Паранойя. Маскарад - Александр Орлов
– Что ты делаешь, твою мать?!
Я опять проигнорировал его, ведь сейчас не собирался с ним разговаривать, это было бессмысленно. Он ещё не готов. Я скинул пальто и снял свитер, оставшись в той же домашней майке без рукавов. Рабочая униформа.
– Проклятье, мой нос, как же печет… Что ты сделал, урод?!
Эх, Альберт, твой нос сейчас меньшая из твоих проблем.
Я сложил вещи на диван и стал искать инструмент для последующего диалога. Рядом с нагревательным баком на маленькой полке лежали расходники после установки, – шурупы, заклепки, пластиковые трубки, молоток. Я взял молоток в ладонь, покачал в руке, прикидывая вес. Тяжелый, подойдет.
– Ты… Ты что собрался меня избить?! – Взвизгнул лейтенант. – Ты умом тронулся?
Я вернулся на позицию, занял место напротив него, молча наблюдая.
– А, я понял! – Оскалился он целой половиной лица. – Ты меня запугиваешь. Пытать будешь? Черт побери, зачем этот фарс? Я читал твоё дело, Влад. Ты ведь в армии не служил, откуда тебе знать, как допрос с пытками проводить?! Не пытайся тут ломать комедию, ты сам во всё…
Я перебил его, ударом по щеке. Металлический боек попал прямо в верхнюю челюсть, что-то хрустнуло и Альберт захлебнулся кровью.
– Ааа.. Боже! Как же больно… – Шепелявил он, когда пришел в себя. – Что ты творишь, ублюдок?
Я ударил по руке и следом тут же по колену, наблюдая, как он извивается на стуле, дергается, как рыба на сковороде. Он глупо мычал и таращил глаза, но я оставался невозмутим, даже выражение лица не поменял.
– Извини… Хорошо? Извини… – Затараторил он. – Послушай, послушай меня Влад. Я понимаю, что ты зол, но ты же понимаешь, что я не мог иначе, да? Все улики против тебя, твои отпечатки на пистолете Тони, странное поведение. У меня же тоже есть начальство, понимаешь? Я тоже чертовы отчеты готовлю, тоже спать не могу. Ты меня пойми, прошу! Мне пришлось все это сказать на пресс-конференции, выбора не было!
Хорошо, наступила стадия отрицания, – “это не я, это обстоятельства”, “это не я, меня заставили”. Мы двигались в нужном направлении и быстро.
– Насчет этих, других убийств, я это несерьезно, но мне нужно было потянуть время перед прессой, пока мы ищем преступников, культистов, кто бы это не был, понимаешь?
Я снял с его ступни одну туфлю, носок оставил. Он с ужасом наблюдал за моими действиями.
– Нет, нет, нет, нет, что ты делаешь? Влад, прошу не…
Я ударил по большому пальцу так, словно вколачивал длинный гвоздь, палец расплющило, будто он из пластилина. От крика Альберта у меня заложило уши.
Да чего ты так орешь? В конце концов, это всего лишь палец!
По его щекам потекли слезы, смешиваясь с кровью. Только вот этого мне не хватало.
Я дождался, пока всхлипы затихнут и он обратит на меня внимание, поднялся, сходил к дивану и вернулся. Демонстративно показал ему маску.
– Нет, нет, это не то, что ты думаешь! – Замотал он головой. – Я вез её в независимую лабораторию в центре! Ты что, подумал, что я с ними заодно? Влад, у тебя паранойя! Я бы никогда… Мы на одной стороне, послушай, поверь мне, пожалуйста, Влад!
Я сорвался со стула и нанес три быстрых удара, в живот, в грудь, третий попал в подбородок. В угол комнаты стрелой вылетел зуб, за ним следовала красная радуга брызг..
Лейтенант издавал нечленораздельные звуки и стенания.
– Чего ты хочешь? Скажи, чего ты хочешь? – Прошептал он сквозь слезы.
– Хм, раз ты спросил… – Ответил я, стараясь улыбнуться как можно шире. – Я всегда хотел сказать эту фразу, но ни разу в жизни, у меня не было повода.
Он испугался моего голоса и тона. Задрожал как одинокий лист на ветру, испуганно поднял на меня красные глаза. Я приблизился к нему вплотную, так, чтобы он мог ощутить моё дыхание.
– Ну что, щенок… – Сказал я, пародируя известную сцену. – Ты будешь принимать своё лекарство?
***
Волны все так же монотонно разбивались о бетонную площадку возле домика. Их шум заглушал дикие крики, что доносились из строения, а снегопаду было все равно на то, что происходило внутри, его целью было пасть в бушующей пучине.
В оранжевом окошке с толстым стеклом иногда двигались тени, моргал свет, за дверью раздавались подозрительные шумы, но что на самом деле там творилось, морю и ветру было неведомо.
Буря склонилась над городом вдалеке, молнии резали небеса сквозь вихристые тучи, казалось, ад сошел на землю. Кто бы мог подумать, что в аду так холодно.
Ветер гулял меж кручей волн, кружился и вертелся в танце со снегом, взмывал ввысь к хмурому, серому туману и вновь срывался вниз, чтобы пролететь по пустынным улицам города, между машин и небоскребов, между инеевых блестящих витрин и мусорных контейнеров, а после вернуться к воде, чтобы разогнаться посильнее и ударить в тяжелую дверь, с иллюминатором вместо глазка.
Ветер ударил в дверь сильнее прежнего, я обернулся и отошел от привязанного человека, тяжело дыша. Длинные волосы падали на лоб, я загладил их назад, заметив, что ладонь тоже испачкалась кровью. Боек тоже был залит красным и липким, на нем висело что-то нелицеприятное, какой-то кусочек Альберта.
Майку тоже можно было выкидывать, она была расписана брызгами, поэтому я механическим движением протер молоток о некогда белую ткань. Инструмент должен быть чистым.
Я уселся на стул и оперся спиной на стену, глядя на результат моей работы.
Он сидел согнувшись, свесившись на остатках ленты и хрипло, и натужно дышал. Половина его лица была красно-синяя, залитая красной массой, ухо распухло до чрезвычайных размеров, сомневаюсь, что он им что-то ещё услышит. Несколько ребер точно были сломаны, раздроблены коленные чашечки, пальцы и кисть руки выбиты, бесчисленное число огромных синяков, несколько переломов… На нем и правда не осталось живого места, а если осталось, то нужно было поискать.
– Ну а теперь… – Я достал из пачки сигарету и с невообразимым удовольствием закурил. – Теперь рассказывай.
