Ольга Горовая - Безумие ночи

Ей не надо было поворачиваться, чтобы знать, кто появился за спиной.

Все ее тело натянулось, словно туго скрученная пружина, а внизу живота разлилось тепло.

Грегори.

Раздери черти этого вампира!!

— Я сказал тебе, чтоб ты никуда не выходила! — Грозно прорычал мужчина, перекрывая пораженные проклятия и Алека, и стоящих напротив, серийных убийц.

Класс! Наглядное действие элемента неожиданности.

Все, кроме нее, опустили пистолеты, почти, с открытыми ртами рассматривая вампира, появившегося из воздуха.

Она не собиралась делать подобную глупость. О нет!

Лина резко развернулась, почти упирая дуло в голову вампира.

— А я никогда не слушаю ничьего мнения, кроме собственного. Запомни это, Грегори! — Насмешливо проговорила Каталина.

— Мы это уже проходили. — На лице, забирающем у Каталины всякие здравые идеи, расплылась широкая насмешливая усмешка. — К-а-т-т-и. — Чуть вздернув бровь, протянул мужчина.

Сильные пальцы легли поверх дула, упертого в лоб вампира, но Грегори даже не пытался отвести от себя оружие девушки.

— Очевидно, я не в ту часть тебя целилась. — Усмехнулась в ответ Каталина, не давая себе задуматься над тем, что улыбка спровоцирована его поведением.

Он ей нравился, черт побери! И не только телом…

Следователь почти забыла о том, что ситуация не располагает к обмену любезностями.

— А если я всажу полную обойму в твою голову, восстановиться будет не так просто, не так ли, Грег?

— Валяй. — Улыбка на лице вампира стала шире. — Только, кто тогда будет вытягивать твою хорошенькую задницу из этого переплета, Катти? — Вздернул бровь мужчина, начиная натирать своим пальцем ее запястье.

Она отвернулась, произнеся эти слова, неуверенная в том, как отреагирует Теодорус на такое открытие.

И так сильно стиснула кулаки, что кончики пальцев стало покалывать от напряжения.

Лили ощутила, как напряглось его тело, прижатое к ее.

Мужчина молчал.

Но его ладонь так и лежала на ее лице, обводя контур губ кончиком указательного пальца.

Это было хорошим знаком или плохим?

Что, если он теперь прогонит ее? Посчитает, что это она сделала каким-то образом?

Решит, что это может как-то мешать ему?

Или просто, не захочет, чтоб она была рядом, имея такую странную способность видеть мир его глазами…

Подумает, что это его тяготит…

Пусть лучше убьет.

Лили не представляла, каким образом, теперь, сможет прожить без Тео.

Просто, как?

Это не было реальным. И не из-за зрения.

Из-за всего, что она почувствовала за жалкие шесть или семь часов проведенных рядом с ним.

Человек, фанатично поклоняющийся своему идолу, не мог существовать, если божество отвергало этого фанатика.

Звук того, как Тео медленно втянул воздух, щекоча кожу ее щеки, не приносил успокоения.

Не ободрял и не давал понимания.

Она уже стала именно такой.

Фанатиком.

Смерть была предпочтительней.

— Что случилось, Лилия? — Тихо прошептал вампир, обхватывая пальцами ее подбородок. — Почему ты дрожишь. Теперь ты испугалась? Чего? — Он надавил щеку девушку, поворачивая голову Лили. — Мой взгляд на мир так ужасен, что заставляет твое сердце так панично стучать?

— Что? — Прошептала Лилиана, не удержавшись, обхватив своими ладонями его лицо, готовая простить, если он решит ее наказать за это все.

Вампиры не любили Карателей.

Они не были бы счастливы, хоть что-то в себе разделить с одним из них…

— Тебя ужасает мой взгляд? — Медленно и с непонятным выражением повторил свой вопрос Тео, так низко опустив свою голову к ее лицу, что его шелковисто-гладкие пряди скользили по лбу и щекам Лилиан, дразня и гладя нежную кожу.

— О, нет! Как это возможно?! Я почти пятнадцать лет не видела ничего… — Девушка почти лихорадочно начала пытаться оправдаться.

Но мужчина чуть придавил своими пальцами, не давая возможности ее губам говорить.

— Тсс. Просто скажи «да» или «нет». — Практически касаясь ее рта губами, проурчал вампир.

Ох, все, что имело такую способность в теле Лили, сжалось и запульсировало от такого его тона.

Она показалась себе кусочком масла, который плавился от жара, источаемого этим урчанием в его груди.

Ему понравилась такая мысль?

Теодорусу приносила удовольствие идея — быть тем, через кого смотрела бы на мир Лилиана?

Воздух никак не мог пробиться сквозь спазмированное горло Лили.

— Он прекрасен. — С невероятным трудом, ей удалось произнести эти слова.

Его урчание стало сильнее. Вибрируя, переливаясь в груди мужчины. Словно светом солнца, согревая перекатами этого звука кожу девушки, так и лежавшей под ним.

— Тогда, почему ты дрожишь? — Он терся своей щекой о ее шею.

Там, где пульсировала артерия, выдавая ее зависимость от вампира. Ее нежелание быть изгнанной из этого рая — объятий Теодоруса.

Господи! Она просто не могла в таком состоянии говорить! Но не могла молчать, когда он спрашивал.

— Я боялась, что это будет противно тебе, после того, как ты узнал, кто именно моя семья. — Она закусила губы, признаваясь в том, что давало ему полную власть над Лили.

Не над телом, с которым он и без всякого позволения мог творить все, что будет угодно самому вампиру.

Над душой.

Которую каждый Каратель, отверженный или нет, кровью клялся хранить.

Урчание сменилось резким и низким рыком, чистым гневом и яростью, но его руки с такой осторожной силой ее обняли, что Лилиана даже не смогла испугаться.

— Они от тебя отреклись. — Пророкотал вампир, сжимая пальцы, которыми держал ее подбородок. — Ты им не принадлежишь.

Она услышала, как он резко выдохнул, бормоча проклятие. А потом, разжал свою руку, губами стирая с кожи следы от этой вспышки.

— Ты принадлежишь только мне, Лилия. — В его голосе было столько напора и едва сдерживаемой страсти, что девушка просто не могла этого выносить.

Непререкаемость.

Вот что он излучал.

Он утверждал, клеймил Лили каждым словом.

— Ни Карателям. Ни Рохусу. Ни матери. Ты не принадлежишь никому из них. Ни себе. Ты моя. И принадлежишь только мне, Лилия. И с этого момента, это будет единственным, мироопределяющим постулатом для тебя.

Его губы скользнули выше по лицу девушки.

А потом, замерли, прикоснувшись к одному, и затем, к другому, прикрытым веками, слепым глазам Лилианы.

— Так же, как мой взгляд есть и будет единственным, через который ты будешь видеть мир.

Она не могла описать свои ощущения от осознания тех слов, которые говорил этот вампир.