Евгений Прошкин - Катарсис ефрейтора Тарасова (сборник)

– Пусть зайдет. Хорошо хоть, живой.

Олег вполз в кабинет ласковым ужом и, прижав ладони к сердцу, застонал:

– Евграф Валерианович, расскажу всю правду!

И действительно рассказал – начиная с того момента, как ушел от Иры. При этом на его лице было написано такое глубокое раскаяние, что под конец Шеф уже не знал, как успокоить подчиненного.

– Вот видишь, чем оборачивается неумеренность, – наставительно произнес Валерьяныч. – Водка знаешь, каких людей губила? Ого-го были люди! А ты еще совсем молодой человек, ни к чему тебе это.

– Да я, Евграф Валерианович…

– В общем, так. Напишешь «за свой счет», Лена оформит задним числом.

– Спасибо, Евграф Валерианович! – Олег вложил в голос столько подобострастия, что еще капля, и оно полилось бы через край. – Искуплю трудовым подвигом!

– Всё шутишь! – прорычал Шеф. – Иди, работай. И делай выводы!

Карпов вернулся в кабинет, который делил с двумя такими же рыцарями карандаша, и увидел завал необработанных отчетов, скопившихся с понедельника.

«Сдохну, а сделаю, – решил он. – Разгребу до последней бумажки. Буду корпеть, пока охрана не погонит».

Олегу хотелось доказать, что этот загул – случайность, роковое стечение обстоятельств, и что на самом деле он человек серьезный, исполнительный, словом – нормальный. Карпов погрузился в работу и вынырнул лишь к обеду. Организм, истощенный кратким, но интенсивным запоем, требовал передышки.

Отодвинув бумаги, Олег похрустел пальцами. Да, без отдыха не обойтись. Он спохватился, что с самого утра не выкурил ни одной сигареты. Этот промах следовало исправить.

В курилке Карпов вспомнил, что завтра пятница и что Шеф отчалит пораньше. Вслед за ним рассосутся и остальные, часам к четырем в отделе уже никого не будет, поэтому хвосты можно смело растянуть на полтора дня. Порыв трудолюбия иссякал, и такое решение Олег счел мудрым, тем более что благодарность к начальству стала мало-помалу улетучиваться. Спасибо Валерьянычу, что не уволил, но зачем же надрываться? А уволить-то, между прочим, было за что. Конечно, Карпов надеялся, что столь круто с ним не обойдутся, но выговорочка ожидал – темперамент у Шефа был самый что ни на есть холерический. И вдруг на тебе: «оформим задним числом». С чего это он так раздобрился?

Карпов бросил окурок и вернулся к своим отчетам. Мысль о еде была противна. Работы оставалось еще вагон с телегой. Миша, как всегда, обыгрывал компьютер в преферанс, а Сан Саныч читал очередной детектив. Олега разобрала досада: неужели даже не почешутся?

– Миш, – не выдержал Карпов. – Пособил бы, а?

– Ну ты орел! – возмутился тот. – Как квасить – так один, а как работать – так всем миром?

– Благодарствуйте. Попросишь меня теперь!..

Сан Саныч с трудом оторвался от книги.

– Ты, Рыбкин, того. Не огрызайся!

Олег хотел было ответить, что читать о том, как «одним метким ударом он выбил бандиту два зуба и глаз» – это плевок в лицо мировой культуры, но передумал. Вместо этого он подгреб пачку сигарет и снова вышел из комнаты. Ему захотелось вырваться на улицу – там, на свежем воздухе, собраться с мыслями будет легче.

Итак, Шеф из мелкого диктатора превратился в добряка и вместо того, чтобы сделать матерную запись в трудовой книжке, ограничился отеческими наставлениями. Превосходно. Такой начальник – мечта любого служащего. Зато народ потерял всякую совесть. Где же традиция отдела – помочь тому, кто не справляется, а потом получить с него законную бутылку? Испортились коллеги. Что с ними стряслось?

Ответ был известен. Просто Карпов боялся его произнести. Боялся даже мысленно сформулировать.

Он незаметно дошел до перекрестка и свернул направо. На пути стояла аптека, у которой несколько пенсионерок устроили самостийную распродажу лекарств. Ассортимент был не широк и безобиден: аспирин, шуршащие упаковки бинтов, пахучие горчичники и прочее в том же духе. Одна из старушек торговала травами. Помахивая маленькой метелкой, она нараспев приговаривала:

– От почек, от сердца, от мигрени, от нервов…

– От нервов тоже есть? – поинтересовался Карпов.

– А как же! Вот в этих мешочках, гляди. Специальный сбор.

– И где собирали? Случайно, не в Чуйской долине? – пошутил Олег.

– Не обижай бабку, милок. Сама заготавливаю. Да не под Москвой, где копоть одна, а в Рязанской области! Сама и сушу, сама и сбираю. Всё ихологичиски чистое.

Карпов невольно хохотнул.

– Ты посмейся, посмейся над бабкой-то! Бабка ду-ура.

– Так я насчет нервов, – напомнил Олег. – Из чего ваш сбор состоит?

– Тут у меня корень валерианы, цветки пустырника, да много всякого. И еще зверобой. Зверобой – обязательно. Я его везде добавляю, даже в чай. И тебе советую.

Купив пакетик снадобья, Карпов вернулся в отдел, достал из шкафа свою кружку, сковырнул прилипшую ко дну соринку и включил чайник.

О травке Олег вспомнил только через час, когда заварка уже совсем остыла. Он самоотверженно выпил горькую жидкость, а разбухшую гущу выплеснул в корзину для бумаг.

То ли от бабкиных корешков, то ли от самовнушения, но Карпов действительно успокоился, да так, что, казалось, обрушься потолок – он и бровью не поведет.

Потолок, само собой, не падал, и вообще, ничего такого не происходило. Ничего!

Олег вздрогнул и отложил ручку.

Из приоткрытого окна слышался птичий гомон и шелест автомобильных покрышек. В коридоре звучал непечатный диалог двух рабочих, тащивших какую-то тяжесть. На левой руке тонко тикала секундная стрелка. Дышал вентилятор в системном блоке компьютера. Всё остальное молчало.

Карпов исподлобья оглядел комнату. Даже для восковых фигур Миша с Сан Санычем выглядели слишком мертво. Музейные истуканы занимают более-менее естественные позы, и их лица имеют хоть какое-то выражение, эти же были похожи на брошенные манекены: спина прямая, ладони на коленях, голова приподнята, глаза-пуговицы смотрят вперед. Они сидели не шевелясь, словно для их оживления требовалась специальная команда.

Ручка скатилась на пол, и сотрудники включились: Сан Саныч перевернул страницу, Миша что-то сказал в телефонную трубку. Только что Карпов видел две мумии, но сейчас он в этом уже сомневался. Он снова замер, прислушиваясь, хотя заранее знал, что наваждение вряд ли повторится. Саныч так увлекся книгой, что принялся барабанить по столу.

Олег почувствовал, что целебная травка его больше не удержит. Вскочив, он подбежал к Мише и вырвал у него трубку.

– Мне срочно! – бросил Карпов, но прежде чем нажать на рычаг, послушал.

Короткие гудки.

– Ты с кем разговаривал? – спросил он у Миши. – Со святым духом? Или сам с собой? Поговорить – поговорил, а номерок-то набрать забыл! Ха-ха-ха!