Первая могила справа - Джонс Даринда

— А что ты имел в виду, когда сказал, что Сатана тебя искал?

Рейес лениво обвел пальцем мой пупок, от чего я задрожала всем телом.

— Я имел в виду, что больше не ищет.

— Он сдался? — с надеждой спросила я.

— Нет. Он меня нашел.

Я испуганно приоткрыла рот.

— Но это же опасно?

— Очень.

Я села, чтобы лучше видеть его лицо.

— Значит, тебе нужно еще раз спрятаться. Где бы ты ни скрывался раньше, тебе нужно вернуться туда и затаиться.

Но Рейес уже не слушал. Что-то незаметное для меня привлекло его внимание. Он рывком вскочил на ноги, и его плечи облек черный плащ с капюшоном. Я огляделась по сторонам, но так и не поняла, на что он смотрит. Это встревожило меня, особенно после того, что я только что видела. Слишком многое было скрыто от моих глаз, слишком многое, о чем я не подозревала, творилось вокруг каждый день, каждую минуту.

— Рейес, — прошептала я, но не успела выговорить его имя, как он оказался возле меня и закрыл мне рот рукой.

Его плащ льнул к моей коже, искрил на нервных окончаниях, точно наэлектризованный. Глаза Рейеса сверкали; он отстранился и начал таять в воздухе, совмещая два мира в один. Спустя мгновение опустил руку и прильнул к моим губам поцелуем, от которого я задрожала, несмотря на окружавший меня жар.

— Помни, — проговорил он, прежде чем исчезнуть окончательно, — если они найдут тебя, то доберутся до всего, что свято. Вход должен быть закрыт любой ценой.

От грусти, с которой Рейес это произнес, у меня ком встал в горле, и я с трудом сглотнула.

— Любой ценой — это какой? — спросила я, уже догадываясь, что он ответит.

— Если они тебя найдут, мне придется отнять твою жизненную силу, чтобы закрыть вход.

Я ошеломленно содрогнулась:

— То есть?

Он прижался лбом к моему лбу, закрыл глаза и пояснил:

— Мне придется тебя убить.

С этими словами Рейес исчез. Туман скользнул по моей коже, по волосам, и вот уже в воздухе остались мельчайшие его клочки, которые медленно опускались на землю. Впервые в жизни я понимала, что поставлено на карту. Я получила ответы, которые уже не хотела знать. Я не могла избавиться от ощущения, что меня предали, хотя винить в этом было некого, кроме себя самой.

Так и знала, что роман с сыном Сатаны добром не кончится.

Глава 21

Чистая совесть — признак плохой памяти.

— А ты явно непло-о-охо провела ночь.

Я одновременно попыталась открыть глаза и понять, где я и что происходит, но из этого ничего не вышло.

— Я все еще лежу голой на полу в гостиной?

Куки присвистнула.

— Ого, да ночка выдалась горячее, чем я думала. — Она сидела на краю кровати, слегка подпрыгивая, чтобы меня подразнить. Наконец сжалилась надо мной. — Я сделала кофе.

Вот они, три волшебных слова. Я распахнула глаза и увидела милый образ — чашку кофе перед самым своим носом. Я отползла, села в кровати и взяла у Куки чашку.

— А еще я принесла тебе на завтрак буррито, — добавила моя подруга.

— Отлично. — Сделав большой жадный глоток, я спросила: — Сколько времени?

— Я так и поняла, что ты ночью развлекалась вовсю, — хихикнула Куки. — Ты редко так долго спишь. А еще твоя пижама разбросана по полу в гостиной. Большую часть я подобрала, но трусы лежали в том углу, где мистер Вонг. А туда я ни за что не сунусь. Так ты мне сейчас все расскажешь или потом?

Пожав плечами, я ответила:

— Давай сейчас, но придется в сокращенном варианте, как в «Ридерз Дайджест».

— Идет, — кивнула она, отхлебнула кофе и выжидающе уставилась на меня поверх чашки.

— Я выяснила, что убить меня сложнее, чем обычного человека.

На лоб Куки набежала морщинка недоумения.

— Я выяснила, что Рози Хершел так и не улетела из Америки. Муж убил ее, прежде чем отправиться ко мне.

Недоумение сменилось тревогой.

— Я выяснила, что Рейес — бог секса и всего, что связано с оргазмом.

