Наталья Иртенина - Трудно быть бесом

— Учитель, вы… — взволнованно заговорил кто-то из учеников.

— Не я, — резко оборвал его Учитель. — Моя жопа сделала это. Подчинила себе закон тяготения.

«…Только ваше личное, великолепнейший господин Граззиал, присутствие и доблестное усердие во славу Нечистого Дела может искоренить преступные семена, бурно возросшие здесь.

Придите, покарайте предателей и отличите достойных. Хвала Хозяину!»

Дульзибал убрал грифель в карман и аккуратно свернул лоскут с кляузой. А затем снова впал в задумчивость.

Не следует ли также донести на проклятого Вельхиара и его шайку? Но в чем их обвинить? С точки зрения Нечистого Дела, Вельхиар, практикующий бес четвертой степени, действовал по праву. Ясен пень, четвертая степень не обязана спрашивать разрешения у вторых на употребление в дело их аттестационных работ. И если четвертой что-то понадобилось, лучше сразу уступить. Не то… Нда. Дульзибал ковырнул пальцем вонючую лепешку ожога на щеке. Та уже пузырилась — трехкрылая карликовая химера успела поселить там свое паразитское отродье. Теперь не выскребешь его оттуда — только ждать, когда само вылупится и вылезет, злобно кусаясь. С досады Дульзибал едва не отгрыз себе кончик хвоста.

«Этот мерзкий Вельхиар отнял у меня мою славу!»

Интересно все же получается. Его забракованной работой четвертая степень делала человеческую историю. Объединяла людишек в один муравейник, которым легче управлять отсюда.

Жопа и в этом показала себя универсальным средством. Клич «Жопы мира, объединяйтесь!» был запущен в оборот Храмом Откровения Жопы и моментально подхвачен всеми глобалистскими движениями. И была в этом крепкая сермяжная правда. Ничто так не объединяет людей, как сознание жопы. Разум Жопы. Ибо все жопы в принципе хотят одного и того же, больших различий между ними нет — ни культурных, ни идейных, ни расовых, ни, тем паче, религиозных. Жопа — подлинный принцип и основание демократического гуманизма. Абсолютный гарант равенства.

Но все это Дульзибал просчитал уже потом. Когда проклятый Вельхиар наложил лапу на им, Дульзибалом, созданный Храм Откровения Жопы Святого Макса и превратил чуть ли не в политическую организацию с отделениями по всему миру, огромными финансовыми средствами и мощным лобби в правительствах и парламентах.

О проекте всемирного города Жопы Петров-Бодкин узнал на сайте Храма. Обрадовался, представив, как сам в числе других особо приближенных учеников пророка будет жить в этом великом городе, которому вскоре предстояло стать столицей мира. И как туда будут стекаться толпы поклонников Жопы. Или просто туристов. Хотя найдется ли в будущем такой человек, которого не затронет пробуждающееся всепланетное сознание Жопы? Вряд ли. Это будут не просто туристы. Это будут паломники, совершающие свой хаддж.

Он догадывался, что Святой Макс, прежде чем слиться с Высшим разумом, накопил достаточное количество денег, чтобы поддерживать небедную жизнь основанного им Храма. Его ученики, нынешние Учителя, силою и мудростью Жопы обильно приумножили это богатство. Поэтому недостатка в успешных миссионерах и рядовых верующих у Храма не было. Он объединял бывших буддистов, иудеев, атеистов, многобожцев, мусульман, даосов, кришнаитов, теософов, протестантских сектантов любого толка и прочий разномастный люд, спешивший к источнику счастья и познания истины.

Это была новая Вавилонская башня, стоявшая на прочном фундаменте. Никакое столпотворение ей не грозило.

У будущего города Жопы пока что отсутствовало имя. На сайте Храма сообщалось, что объявлен конкурс на лучшее название столицы мира. В этот момент Петров-Бодкин почувствовал необыкновенное волнение в душе. Словно там, в душе, плескала крыльями огромная туча птиц. Ураган, поднятый ими, принес откуда-то издалека одно-единственное слово.

Дульзибал. Счастливый город Жопы должен носить имя Дульзибал.

Этот газетчик просто подвернулся под лапу.

В том обильном раздражении, в каком пребывал Дульзибал, пришлось хвататься за первую попавшуюся соломинку. Если уж лишают заслуженных прав и лавров, пусть хотя бы имя его напоминает всем о настоящем создателе Жопы.

Но надо отдать должное проклятому Вельхиару — идея города Жопы принадлежала ему. Дульзибалу такое в голову не пришло. А может, и пришло бы, только Вельхиар, опытный четвертый, опередил его.

Весь тот день с самого утра Дульзибал не отлипал от газетчика. Еле вытряс его из постели, где двое парней поочередно и весьма усердно пытались пробудить друг у дружки сознание жопы. Оба были явно непривычны к этой разновидности секса, но прилежно следовали наставлениям Учителя.

Потом терпеливо ждал несколько часов, пока малый медитировал вместе с другими учениками Храма, стоя в ритуальной позе на коленях задом кверху, мордой в пол.

Наконец настал удобный момент. После медитации парень был настроен бодро и решительно. Дульзибал завис над ним, вцепившись мертвой хваткой и внушая нужные мысли.

Вежливо стукнув в дверь кабинета Старшего Учителя-администратора, парень вошел и с порога вывалил все, что имел на душе:

— Не надо конкурса. Я знаю, как должен называться город Жопы. Мне было откровение космического разума. Город должен носить имя…

Пока он произносил эту торжественную речь, случилось многое. В невидимом для людей пространстве испепеляли друг дружку злобными взорами бесы. Дульзибал шипел и плевался, как раскаленная сковорода. Вельхиар, повисший над администратором, наливался ярым огнем.

— Убирайся, недомерок, — прохрипел он Дульзибалу. — Не мешайся у меня под ногами.

Дульзибал сжался, но отступать хотя бы без видимости сопротивления не был намерен.

— Я не мешаюсь, — гордо ответил. — Здесь все мое. Я создал это.

Вельхиар стал устрашающе увеличиваться в размерах. По шерсти тут и там пробегали, ничуть не опаляя, змейки пламени.

— Брысь отсюда, жалкий червяк! Теперь это мое! — страшным голосом проскрежетал демон и наставил когтистый палец на Дульзибала. Из пальца выстрелило тонкой иголкой пламя и заплясало на морде меньшого беса. Дульзибал взвыл и завертелся волчком, оставив без защиты своего подопечного. И когда тот собирался уже произнести имя будущего города Жопы, Учитель-администратор внезапно сорвался на визг. Тем более неожиданный, что до этого момента Учитель не произнес ни слова.

С перекошенной физиономией, нечленораздельно визжа, что твоя порося, администратор схватил со стола декоративную вазочку и метнул в журналиста.

Учитель оказался снайпером, а вазочка тяжелой. Удар в висок опрокинул журналиста на пол. Он умер, не успев понять, почему и за что.