Мара Брюер - Фанатка

– О, так пустяки, японские гадальные карты, – Чоу застыла на месте.

– Ты гадаешь? Погадаешь мне? – Кэмпбелл пересела на кровать японки и взяла её за руку.

– Ну, если хочешь…

– Давай попробуем, это же так интересно! – Элис горела нетерпением.

– Хорошо. Что ты хочешь узнать? – Эмили безразлично тасовала колоду.

– Будущее, конечно! – после этих слов японка остановилась и подняла глаза на подругу.

– Конкретнее, Эл. Чем точнее вопросы, тем больше ответов получишь!

Кэмпбелл задумалась. Ей хотелось узнать сразу всё: станет ли она писательницей, выйдет ли Лизи за Николя, будет ли Анж с Робертом, когда она встретит Уильяма? Последнее она сочла наиболее важным и сформулировала, наконец, свой вопрос:

– Когда я встречу мужчину моей жизни?

Эмили ещё несколько секунд тасовала карты, шепча что-то на японском, чем вызвала недоверие Элис. Остановившись, она протянула колоду девушке.

– Вытяни три карты и отдай их мне.

Кэмпбелл нерешительно выполнила указанное действие. Чоу положила вручённые ей карты перед собой и стала внимательно в них вглядываться. Элис смотрела то на карты, то на подругу, но по её лицу не могла понять, хорошее или плохое значение у этих рисунках на глянцевых бумажных прямоугольниках.

– Ты думаешь о многом сразу, Эл. Я вижу здесь, что вокруг тебя близкие люди, но они то отдаляются, то приближаются. И они похожи между собой. Нет, не внешне… что-то общее есть между их душами. Смотри, вот эта обезьяна держит в лапах сосуд – он означает любовь. Любовь будет в твоей жизни, большая любовь. Здесь – огненный дракон, он означает славу, известность… Ты добьёшься своей цели и реализуешь свои таланты. Но вот эти цветы и плоды сакуры… – Эмили запнулась. – Я не уверена, надо проверить.

Она взяла в руки книгу толкований и заглянула в оглавление.

– Где же, где? – она провела пальцем по странице, затем перевернула её: – Вот! Страница сто девять.

Чоу раскрыла книгу и пробежала глазами текст.

– Странно, – удивлённо проговорила она, – в таком сочетании, как выпало у тебя, толкования нет.

– Может, ты просто не поняла его, Эм? – Элис начала волноваться.

– Нет, просто эти знаки не могут выпадать вместе. Смотри: вот этот цветок сакуры и этот иероглиф означают женское начало. В сочетании с мечом они говорят о богатстве, с чашей – о мудрости, с синим драконом – о плодовитости. А вот эти плоды и этот иероглиф, – указала японка на другую карту, – означают мужское начало и толкуются только в сочетании с чёрной змеёй и скорпионом. Но их совместное толкование в книге не приводится, поскольку женщина не может быть одновременно и мужчиной, а карты говорят именно об этом.

– Ты говоришь, что на этой карте обозначено женское начало, а на той мужское, и они являют собой одного человека? – переспросила Элис.

– Да! И если сложить рисунки в треугольник, – она лёгким движением сдвинула карты, – получится, что между этими людьми существуют связи, но… – японка положила сверху одну карту, – если следовать правилам, получается, что этого треугольника быть не может. Он как бы, есть, но связи в нём нарушены… Эл, достань ещё одну карту, – Эмили протянула колоду.

– Зачем?

– Делай, что говорю, – строго произнесла японка. Кэмпбелл впервые слышала, чтобы её соседка вещала таким тоном.

Она нерешительно извлекла из колоды карту. На ней были изображены четыре обезьяны и птица в огне.

– Очень интересно! – провозгласила Чоу, – Фен-хуан…

– Кто?

– По-вашему – птица Феникс. У восточных народов она называется Фен-хуан, или Юань-чу. Она умирает, а потом…

– Возрождается из пепла, знаю! – перебила её Элис. – И что это может значить?

– Ну, что какие-то события сойдут на нет, а потом… восстановятся с новой силой.

– А вон те обезьяны, – Кэмпбелл указала на нижнюю часть карты, – какое у них значение?

– Обычно обезьяны означают потехи, удивление или неожиданные события.

– Странное предсказание, – глухо произнесла Элис, догадываясь, что большей частью речь идёт не о ней, а об Анжеле, Кристен и Роберте. – Ты права, наверное, я не сосредоточилась, когда задавала вопрос, и всё смешалось.

– Может, я что-то сделала неправильно, – расстроилась Эмили, – Но скажу наверняка: там, где место для двоих, вмешался третий против всех правил и законов природы… Бред какой-то… надо перепроверить…

– Нет, твоей вины нет, это я была невнимательна…

– Ты что-нибудь поняла? – удивилась японка, складывая карты.

– Не уверена, – задумчиво произнесла Элис, сопоставляя мысленно предсказание, выпавшее на японских картах, с событиями, происходившими с её друзьями, в которые она была посвящена несколько месяцев назад и которым сама была свидетелем. – В одном ты права, Эм: это не обо мне.

– Расскажешь? – воодушевилась Чоу, но интерес был слышен только в голосе. Лицо, как обычно, было холодно-спокойным.

– Это не мой секрет, извини.

После празднования Хэллоуина и странного гадания Эмили Элис не могла уснуть, терзаемая мыслями о сказанном Кристен. Что такого должно произойти, что окажется неправдой и чему она не должна верить? Почему у Анжелы появились секреты? Кэмпбелл была посвящённой и даже соучастницей. Неужели расставание так повлияло на доверие к ней?

«Подписался под одним дельцем», – звучал голос Янг в её голове. Что это может значить? Теперь придётся следить за прессой и MTV.

Подписался под одним дельцем – что за дельце может затеять Роберт? Что он ещё выкинет?

Подписался под одним дельцем – и как это может отразиться на Анжеле?

Подписался под одним дельцем – девочки наверняка знают подробности, но скрывают от неё.

Подписался под одним дельцем – скоро всё станет ясно!

Элис провалилась в объятия Морфея.

Она понимала, что спит. Потому что ясно осознавала, что не может находиться в квартире Швиммер на улице Ласаль. Девушка стояла в комнате Анжелы и смотрела на занавеску, за которой балконная дверь открывалась ей на встречу. Она прошла по комнате, узнавая кровать и письменный стол Анжелы, её шкаф и полку с игрушками. Она вышла на балкон, незастеклённый, поросший диким виноградом, которого никогда не было на самом деле. За окном был сад, совсем как на ранчо Рэйчел Батлер. На деревьях сидели разноцветные птицы и пели, выводя знакомый мотив. Но Кэмпбелл не могла разобрать, что именно за песню она слышала. Словно несколько мелодий смешались в одну, запутывая её и без того никчемный слух. Краем глаза она уловила движение и повернулась на треск сухой ветки. На балконных перилах сидела рысь. Дикая кошка медленно и плавно направилась к Элис. Кисточки на её ушах едва трепыхались на лёгком ветру, лапы не издавали звуков, лишь еле слышное мурчание животного сливалось с пением птиц. Вдруг птицы в саду замолкли, а вместо мурлыканья рысь издала протяжный звериный рык, после чего на глазах Кэмпбелл превратилась в огромную крысу с узкой мордой, устрашающе торчащими резцами и мерзким длинным хвостом.