Олег Северный - 2012. Танго для Кали

Снова запищал домофон.

— Кто там? — резко выкрикнула она и услышала:

— Это я, Лариса. Ты чего орёшь?

— Заходи.

— Мотька, ты чего такая испуганная? — полюбопытствовала Лариса, отдавая конспект.

— А ты никого не видела во дворе? — быстро спросила Матрёна. — Возле подъезда?

— Нет, — опешила Лариса. — Я за Шляпкой смотрела, но вроде никто не входил.

Матрёна не стала ничего объяснять подруге, вцепилась в конспект и сказала, что ей нужно учиться. Лариса пожала плечами и ушла. А Матрёша ещё полчаса восстанавливала дыхание, унимала нервную дрожь и пыталась заставить себя понять, что же написано в лекциях и что оттуда ей нужно учить.

— Антош, ну вот прикинь, как в метро, когда едешь и то ли спишь, то ли нет, за станциями следишь, а сам где-то витаешь. Представил?

— Представил.

— Они по поводу хорошей погоды устроили дальний поход вдоль канала им. Москвы — пока не закончится набережная.

— Вот, я не сплю ещё, но уже и не совсем наяву, и вдруг чувствую… Как бы это описать понятно?

— Уж опиши как-нибудь.

Антон искоса любовался девушкой: на фоне замёрзшего канала и заснеженных деревьев она выглядела настоящей Снегурочкой в своей лёгкой пушистой шубке и пушистой песцовой шапочке.

— Как будто я не там, где я засыпала, не у себя, а там, где ты, и я — это ты, понимаешь? Вместе с тобой, но не рядом, а совсем вместе. Как одно. Наверно, это и есть то, что называют «слияние». Это только начало было, лёгкость полная, невесомость, моего тела как будто совсем нет, то есть не чувствую. И тут позвонила мать. И всё кончилось. — Матрёна сокрушённо поникла. — Такая жалость! А ты что-нибудь чувствовал? — подступила она к Антону.

— Увы. — Он покачал головой. — Я засыпал как раз и никак не мог заснуть, пока совсем не проснулся.

— Жалко. Представляешь, мы как будто как сиамские близнецы стали, только не руки-ноги, а… — Она задумалась, покрутила головой и закончила: — Такого у меня ещё никогда и ни с кем не было. И с тобой тоже.

— Да, — зачем-то согласился Антон. — Надо бы повторить.

— Это не эмоции были, — продолжала объяснять Матрёна. — Совершенно чёткие изменения. Но если я одна буду это чувствовать, то так не пойдёт!

— Я тоже попробую, — пообещал Антон. — Может быть, выйдет.

— И Брюс говорил, что сначала слияние, а потом контакт. А если мы придём к контакту «порознь», ничего не произойдёт. Понимаешь?

— Понимаю. Всё понимаю. — Он театральным жестом прижал руку к тому месту, где находится сердце. — Но не совсем! Так на что это было похоже?

— Полное растворение. Но и полное осознание, что всё происходит только во сне. Хотя оно не во сне было! А я не поверила, до конца не поверила, слишком невероятно. Но я чётко знала, что всё равно что-то случилось и дальше будет всё по-другому.

— Растворение где?

— Друг в друге. Очень сильное ощущение.

Матрёша обогнала Чёрного и пошла впереди него. Она вспоминала пережитое и искала ещё какие-либо важные его черты, чтобы пояснить Антону то, что, как ей показалось, он всё-таки не понял. Чёрный тоже обдумывал её рассказ, в нём возникало если не осознанное понимание, то внутренний отклик и всплывали ассоциации.

— «Только Великое Нечто может быть материальным и нематериальным одновременно. Оно существует на всех уровнях времени и пространства. Оно первопричина всего, кроме самого себя. Взять его может тот, кто сам одновременно находится в двух состояниях, совмещая в себе двух непримиримых врагов — дух и материю», — процитировал он одну из ещё недочитанных книг.

— Это откуда? — обернулась и округлила глаза Матрёна.

— «Великое Нечто подчиняется тому, кто не осознаёт его природы», — нагнав девушку, продолжил вещать Антон.

— Ого! — Она развернула Чёрного, предлагая пуститься в обратный путь. — Что-то быстро у нас всё это выходит. Я по ощущению ожидала подобного через полгода. Может, мы начинаем работать со временем? А?

— Слишком просто выходит. — Чёрный поморщился.

— Я думаю, сложное ещё впереди. Я о настоящем слиянии. — Теперь девушка говорила тихо и чуть печально.

— Похоже, мы попали с тобой на волну. Когда одни волки кругом, остаётся одно — сливаться!

— Слияние от неизбежности неполноценно. — Матрёна смотрела под ноги, как будто ей нелегко даются такие слова. — Я только укрепляюсь в отношении к тебе. А ты… «сердцу не прикажешь». — Она повторила сказанную им как-то в пылу спора фразу.

— Матрёш, если я добавляю молоко в кофе — это неизбежное слияние. При смешивании у кофе и молока нет шансов лечь разными слоями. Понимаешь?

— Может быть, ты и прав. Но расклад такой: либо мы находим Храм и получаем всё, и мучения заканчиваются. Либо мы ничего не находим и ничего не получаем, и, как ты сказал, мой удел будет вечно страдать. Но… — Она гордо вскинула голову. — Уж лучше попробовать, чем потом жалеть о несделанном!

— Не-э-э! — с энтузиазмом возразил Антон. — Страдать будем, если наши души вместе не сольются!

— Вот и я о том. Я ещё поняла, что мне ни один человек на свете, кроме тебя, не поверит. В то, что со мной происходит сейчас. А если мы разойдёмся… — Она замолчала на полуслове и продолжала уже о другом: — Сейчас я всё дальше отхожу от людей, полный барьер.

— Мы не можем просто так разойтись, как ты не понимаешь? — Антон заговорил резко и с некоторым нетерпением. — Неужели ты не поняла, как тут с девушками выходит? Начиная аж с той самой Наташи.

— Что её хотели к тебе?

— Да! Именно так выходит.

— Все Силы раскусили, что для контакта нужна девушка, и стали подставлять своих кандидаток?

— Ариста именно так говорила.

— Да, точно! Я же перечитала её. Антон? — Матрёша вдруг посмотрела на него почти с испугом.

— Что такое? — удивился Антон.

— Мне нужно было тебе кое-что сказать. Но я не могла решиться. Мне показалось однажды… В общем, это опять голос был, но очень нечёткий, слабый. Почти на грани с мыслями. Я даже думала, что, наверно, я сама придумала всё, из ревности или ещё как. Но это был всё же Седой, сейчас я уже так думаю.

— Да что сказали-то? — Чёрный не понимал, что могло заставить обычно прямолинейную девчонку мяться и ходить кругами. Он уже начинал злиться. Матрёна почти минуту молча Шагала рядом с ним, набираясь решимости.

— Твоя Татьяна до сих пор под воздействием тех Сил, что управляли Снежным! — выпалила она и стиснула зубы, ожидая реакции.

Чёрный молчал.

— Она будет держаться за тебя до последнего, — звенящим от волнения голосом заговорила Матрёша. — Потому что с неё считывают информацию о тебе. Любую. О твоём состоянии и что ты делаешь. Я это две недели уже сказать не могу.