я безвозвратно сорвусь туда, в жадно засасывающий меня голубой, невыносимо яркий свет… И я сорвалась, не в силах противостоять его мучительному влечению…

В себя меня вернул мерзкий резкий запах аммиака… Нашатырный спирт, излюбленное за безотказность банное средство, шибанул мне в нос, и сознание, без спросу ускользнувшее от меня, резво вернулось на место. Сострадательные тетки, печально вздыхая о хилом здоровье городских, помогли мне одеться и под присмотром обширной банщицы в почти белом халате выставили на свежий воздух. Там я обнаружила Романа, нервно меряющего ногами пространство в два шага направо и два шага налево перед входом в баню.

Увидев меня, бережно выволакиваемую на улицу, он кинулся навстречу, подхватил под руку:

– Ох, Оля, ты перепугала всю баню, а не только меня. Все уже в курсе, все на ушах… Чего я только не наслушался о здоровье некоторых, которых дальше ванны выпускать нельзя!

Я слабо улыбнулась:

– Бывает… Прости, пожалуйста, сама не ожидала ничего подобного…

– Не расстраивайся, раз обошлось, значит, все в порядке. Гостиница рядом, так что, в случае чего, я тебя просто донесу. И вообще, я бутылку шампанского купил, хотел отпраздновать наше освобождение от всех, и на тебе… не успел оглянуться, а ты уже в обмороке!

– Подумаешь, – я настолько отдышалась, что была в состоянии гордо заявить: – Обморок – вовсе не повод лишать меня заслуженного шампанского. И вообще, я зверски есть хочу.

– О, черт! Я и не сообразил, что ты с утра, кроме кофе, ничего в рот не брала. Что за дурацкие у тебя привычки? Вот в обмороки и падаешь, – Роман задумчиво дернул себя за нос. – Пойдем искать столовку или проще купить чего-нибудь в магазине?

– Мне уже все равно, попадись сейчас хоть сырой слон, съела бы без раздумий. А в обморок я всего второй раз за жизнь падаю, так что нечего меня незаслуженно терроризировать.

– Больше не буду, – рассеянно откликнулся Роман. – Давай я тебя отведу в гостиницу, а потом сгоняю в магазин? Как ты на это смотришь?

– Нормально, если ты быстро… Иначе я начну есть самое себя за неимением чего другого под рукой, – бессовестно декларировала я свои намерения.

– Ну, ты даешь, – Роман заржал. – Видишь, магазин на дороге? Мы сейчас отправимся туда вместе, я заодно начну изучать твои вкусы. Насчет кофе и сигарет я уже знаю, а про остальное – ничегошеньки.

– Вряд ли выбор на местных прилавках позволит тебе досконально изучить мои вкусы, – проворчала я. – Знаю я эти магазины…

– Ничего еще не потеряно, – Роман улыбнулся, открывая передо мной скрипучую дверь. – Вся жизнь впереди.

После довольно длительного совещания, в котором принимала активное участие скучавшая без дела продавщица, мы запаслись едой, которая далеко не отражала мои пищевые пристрастия. Но я позволяю себе быть разборчивой в еде только дома, поэтому мои вкусы в настоящий момент оставались именно там, а здесь присутствовал лишь зверский аппетит.

В гостинице Роман открыл две располагавшиеся рядом двери:

– Где будем устраиваться, у тебя или у меня?

– А что, есть какая-нибудь разница? – полюбопытствовала я, поочередно засовывая нос в оба номера.

Никакой абсолютно, разве что мебель стояла в диаметрально противоположных по отношению друг к другу местах. Поэтому я решила направиться в правый, в котором кровать стояла у левой стены, что придавало ему, на мой взгляд, некую завершенность. Роман свалил сумки с барахлом и пакет с едой на стол, сходил в соседний номер, приволок оттуда кресло и стакан. После чего мы заперли дверь на ключ и напрочь забыли про существование мира вокруг нас.

С размаху усевшись в кресло, накрытое застиранной тряпочкой, я взвыла. Кресло, тоже мне! Приподняв тряпочку, я обнаружила под ней просиженную до самого основания доску и никаких следов поролона или чего там должно было служить моему комфорту? Изрядная маскировка, вздохнула я. Но стремление к удобствам не оставляло меня, видимо, под вредным влиянием бани и других достижений человеческой мысли, до которых я сегодня дорвалась в этом медвежьем углу. Поэтому пришлось уступить движениям размякшего организма, уложив под себя куртку. Вот теперь хорошо, просто отлично!

Что там в нашей дальнейшей программе? Роман сосредоточенно занимался устройством высокохудожественного натюрморта на письменном столе. Интересно, почему в гостиницах ставят письменные столы, как будто кто-то что-то на них пишет? Водку обычно на них пьют, и не более того. А некоторые даже шампанское. Сил нет больше терпеть, сейчас помру с голоду! Я стащила со стола банан, он как-то незаметно исчез, я попыталась схватить второй, но Роман не дал:

– Я уже понял, – мрачно сообщил он, протягивая мне бутерброд, – что у тебя без присмотра развились безобразные привычки. Как ты еще язву не нажила, при таком безжалостном отношении к желудку?

Я жизнерадостно пожала плечами:

– Сама удивляюсь, но вряд ли ему светит в ближайшее будущее регламентированное питание. Осталось, в общем, не так уж много, как-нибудь мы с ним дотянем до конца. Видно, крепкий попался.