Цирк проклятых - Гамильтон Лорел Кей

— Он не сможет. Это может сделать только Мастер города, и то если он невероятно силен.

— Я тоже так думал. Может, этот вампир просто сошел с ума.

Тут у меня возникла мысль — страшная мысль.

— У тебя есть словесный портрет этого вампира?

— Вампиров, — поправил он.

— Прочти его мне.

Послышалось шуршание бумаги, потом Дольф прочитал:

— Низкорослый, темноволосый, очень вежливый. С этим боссом видели другого вампира. Среднего роста, индеец или мексиканец, с длинными черными волосами.

Я вцепилась в трубку так, что у меня задрожала рука.

— Вампир говорил, зачем ему нужны массовые убийства?

— Для дискредитации легального вампиризма. Правда, дурацкий мотив для вампира?

— Да, — сказала я. — Дольф, это может случиться.

— Чего?

— Если этот Мастер вампиров сможет убить Мастера города и взять власть до рассвета, он может это проделать.

— Что мы можем сделать?

Я чуть не попросила его защитить Жан-Клода, но это не было дело полиции. Им приходилось думать о законности, о жалобах на грубость полиции. А такого, как Оливер, взять живым совершенно невозможно. Что бы сегодня ночью ни случилось, это будет необратимо.

— Анита, отвечай!

— Я должна идти, Дольф.

— Анита, ты что-то знаешь. Выкладывай!

Я повесила трубку и отключила пейджер, потом позвонила в «Цирк проклятых». Приятный женский голос ответил:

— «Цирк проклятых», где сбываются все ваши кошмары.

— Мне нужен Жан-Клод. Срочно!

— Он сейчас занят. Могу я ему что-нибудь передать?

Я глубоко вздохнула, чтобы не заорать.

— Говорит Анита Блейк, человек-слуга Жан-Клода. Скажите ему, пусть тащит сюда свой труп, да поживее!

— Я…

— Если он не подойдет, погибнут люди!

— О’кей, о’кей.

Она поставила меня в режим ожидания под изуродованный вариант «Высокого полета» Тома Петти.

Пришел Ларри с бутылкой колы:

— Что там?

Я покачала головой. Как-то я могла подавить порыв подпрыгивать от нетерпения, поскольку от этого Жан-Клод быстрее не подойдет. И я стояла спокойно, обнимая себя одной рукой. Что я наделала? О Господи, пусть это будет еще не слишком поздно!

— Ma petite?

— Слава Богу!

— Что случилось?

— Слушайте и не перебивайте. К «Цирку» направляется Мастер вампиров. Я дала ему ваше имя и место вашего отдыха. Его зовут мистер Оливер, и он старше, чем само время. Он старше Алехандро. На самом деле я думаю, что для Алехандро он Мастер. Все это было подстроено, чтобы я отдала ему город, и я купилась.

Он так долго молчал, что я спросила:

— Вы меня слышите?

— Вы, в самом деле, пытались меня убить.

— Я вам сказала, что буду пытаться.

— Но теперь вы меня предупреждаете. Почему?

— Оливеру нужна власть над городом, чтобы послать всех вампиров убивать людей. Он хочет вернуть все к старым временам, когда вампиры были вне закона. Он сказал, что легальный вампиризм слишком быстро ширится. Я согласилась, но я не знала, что он собирается сделать.

— Итак, чтобы спасти своих драгоценных людей, сейчас вы предаете Оливера.

— Да не так все! Черт побери, Жан-Клод, поймите вы, что сейчас важно! Они уже в пути. Может, они уже там! Вам надо защищаться!

— Чтобы обезопасить людей?

— И ваших вампиров тоже. Неужели вы хотите, чтобы они попали под власть Оливера?

— Нет. Я приму меры, ma petite. По крайней мере, мы дадим ему бой.

И он повесил трубку.

Ларри смотрел на меня вытаращенными глазами.

— Анита, что же это творится?

— Ларри, потом. — Я вытащила из сумки карточку Эдуарда, и тут оказалось, что у меня четвертаки кончились. — У тебя найдется четвертак?

— Да, конечно.

И он подал мне его без дальнейших вопросов. Правильный мужик.

Я набрала номер. Будь на месте, только будь на месте!

Эдуард ответил после седьмого звонка.

— Эдуард, это я, Анита.

— Что случилось?

— Как тебе идея взять двух Мастеров вампиров, оба постарше Николаос?

