Ума Барзи - Полдень синих яблок

Цепким взглядом ищейки он внимательно прощупывал каждый метр неприступного с виду, в решётках, строения.

С того момента, как он, случайно проезжая мимо, вдруг увидел воровато озирающуюся знакомую фигуру, прошло минут сорок, не больше. И если здесь нет чёрного входа, то убийца всё ещё внутри. Отрепьев окончательно уверился в виновности Дино, иначе зачем ему было сбегать из КПЗ, если не виновен?

Вдруг он увидел незарешёченное оконце. Крохотное, в которое, казалось, пролезть может только ребёнок, чернело оно под самой крышей. Тренированному телу не составило бы большого труда забраться наверх по многочисленным уступам, предусмотрительно оставленным уже советским архитектором, перекроившим внешнюю планировку согласно новым веяниям. Но Отрепьев с трудом подтягивался на мокрых от дождя уступах и волочил ушибленную ногу. 'Кто так строит! Растрелли, ёхана булочка! - пыхтел он, с упорством альпиниста преодолевая уступ за уступом. - Это ж мечта любого форточника!'

Левая нога соскользнула и если бы не водосточная труба, за которую он успел вовремя ухватиться, лежать бы ему внизу уже не только с отбитой пяткой.

Вблизи окно оказалось не таким и крошечным. Локтем разбив тонкое стекло, он чудом, как кошка, протиснулся в отверстие и плюхнулся на пол, больно ударившись о какой-то твёрдый выступ головой. В нос ударил запах хлорки.

'Курить надо было бросать лет пять назад!' - потирая ушибленное место, подумал Отрепьев. Глаза привыкли к темноте и он увидел, что лежит на кафельном полу туалета, а мерцающий во мраке выступ, куда голова его, скользнув, чуть не угодила оказался унитазом. Хорош бы он был тогда! Сыщик - в попе прыщик, как сказал бы его наставник, когда отчитывал нерадивых стажёров.

Он вскочил на ноги, проткрыл незапертую дверь и прислушался. В такие минуты его охватывал особый азарт. Органы чувств обострялись и он крался, как тигр на охоте. Расширив ноздри, он потянул носом воздух, пытаясь почувствовать, отделить тот специфичный стойкий запах, от которого так трудно отмыться - вонь камеры. Уши его не пропустили бы ни малейшего шороха, будь это даже мышь, а глаза готовы были выхватить из темноты мельчайшее движение.

Пройдя немного вперёд по коридору, он оказался в читальном зале. Вот лестница, ведущая вниз, на первый этаж, значит, сам архив, где может находится этот ублюдок, налево, - сориентировался Григорий. - Если он заперся за бронированной дверью, его так просто не выкуришь, придётся вызывать подкрепление, а если повезёт...

Ему повезло. Дверь была открыта и он тут же услышал голоса. Приглушённые, но говорили явно двое. Сообщник! Отрепьев достал пистолет и аккуратно снял с предохранителя. Отсюда вам никуда не дется!

- Дино! - крикнул он, направляя звук за дверь. - Выходи, я знаю, что ты здесь!

Он подождал. Голоса стихли, наступила тишина. И вдруг, еле различимый звук задвигаемой металлической двери раздался из глубины комнаты.

Отрепьев бесшумно заскочил в архив и прижался к стене, держа пистолет наизготовку. Спиной он почувствовал, как стена легонько задрожала, мягко завибрировала, будто под землёй пронёсся невидимый поезд.

Он бесшумно двигался вдоль стены и вдруг наткнулся на колесо, которое от прикосновения его пальцев крутнулось, лего отодвинув массивную дверь. И тут же запах тюрьмы обдал его ноздри и ноги увязли в чём-то мягком. Он наклонился и поднял с пола куртку. Это была куртка Снегина!

Заглянув в бездонную шахту, он увидел глубоко-глубоко внизу удаляющуюся кабину лифта.

- Снеги-и-ин! - в отчаянии крикнул Отрепьев и его голос эхом прокатился по всему тёмному, безлюдному особняку.

Глава 27.

- Что это за хреновина, ёхана булочка! Откуда здесь лифт? - глядя вслед ухнувшей вниз с немыслимой скоростью странной кабины, подумал капитан. Он ещё раз осмотрел шахту, освещённую редкими огоньками. Огни уходили глубоко вниз и терялись в кромешной тьме. Он посмотрел наверх. Никаких признаков лебёдки, тросов и тому подобной механики, характерной для этого механизма на было! Но ведь как-то он работает!

Если этот чёртов лифт опустился, то должна быть кнопка вызова.

Кнопка, кнопка. Где у него кнопка?

Сначала он пошарил рукой возле лифта, но дверь, сдвинутая в сторону, мешала осмотреть другую часть стены. Если и есть эта треклятая кнопка, то наверняка она находится за ней. И наверняка, пока дверь открыта, срабатывает автоматическая защита, блокируя лифт. Странно, что она не сработала, когда он опускался при открытой двери, зажавшей куртку.

Григорий с силой сдвинул толстенную дверь и она тут же слилась со стеной настолько, что не осталось и малейшей щелочки. Он достал из кармана зажигалку. Газ в ней давно закончился, но он всюду носил её с собой из-за крошечного синего фонарика, вмонтированной в дно и который мог пригодиться в любой момент. Такой момент настал. Сантиметр за сантиметром он просвечивал шершавую стену и только внизу, возле самого пола он нащупал незаметный рычажок, похожий на выключатель. Щёлкнув им, Григорий почувствовал знакомую вибрацию, которую сначала принял за проложенную под зданием линию метро. Есть! Похоже, лифт поднимается. Ждать пришлось долго, минут десять. Странно для такой скорости, с которой он ухнул вниз. На какую же глубину он опустился?

Отрепьев на всякий случай прижался спиной к стене и поднял пистолет, мало ли кто может там оказаться.

Но вот в недрах стены что-то глухо выдохнуло, как будто открылись двери автобуса и снова воцарилась тишина. Опер осторожно потянул на себя колесо и отодвинул массивную дверь. Тихо. Заглянул в кабину - никого. На боковой стене в темноте поблёскивала встроенная панель. Отрепьев присмотрелся - никакой нумерации этажей, только две большие мерцающие клавиши, показывающие стрелками 'вверх' и 'вниз' и рядом крошечные, сияющие изнутри, кнопки с цифрами, как в телефонах-автоматах.

Григорий, не раздумывая, ткнул пальцем ту, которая показывала 'вниз'. Внутренние створки лифта сомкнулись и под ногами всколыхнулась лёгкая дрожь. Казалось, лифт стоит на месте и Григорий ещё раз неуверенно нажал на кнопку и тут почувствовал, что уши закладывает, как в самолёте, который набирает высоту. Он терпеть не мог самолёты, а всё оттого, что боялся летать. Боялся ощущения бесконечности под ногами, щемящего чувства высоты, закладывания ушей. Он пытался всячески скрывать эту свою фобию, поэтому перед вылетом или надирался до чёртиков или глотал пригоршнями таблетки, чтобы оградить себя от этих страхов.

Григорий занервничал, ещё не хватало застрять здесь, в этой пустоте. Переминаясь с ноги на ногу, он ждал, когда закончится эта вибрация и даже приставил ухо к створкам.