Марти Бурнов - Мёртвый город на Неве

Туман заливал уже половину поляны, неотвратимо приближаясь к Якобу. Вот он коснулся ног монаха и вспыхнул огнем. Якоб вздрогнул, будто это вывело его из какого-то оцепененья. Он шагнул в сторону висельников, невзирая на пламя под ногами. Шагнул еще и еще. Было видно, что каждый шаг дается ему с трудом, но стало ясно: Якоб не остановится.

Когда между ним и ближайшим к нему повешенным оставалось метра три, Якоб взревел нечеловеческим голосом, а потом плюнул в него. Тут же на белом саване появилось черное пятно. Оно стало быстро разрастаться, и вскоре не осталось ни одного белого клочка. А затем почерневший висельник начал оплывать, точно свеча, стекая в песок и исчезая. Якоб плюнул во второго.

Трое оставшихся отступали, продолжая насылать туман. Но это уже не волновало монаха. Он шел, тяжело переставляя горящие призрачным пламенем ноги. Он победил.

— Нам надо за ним! — не унималась Анна.

— Но туман, Аннушка! Мы сгорим в нем! — по-прежнему удерживал ее Нестор Карлович.

И тут к ним подошел Гуннар. Шерсть на нем стояла дыбом, он подрагивал, но уверенно прорычал:

— Забирайтесь на нас! Жак, Анри! Быстро сюда!

Прижимаясь к земле, подошли, почти подползли Жак и Анри, трясущиеся и поскуливающие.

— Проскочим! — рыкнул Гуннар, подбадривая их.

Анна запрыгнула на Гуннара, уцепилась ему в загривок. Нестор Карлович вскарабкался на Жака. Завизжал хрёпл. Про него все забыли. Зомби подхватил его и сунул себе за пазуху.

— Вперед! — скомандовала Анна.

Якоб шел, не обращая внимания на туман, стелющийся по земле и обжигающий ноги. Шел неотвратимо, как сама смерть. Перед ним темнели стены Петропавловской крепости и шпиль собора. Даже яркий лунный свет не мог сгладить их антрацитовой черноты. Казалось, будто они жадно впитывали этот свет, оставаясь черным пятном, подобно огромному глуту.

Повешенные неожиданно опустили руки, и туманный поток иссяк. Они резко и синхронно развернулись и поплыли над землей в сторону Троицкого моста. Будто услышали чей-то беззвучный зов. Или приказ?..

— А вот и Ортала пожаловала, — прошептал Нестор Карлович.

Волки, собравшиеся было прыжками догонять монаха, решили обождать, пока туман рассеется. Шерсть оборотня, конечно, защитила бы их лапы, но ненадолго, а рисковать не хотелось.

Тем временем, Якоб подошел к Кронверкскому проливу. Как и прежде, он дунул, и воды пролива расступились. Но совсем немного, и монаху пришлось дуть еще и еще. Столп брызг поднялся до небес. Рыбы, утопленники, химеры, зеленоватые мороки и прочие водяные твари сыпались на берег по ту сторону пролива и по эту. А Якоб все дул, пока вода не расступилась окончательно. И тогда он пошел вперед.

Волки с седоками ринулись за ним, пока воды вновь не сомкнулись и не образовали непреодолимую преграду. Им приходилось постоянно подпрыгивать, уворачиваясь от извивающихся химер, стряхивать с хвостов и с лап водяных бесов. Анна с трудом удерживалась на Гуннаре, все время норовя обернуться русалкой: усталость и близость родной водной стихии давали о себе знать. Нестор Карлович, под громкие визги хрепла, несколько раз чуть не свалился с Жака. Анри скакал позади всех, едва успевая перед смыкающимися водяными потоками. Но идти впереди он боялся.

Выбравшись на берег, поднявшись повыше, где уже не было выброшенной водной живности, волки принялись отряхиваться, едва Анна и зомби слезли. Якоб по-прежнему медленно шагал вперед, но не по дороге к воротам, а к пролому, зиявшему чуть левее.

— За ним! — скомандовала Анна.

— За ним, так за ним, — вздохнул Нестор Карлович.

И тут раздался вой. Страшный вой оборотня. Этот вой не мог принадлежать никому иному, кроме Ворлака, сторожившего крепость. Почти все в этом городе и раньше слышали его, но многие уже не верили в существование этого праоборотня, пришедшего, по преданиям, вместе с хозяином своим, Вольронтом, из зачумленной, мертвой Европы, и охраняющего Петропавловскую крепость. Мало ли какой оборотень в городе воет! Не верили, но никто не спешил проверять. И уж тем более — никто не слышал этот вой так близко, потому что пересечь Кронверкский пролив не осмеливались.

Гуннар, Жак и Анри попятились назад. Нестор Карлович ухватил Анну за руку, да со страху так крепко сжал ее ладонь своими костистыми пальцами, что та вскрикнула. А Якоб все шел. Но казалось — все медленнее и медленнее.

Луна спряталась в облаках, и стало темно. Пролом в стене был совсем уже близко, когда огромная черная тень накрыла его. Это был Ворлак.

Он появился на крепостной стене, словно материализовавшись из воздуха. Он открыл глаза, прорезав темноту кроваво-красным светом. Он оскалился и зарычал.

Пасть Ворлака была столь огромной, что он легко мог бы перекусить человека пополам. Конечно, не такого огромного и толстого, как Якоб, но от Анны или Нестора Карловича — мокрого места не осталось бы.

Якоб взмахнул рукой, пытаясь сбросить Ворлака со стены, как до этого отшвырнул русалку и зомби. Но не тут-то было. Ворлак лишь чуть шелохнулся и зарычал еще громче. Подобен грому был рык его. И Якоб замешкался. Остановился на секунду. А страшный оборотень прыгнул.

Они сцепились и покатились по земле.

Анна, волки и зомби, не сговариваясь, ринулись к пролому в стене, обходя монаха с Ворлаком справа. Ворлак, по-видимому, увидел это и выпустил Якоба.

— А вот и конец… — обреченно заметил Нестор Карлович.

— Нет! — рявкнул Гуннар. — Бегите! Бегите к собору! Мы отвлечем его.

И прыгнул.

Гуннар, казавшийся огромным, по сравнению с Жаком и Анри, был раза в два меньше Ворлака. Страж крепости увернулся и тут же ухватил старого волка за загривок.

— Гуннар! — крикнула Анна.

— Бежим, Аннушка! Бежим! — Нестор Карлович тащил ее к стене.

Жак и Анри, преодолев страх, повисли по бокам Ворлака, пытаясь отвлечь его от Гуннара, которого тот ухватил смертельной хваткой.

Анна понимала, что сейчас ничем не может помочь своим волкам, но не могла бросить их. И если б не зомби, ринулась бы на Ворлака с кулаками и зубами и встретила бы смерть свою.

— Аннушка, идем! Идем! Мы ничем не поможем им! — Кричал Нестор Карлович. — Но если мы сейчас погибнем — все будет напрасно! Идем за монахом!

Анна обернулась. Якоб уже карабкался по черным камням в проломе стены.

19

— Неплохо бы опередить его, — сказала Анна. — Если он пробудит Вольронта, все точно будет напрасно. Смерть придет всем.

Они бросились вслед за монахом, и теперь уже Анна тащила не поспевающего за ней Нестора Карловича.

Якоб шел прямо к собору, к главному входу — огромным дубовым дверям, почти не отличающимся по цвету от черных стен. Выглянула луна. Монах остановился. Он повернулся, поднял руки, подставил свое страшное, перекореженное черное лицо лунному свету и, казалось, впал в какое-то блаженство.