Теперь смущение.

— А еще — что на самом деле он сын Сатаны и что если они, то бишь обитатели преисподней, найдут меня, он будет вынужден меня убить.

Снова тревога.

— Вот, — подвела я итог, прокручивая в голове вчерашние события, — вкратце это все, что случилось ночью. Ты думаешь, я сошла с ума?

Куки моргнула, и на лице ее отразилось беспокойство.

— Потому что здравый рассудок — единственное, что у меня осталось. Это и еще буррито на завтрак.

Куки снова моргнула.

— Ничего себе, это уже столько времени? — воскликнула я, бросив взгляд на часы.

Подруга молча оглянулась, очевидно потеряв дар речи. Непонятно почему. В руках у нее была чашка кофе.

Было почти девять. Я выпрыгнула из кровати, не обращая внимания на собственную наготу, но боль в шее, от которой, казалось, готов расплавиться позвоночник, невозможно было игнорировать. Я побежала в ванную одеваться. В десять часов власти должны были отключить Рейеса от аппарата. Если не вступит в силу судебный запрет…

Об этом я сейчас думать не могла. Дядя Боб дал задание судье. Разумеется, все получится.

Надев темный свитер и джинсы, собрав волосы в хвост и проглотив сразу четыре таблетки ибупрофена, я помчалась в офис, где остались все данные по делу, выписанные на отдельные разноцветные листки. Я схватила их и направилась к выходу.

Куки ждала меня на лестнице; я сообщила ей, куда еду. Она что-то пробормотала о прибавке к зарплате, но я пробежала мимо нее на парковку.

По дороге в Санта-Фе я позвонила Нилу Госсету в тюрьму, но его не оказалось на месте. Я пыталась связаться с тюремной больницей, но нервная секретарша ответила, что по телефону не имеет права давать справки о пациентах. Я набрала номер дяди Боба, но он не брал трубку. Я позвонила помощнице судьи, которому подавала прошение, но она ответила, что прошение передано в суд Санта-Фе.

Постепенно мной овладела паника. Неужели запрет не был принят? Что, если судья в Санта-Фе отклонил прошение?

Без двух минут десять я въехала на больничную парковку: здесь мигали огни полицейских машин и царила суматоха. Мое сердце тревожно забилось. Может, что-то случилось в больнице и у властей до дела руки не дошли. Если так, им придется отложить убийство Рейеса Фэрроу на другой день.

Тут я заметила джип дяди Боба; на бампере машины была вмятина. Что ему тут понадобилось? Не успела я припарковаться, как дверь Развалюхи открылась.

— Твой мобильник опять сел, — проговорил дядя Боб, подавая мне руку.

— Правда? — Одной рукой я ухватилась за дядю, а другой раскопала в сумке сотовый. — Я только что тебе звонила. — Надо же. И правда. Мне давно пора купить новый аккумулятор. И желательно на ядерном топливе, чтобы его хватило лет на двенадцать, а я при этом не заработала рак мозга.

— А до этого я звонил тебе в офис, — добавил он, когда я вылезла из машины. Голос его звучал странно — смущенно и встревоженно.

— Я звонила тебе всю дорогу сюда. Ты не брал трубку. Что происходит? — От догадки у меня по спине побежали мурашки. Диби вел себя странно. Не то чтобы он никогда не чудил, но сейчас вел себя еще более странно, чем обычно.

Он закрыл дверь машины и повел меня к тюрьме через толпу копов и медперсонала.

— Дядя Боб, — выдохнула я ему в спину, стараясь не отставать, — что-то случилось с Рейесом?

— Прошение не было принято, — бросил он через плечо.

Я замерла как вкопанная. У меня перехватило дыхание. В такое невозможно было поверить, и мое сознание отказывалось это принимать. В голове мелькали тысячи сценариев развития событий. Если Рейеса отключат от аппарата и он умрет, перейдет ли он в мир иной? Или останется? Сможем ли мы продолжать отношения, если он станет призраком? А вдруг его отключат и он очнется? И все будет хорошо. Каждый из вариантов стремился к финалу в духе Голливуда, и я надеялась на тот, который казался самым невероятным.

— Чарли. — Дядя Боб остановился и обернулся ко мне. В голосе его звучало предостережение, и я вся обратилась в слух. — Ты точно рассказала мне все, что знаешь о Фэрроу?