Лаура Уиткомб - Призрачная любовь

Джеймс подошел и, сев рядом, прижал мою ладонь к своей груди. Он, как рыцарь перед боем, собирался с силами. Его взгляд устремился к горизонту. Он рассеянно потирал мои пальцы. «Пожалуйста, — подумала я, — не оставляй меня». Посмотрев в окно, я увидела три отраженные фигуры. Одно мое отражение и два — Джеймса. Он сжал мою руку.

— Ты видела? — прошептал он. — Это его лицо.

Двойной образ исчез.

— О чем ты говоришь? — спросила я.

— Это был Билли.

Я почувствовала внезапную радость. Наша встреча с Сарой вызвала его обратно. Я осмотрела все окна, желая увидеть дух Билли. Но его присутствие тревожило меня. Я боялась, что он был предвестником моей скорой разлуки с любимым. Когда мы пересели на второй автобус и устроились на передних сиденьях, Джеймс наконец поцеловал меня. Он будто нырнул в прохладный водоем перед тем, как отправиться в путь через пустыню. Я чувствовала, что он хотел меня. На его щеках появился румянец.

— Что ты скажешь его отцу? — спросила я.

— Не знаю.

— А что будет с нами?

Я сидела, обнимая его руками за шею.

— Не знаю.

Наши тела трепетали, но по разным причинам. И в этом не было любовной лихорадки. Я дрожала от страха, а Джеймс — от азарта. Он напоминал мне охотника, который выслеживает медведя или маленького мальчика, сбежавшего из дома в ночь на Хеллоуин.

Глисанская тюрьма встретила нас серой решеткой. За просторной лужайкой перед длинной высокой оградой располагалось административное здание, похожее на мавзолей, из которого не смог бы сбежать ни один труп. Пока Джеймс, склонившись над стойкой, разговаривал с дежурным офицером, я стояла в фойе у стеклянных дверей. В зале ожидания находилось полдюжины людей. Они сидели в пластиковых креслах вокруг низкого столика, на котором лежали старые поблекшие журналы: чернокожие мужчины среднего возраста, большая толстая женщина с гигантской сумкой и бледная девушка с родинкой над глазом.

В зал вошел охранник. Он повел одного из мужчин по коридору во внутреннюю часть здания. Тем временем офицер за стойкой качал головой, а Джеймс продолжал упрашивать его. Я стояла около двери, поэтому, когда Митч вбежал в фойе, он едва не сбил меня с ног. На нем были джинсы, ботинки и майка. Очевидно, он так спешил, что даже не надел рубашку. Взяв Джеймса за плечи, он попытался оттянуть его от стойки. Тот не желал уходить. До меня донесся сердитый шепот Митча. Когда они наконец приблизились ко мне, я услышала их разговор.

— Ты понимаешь, что делаешь?

— Мне нужно увидеть его, — ответил Джеймс.

Митч стоял ко мне лицом. Он специально обошел брата и занял позицию между ним и коридором.

— Почему ты ничего не сказал мне? Ты просто убежал!

Кулаки Митча упирались в бока. Казалось, что он сердился на Билли. Но я видела, как его руки дрожали. Это была не ярость. Джеймс что-то прошептал, я не разобрала его слов.

— Если ты ищешь ответы, то начинай с малого, — сказал Митч. — Дай свидетельские показания против тех двух подонков. Я не понимаю, почему ты защищаешь их.

И снова Джеймс ответил что-то тихим шепотом. Митч закрыл лицо руками:

— Черт!

Остальные посетители с интересом наблюдали за двумя братьями. Митч вернулся к стойке, открыл бумажник и показал дежурному свое водительское удостоверение. По-прежнему сердито хмурясь, он расписался в регистрационном журнале. Джеймс, забыв обо мне, подошел к нему. Я сожалела, что у меня не было фотокамеры Дженни. Мне хотелось сфотографировать его затылок. Волосы Джеймса на вспотевшей шее создавали узор, похожий на темные стрелы.

— Может, это повлияет на твою память, — проворчал Митч. — Посмотрим, что получится.

Когда к ним подошел охранник, Митч схватил брата за рукав. Со стороны казалось, что он силой решил затащить его в комнату свиданий, чтобы показать отцу. Джеймс обнял Митча за талию, и, когда его рука коснулась спины брата, тот расслабился. Охранник повел их по коридору. Я увидела, что перед тем как свернуть за угол и исчезнуть из виду, Митч взъерошил волосы на голове Джеймса.

Я хотела сеть в кресло и притвориться, что читаю журнал, но кто-то окликнул меня:

— Дженни?

Оглянувшись, я увидела высокого полицейского с золотистыми усами. Он держал в руке толстую папку. Его лицо выглядело знакомым. Он хмуро посмотрел на меня, затем усмехнулся и сунул папку под мышку.

— Что ты тут делаешь? — нависнув надо мной, спросил офицер.

— Здесь находится отец моего школьного товарища…

Я вдруг поняла, что не знаю, насколько откровенной могу быть с этим человеком.

— Где твои родители?

— Я приехала с другом.

— Почему ты не в школе?

Я открыла рот для ответа. Но что я могла сказать? Что родители забрали меня из школы, заподозрив в сексуальных связях с учителем литературы? Мужчина снова нахмурился. Я прочитала фамилию на его нагрудном идентификаторе: Редман. Тот полицейский с церковного пикника, который позже оказал услугу Дэну. Это он, воспользовавшись своими каналами, выяснил, что я звонила домой мистеру Брауну.

— Жди здесь, — велел он.

Я могла бы убежать, но мне нужно было дождаться Джеймса. Мистер Редман склонился над стойкой, обменялся несколькими фразами с дежурным офицером и попросил у него телефон. Я не слышала всего того, что он говорил. Однако чуть позже Редман громко рассмеялся и весело сказал:

— Тогда загляни к ней в комнату. Мне кажется, она уже проснулась.

У меня пересохло во рту. Он подошел ко мне с доброй улыбкой — прямо как доктор, который собирался сообщить вам о вашей скорой и болезненной смерти:

— Вставай, Дженни. Я отвезу тебя домой.

Ремень безопасности в патрульной машине Редмана пропах табаком и ментолом. Он усадил меня на переднее сиденье, но я все равно ощущала себя малолетней преступницей. Я тихо сидела, сжимая ремень обеими руками. Полицейский тоже молчал и не задавал мне вопросов — например, к кому я приезжала в тюрьму. На подъездной дорожке он, словно благородный кавалер, открыл мою дверь. Кэти стояла на пороге, а Дэн — на крыльце. Офицер Редман мягко подхватил меня под локоть, и мы направились к ступеням. Я не смотрела в глаза родителей, намеренно удерживая взгляд на своих туфлях. Кэти твердо сжала мое запястье и потащила меня в гостиную. Она не предложила мне принять ванну и не дала таблеток. Она ходила передо мной взад и вперед, пока Дэн снаружи тихо разговаривал с офицером полиции.

— Я не знаю, о чем ты думаешь, — вскричала Кэти, когда ее муж наконец вошел в комнату.

Мне показалось, что она не столько хотела поговорить со мной, сколько старалась произвести впечатление на Дэна. Ее супруг безмолвно стоял на пороге, как суровый инквизитор. Кэти металась из стороны в сторону, словно животное в клетке.