Джеймс Херберт - Оставшийся в живых

Келлер поддержал его за плечо.

– Этот голос. Кто это был? Кто говорил с вами?

Хоббс пытался побороть свою слабость.

– Я... я не знаю. Голос был не очень отчетливый... и все же он старался помочь нам... Я могу доставить вас... к тому человеку.

– К какому? К тому, который подложил бомбу?

– Да!

– Но как вы можете сделать это? – вмешался в разговор священник.

– У меня в голове... схема. Он... показал... мне.

– Тогда это дело полиции, – решительно заявил отец Винсенте.

– Нет времени... некогда.

– Он прав, – согласился Келлер. – И кроме того, как мы объясним все это полиции?

– Нам нужно... торопиться. Мы должны добраться туда... этой ночью.

Хоббс с трудом стоял на ногах, Келлер и священник поддерживали его. Хоббса пошатывало, но он мог идти.

Мысли теснились в голове Келлера. Бомба. Ее пронес на борт самолета сэр Джеймс. Это так просто. Будучи директором целого ряда компаний, он играл важную роль и как директор авиакомпании, в которой работал Келлер, и одна из его привилегий состояла в том, что при полетах на самолетах компании его личный багаж не подвергался таможенному досмотру и контролю, и он имел право подниматься на борт самолета вместе с экипажем. Конечно, все это было неофициально, и пользовался сэр Джеймс своими привилегиями далеко не всегда. Но Келлер был уверен, что на этот раз все так и было. Это же элементарно.

Но кто же подложил ему бомбу? Какой маньяк не остановился перед убийством трехсот с лишним человек, чтобы отправить на тот свет одного единственного? А может, массовое убийство и было истинной целью? И почему сэр Джеймс ничего не знал о бомбе до того, как оказался в самолете? Была еще масса других вопросов, па которые необходимо было найти ответ. Например, вопрос о его собственном спасении. Прежде он слышал о таких случаях, когда человек, находящийся прямо на пути распространения взрывной волны, каким-то сверхъестественным образом оказывался невредимым. Это было как-то связано с напором воздушной массы, которая несла человека впереди взрывной волны, образуя вокруг его тела как бы защитную оболочку. Неправдоподобно, но не невозможно. Его тело ударилось обо что-то массивное и было отброшено почти к самой лестничной шахте. Возможно, именно это защитило его от огненной вспышки, сопровождавшей взрыв. Затем, когда Боинг рухнул на землю, еле державшаяся дверь оторвалась, отлетела назад и, как и предполагал Тьюсон, ободрала крыло самолета. А его, лежащего у самого дверного проема, выбросило наружу, и он упал на мягкую луговую землю.

Келлер почувствовал облегчение: облегчение от того, что нашел объяснение своему спасению, облегчение от сознания того, что ни его действия, ни действия капитана Рогана ни в коей мере не были причиной трагедии. Но это было облегчение, не принесшее ему успокоения.

Они выбрались из самолета, удивившись тому, что он не развалился окончательно, а также и тому, что не увидели полицейских, прибывших, чтобы устроить им торжественную встречу. Ведь жуткий грохот от сотрясавшихся обломков самолета, несомненно, должен был привлечь к себе хоть чье-либо внимание. Но тут священник показал в ту сторону, где находилась очевидная причина отсутствия внимания к событиям на месте катастрофы.

Там, на востоке, в районе итонской Хай Стрит ночное небо было озарено красным светом, и в воздух взвивались языки пламени. Было похоже, что в одном из магазинов или зданий па Хай Стрит начался пожар.

И этот пожар разрастался.

Глава 20

Трое подростков, у двоих из них в руках были баночки с краской, прячась в тени колоннады, осторожно крались вдоль каменной стены, на которой скорбно, но не без гордости, были увековечены имена многих итонцев, погибших в войне 1914-1918 года. Один из парней безуспешно пытался подавить распиравший его смех.

– Ради Бога, Грин, угомонись наконец! – зашипел на него предводитель.

Провинившийся зажал рот грязным носовым платком, изо всех сил стараясь заглушить прорывающиеся звуки.

Они подошли к массивной деревянной двери церковного притвора и замерли, прислушиваясь, не раздастся ли внезапный окрик или звук шагов преследователей.

– Послушай, Спеллинг, – прошептал, задыхаясь, один из подростков, – а тебе не кажется, что нам лучше вернуться? То есть, я хочу сказать, что если нас поймают, то нам несдобровать.

Предводитель обернулся к нему и сказал с презрением:

– Послушай, Клеменс! Если ты струсил, так вали отсюда. Между прочим, ведь тебе первому пришла в голову эта идея.

– Да, но это была только шутка, то есть я хочу сказать, это была всего лишь идея. Я пе думал, что вы отнесетесь к ней серьезно. – И он нервно почесал прыщик на шее.

– А мы вот отнеслись х ней серьезно. И ты с нами в одной упряжке. Так что захлопни свою вонючую пасть!

Идея эта пришла в голову Клеменса прошлой ночью, когда они, лежа в кроватях, долго не могли заснуть, возбужденные жуткими, но захватывающими рассказами, ходившими в тот день по всему Колледжу.

Рассказывали о таинственной смерти Тетчера, трагической гибели супружеской четы, выпавшей из окна на Хай Стрит, о трупе, обнаруженном на берегу реки недалеко от города и о других странных происшествиях, среди которых одним из наиболее примечательных было помешательство викария, случившееся в тот же самый день. Эти рассказы стремительно распространялись и обрастали все новыми подробностями; при этом нередко ученики с особым упоением пересказывали собственные, особенно ужасные версии происшедших событий.

Среди них наибольшей популярностью пользовалась история, в которой утверждалось, что викарий был чернокнижником, Черным Магом, а покончившие с собой муж и жена состояли членами его дьявольского прихода. Толстый мальчишка был принесен ими в жертву Князю Тьмы, а человек, найденный мертвым на берегу реки, случайно оказался свидетелем одной из их тайных церемоний и был запуган до смерти! Но дьявол не был удовлетворен принесенной ему жертвой и поэтому лишил викария рассудка. А те двое покончили с собой в приступе раскаяния! Юных фантазеров нисколько не смущало, что такая хронологическая последовательность событий не выдерживает никакой критики, что жители города видели на следующий день преподобного Биддлстоуна, возвратившегося из больницы совершенно здоровым. Отныне за викарием нужно было внимательно следить, не спуская с него глаз, а для защиты от исходящей от него гипнотической злой силы следовало носить золотые крестики, в крайнем случае, медальки с изображением Христа. Ученики старших классов посмеивались над этими выдумками младших, а "Народ" осуждал и тех, и других за распространение таких глупых домыслов.