Было слышно, как он проглотил слюну.

— С тобой никогда не соскучишься. Где встречаемся?

— «Цирк проклятых». Есть у тебя лишний дробовик?

— Не при себе.

— А, черт. Ладно, встретимся перед «Цирком» как можно скорее. Сегодня действительно ад с цепи сорвется.

— Кажется, намечается отличный Хэллоуин.

— Там увидимся.

— Пока — и спасибо, что пригласила.

Эдуард говорил всерьез. Он начинал обыкновенным убийцей, но люди — слишком легкая дичь, и он перешел на вампиров и оборотней. Никогда еще ему не попадалось ничего, чего он не мог бы убить, а что такое жизнь, если в ней нет достойной цели?

Я посмотрела на Ларри:

— Придется мне одолжить твою машину.

— Никуда ты без меня не поедешь. Я слышал, что ты говорила, и в стороне не останусь.

Я начала было спорить, но на это не было времени.

— Ладно, тогда давай.

Он ухмылялся. Ему было приятно. Он не знал, что сегодня будет, против чего мы выходим. Я знала. И совсем не была счастлива.

46

Я стояла у входа в «Цирк проклятых» и глазела на волну маскарадных костюмов и толпу разряженных людей. Никогда я еще не видела здесь такой толпы. Эдуард стоял рядом со мной в длинном черном плаще с маской мертвой головы. Смерть, одетая смертью, — правда, забавно? Еще у него был привязанный к спине огнемет, пистолет «узи» и одно небо знает, что еще. У Ларри вид был бледный, но решительный. У него в кармане лежал мой короткоствольник. Об оружии он понятия не имел, и короткоствольник был всего лишь на всякий случай, но в машине он оставаться не стал. На следующей неделе, если будем живы, поведу его в тир.

Мимо нас прошла женщина в костюме птицы, обдав нас запахом духов и перьев. Мне пришлось поглядеть дважды, чтобы убедиться, что это только костюм. В сегодняшнюю ночь любой оборотень мог появиться открыто, и люди только скажут: «Классный костюм».

Была ночь Хэллоуина в «Цирке проклятых», и все было возможно.

К нам подошла стройная женщина, на которой не было ничего, кроме бикини и очень искусной маски. Ей пришлось подойти вплотную, чтобы заглушить рокот толпы.

— Жан-Клод послал меня привести вас.

— Кто вы такая?

— Рашида.

Я покачала головой.

— Рашиде два дня назад оторвали руку. — Я уставилась на нетронутую плоть ее руки. — Вы не Рашида, этого не может быть.

Она подняла маску, показав лицо, и улыбнулась.

— Мы быстро исцеляемся.

Я знала, что у ликантропов раны заживают быстро, но ведь не так быстро и не такие раны. Век живи — век учись.

Мы пошли в толпу за ее качающимися бедрами. Я левой рукой поймала руку Ларри:

— Не отходи от меня ни на шаг.

Он кивнул. И я пошла через толпу, держа его за руку, как ребенка или любовника. Мне была невыносима мысль, что он может пострадать. Нет, что он может погибнуть. Сегодня главным пугалом была смерть.

Эдуард шел за нами по пятам. Безмолвный, как его тезка, надеясь, что вскоре кого-нибудь убьет.

Рашида вела нас к большому полосатому цирковому шатру. Как я понимаю, к кабинету Жан-Клода. Человек в соломенной шляпе и полосатом пальто заступил нам дорогу:

— Извините, все билеты проданы.

— Перри, это я. А со мной те, кого Жан-Клод велел привести.

Она ткнула большим пальцем в нашу сторону.

Человек отошел в сторону, полог приподнялся и пропустил нас. У него над губой была полоска пота. Да, было жарко, но пот этот был не от жары. Что же твориться там в шатре? Не может быть, чтобы что-то слишком плохое, иначе они не впустили бы толпу зрителей. Или… впустили бы?

Огни сверкали ярко и горячо. Мне стало жарко под свитером, но я его не сняла. Терпеть не могу, когда люди пялятся на мой пистолет.

Круглые занавесы были подняты до потолка, отделив две занавешенные зоны на большой арене. Вокруг скрытых зон стояли прожекторы. Занавесы играли, как призмы, и с каждым нашим шагом меняли цвет. Не знаю, была это ткань или игра света. Что бы это ни было, эффект был сильным.