Шон Хатсон - Тени зла

Медиум издал грудной звук, словно у него перехватило дыхание. Он чувствовал, что руки его начинает пощипывать, но не тепло, к которому он привык, а обжигающий холод, будто он погрузился в снег.

Джеймс Морроу попытался открыть глаза, но не смог, мешали пальцы Матиаса. Юноша почувствовал, как рука медиума сжала его затылок.

Мышцы рук и плеч Матиаса напряглись, и он сильнее надавил пальцами на закрытые глаза Морроу. Он понял, что юноша пытается откинуть голову назад, и, продолжая надавливать на его глаза, услышал слабый, как издалека, стон.

Медиум посмотрел на юношу и слегка улыбнулся; в ослепительном свете прожектора было видно, как исказилось его лицо.

Если бы Морроу и понимал, что происходит, он ничего не мог изменить. Он испытывал усиливающуюся боль, когда Матиас все сильнее, как тисками, сжимал его голову, словно хотел проломить череп. Он беспомощно сидел в коляске, не в силах вырвать голову из беспощадно сжимающихся мощных рук.

Боль стала невыносимой.

Ощутив небольшое сопротивление, Матиас удовлетворенно хмыкнул; между тем глаза Морроу под давлением пальцев медиума стали уходить в череп. Из угла левого глаза брызнула кровь и потекла по щеке. Матиас заметил, что глаз смещается в сторону, а его палец входит в глазницу. Ногтем он сковырнул веко правого глаза Морроу, царапнул по роговой оболочке и наконец проткнул глаз. Медиум чувствовал, что другой его палец рвет мышцы и связки, когда он начал трясти свою парализованную жертву.

Пальцами, погруженными в глаза Морроу, Матиас начал толкать юношу, и коляска сдвинулась с места.

Потрясенные зрители, не понимая, что происходит, безмолвствовали. Они увидели кровь и бегущую вперед мать Морроу, но продолжали смотреть, охваченные немым ужасом.

Только отчаянный вопль агонизирующего Морроу заставил их очнуться.

Кто-то закричал, и эхом ему ответил весь зал. Это был крик ужаса и отвращения.

Но громче всех кричала мать Джеймса Морроу, пытаясь оттащить медиума от своего сына, застывшего в инвалидной коляске. Кровь ручьем текла по лицу юноши, заливая его рубашку и одеяло.

Вдруг Матиас вытащил свои пальцы, быстро повернулся и ударил приблизившуюся женщину окровавленной рукой. Удар разбил ей нос, и она упала.

Тело Джеймса Морроу свалилось на бок, а потом ударилось о пол сцены. К Матиасу с разбитым окровавленным лицом, невнятно бормоча, подползла миссис Морроу.

Метнув взгляд в зал, Матиас понял, что люди бегут со сцены. Бегут от него. Он опустил глаза и увидел застывшую фигуру миссис Морроу, накрывшую собой мертвого сына. Он сделал шаг к ним и пошатнулся, дернув головой, — перед ним были заполненные кровью дыры, образовавшиеся на месте глаз Джеймса Морроу.

Медиум увидел, что его руки в крови. К ногтю большого пальца прилип кусочек красной мышцы. Кровью были перемазаны манжеты его рубашки.

Он вздрогнул, увидев то, что совершил.

Прожектор вновь нащупал его своими лучами; от них исходило тепло, но Матиас чувствовал, что дрожит.

Глава 52

Лондон

Келли сняла джинсы и съежилась от холода. Забравшись в большую кровать Блейка, она услышала на площадке его шаги.

Блейк вошел в комнату, закрыл за собой дверь и начал расстегивать рубашку.

— Завтра я поеду в институт, — сказал он. — Попытаюсь вызвать Вернона на разговор, напомню ему о жене, лишь бы он заговорил.

Он подошел к комоду возле кровати и стал на колени. Нижний ящик комода был заперт, но писатель открыл его ключом. Он сунул руку в ящик и вытащил какой-то предмет, пробуя его на вес.

Это был пистолет, «Магнум-357». Так называемая курносая модель. Блейк вытащил барабан и, вставив в каждое гнездо патрон, положил пистолет на место. Келли испуганно смотрела на пистолет.

— Если Вернон заговорит, — сказал Блейк, ложась с ней рядом, — то ты, может быть, убедишься в своей правоте. Если нет, ты выдвинешь другую версию.

— Это сузит поле поиска, — заметила Келли. Она прижалась к нему, поцеловала его грудь, потом губы. — Прошу тебя, будь осторожен, — шепнула она.

Блейк кивнул, последний раз взглянул на «магнум» и выключил свет.

Больше она ничего не видела.

Келли энергично замотала головой. Ее охватил страх.

Она ослепла.

Она хотела закричать, но не смогла издать ни звука.

Лишь через несколько секунд она поняла, что во рту ее кляп. Веревка, обмотанная вокруг лица, больно терла ей щеки. Повязка на глазах так сильно сжимала веки, что она не могла их поднять.

Она почувствовала, что рядом кто-то двигается, чья-то рука погладила ей живот, поднялась к груди и затем опустилась к лобку.

Келли попыталась шевельнуться, но ощутила острую боль в запястьях и щиколотках — там, где они были привязаны к кровати веревкой. Она поняла, что ноги ее раздвинуты, и чуть не зарыдала. Она лежала распластанная и обнаженная. Ноги были раздвинуты так широко, что напряглись мышцы бедер. Поясница ныла, и боль усилилась, когда она попыталась освободиться. Туго обмотанная вокруг ее запястий и щиколоток веревка врезалась в кожу так сильно, что от попытки двинуться по левой щиколотке стекла капля крови.

Вновь Келли почувствовала, что кто-то двигается рядом, потом что-то тяжелое скользнуло возле ее промежности. Чьи-то пальцы крались вверх по внутренней поверхности ее бедер к открытому влагалищу.

В темноте с завязанными глазами, скрученными руками и ногами она была совершенно беспомощна.

Что-то твердое уперлось в ее лобок и она напряглась. Предмет был холодным, он вошел глубже, и она вновь попыталась закричать.

Келли услышала сдавленный смех, который сменился гортанными звуками удовольствия.

Потом возник быстрый шлепающий звук, который раздавался в такт с похрюкиванием.

Она поняла, что кто-то мастурбирует.

Холодный предмет еще глубже проник в нее, -и ей стало больно.

Через мгновение на ее живот полилась теплая жидкость. Тот, кого она не видела, захрюкал громче, выдавливая последнюю каплю спермы.

Вдруг повязку сорвали с ее глаз, вспыхнул яркий свет, и она увидела лицо того, кто находился с ней в комнате.

Одной рукой он сжимал свой член, в другой держал пистолет, ствол которого толкал в ее влагалище, улыбаясь зловещей улыбкой.

Услышав щелчок, она поняла, что он взвел курок. Все завертелось у нее перед глазами, и ее поглотил мрак.

С улыбкой, превратившей его лицо в чудовищную гримасу, на нее взирал Дэвид Блейк.

Келли проснулась в поту. Издав от ужаса стон, она села в кровати и посмотрела вокруг, пытаясь убедиться, что кошмар ей только приснился.

В комнате было тихо.

Блейк крепко спал рядом, грудь его мерно поднималась и опускалась.