Майкл Стэкпол - Зло торжествует

Бат сделал резкий выпад в сторону противника, но его кулак не прошел и половины расстояния до цели, как второй боец отскочил назад и вправо. Словно котенок, играющий с клубком пряжи, он правой рукой отбил кулак Бата, пригнулся, выставив левое плечо, бросился вперед и молниеносно коснулся кончиками пальцев мускулистого живота Бата.

Он сразу же отступил и громко хихикнул:

– Я снова тебя пощекотал!

В ответ Бат взорвался ругательствами, которые явно смутили его соперника, а в следующее мгновение густая листва и стена, окружающая внутренний двор, закрыли от нас бойцов и арену.

Тед Фарбер приподнялся на цыпочках, силясь все-таки рассмотреть их, а потом улыбнулся.

– Это ведь Бат, так? Его несколько раз показывали по телевизору.

Я кивнул:

– Да, это Бат.

Тед покачал головой:

– Я видел, как он дерется. Он всегда выходил победителем. Но парень, с которым он боролся сейчас… это что-то невероятное! Ртуть да и толь-" ко. Как его зовут?

– Я рад, что вы о нем высокого мнения. – Дверь лифта открылась, и я жестом пригласил своих спутников выйти. – Его зовут Мики Фарбер. Он ваш сын.

Глава 3

– Мой сын?

– Ваш сын, – кивнул я. Тед тяжело привалился к стене лифта. – Дороги, эта дорожка приведет тебя прямо к брату. Мы с твоим отцом скоро подойдем.

Девочка подняла на Фарбера вопросительный взгляд. Тед слабо кивнул, и она убежала, а я задержал двери лифта.

– Вон там есть скамейка. Присядем, и, если хотите, я все объясню.

Тед с сомнением покрутил головой.

– Надеюсь, что вы объясните. – Он оторвался от стены, поправил пиджак и пошел к скамейке.

Растерянность, гнев и страдание обуревали его, кружились над ним, словно туча, но он высоко держал голову и пытался сохранять самообладание. – Как этот парень может быть моим сыном?

Я сделал глубокий вдох и сосредоточился на эмоциях Фарбера. Раджани, дочь Йидама, рассказывала мне о своих впечатлениях от встречи с ним. Она говорила, что Тед Фарбер обладает неким внутренним стержнем, но этот стержень довольно хрупок. Под влиянием Раджани Тед изменил свою жизнь, но она опасалась, что потеря Мики, а потом его возвращение в ином облике могут настолько потрясти Фарбера, что он опять сломается.

И сейчас я был вынужден вновь перевернуть его представления о мире. Я повернул руки ладонями вверх.

– Мистер Фарбер, как, по-вашему, зло – это нечто, что можно потрогать? Нечто персонифицированное?

Моя интонация и неожиданность самого вопроса прорвали пелену его горестной отрешенности.

– Зло? Наверное, да. То есть я не верю в дьявола или во что-то подобное, но, мне кажется, некоторые люди рождаются злыми.

– Хорошо, что вы так считаете, потому что во Вселенной действительно есть существа, которые являются порождением зла или по собственному желанию становятся его воплощением. За неимением лучшего термина я называю их Темными Властелинами. С их точки зрения, черное есть белое, а белое – черное. Доброта вызывает у них отвращение, а страдания притягивают, как пламя притягивает мотыльков.

Фарбер нахмурился.

– Дороти рассказывала мне, как на них напал какой-то оборотень недалеко от Флагстаффа. Я думал, она… – Слова застряли у него в горле. – Это правда?

– Насколько я себе представляю, да. Этот вервольф не был сам по себе Темным Властелином, а всего лишь одним из легиона созданий, которых Темные Властелины используют в своих целях– Я непроизвольно сжал кулаки. – Вашего сына похитил Темный Властелин, которого мы называем Пигмалион. Он, подобно скульптору из легенды, создал из вашего: сына произведение искусства. И одновременно превратил его в машину-убийцу.

– Мики?

– Да. К счастью, с этой проблемой мы справились.

– Что он с ним сделал?

Я пожал плечами:

– Всего я не знаю. Темные Властелины обладают невероятным могуществом. Пигмалион способен проникнуть в некое место, где время движется ускоренно. Именно там он обучал вашего сына, и поэтому Мики так быстро подрос. Несомненно, вы не узнали упаковку, но внутри – ваш сын.

Тед Фарбер уставился в землю и покачал головой:

– Это просто безумие. Если бы я пересказал кому-нибудь эту историю, то и плюнуть бы не успел, как меня запихнули бы в психушку.

– Именно поэтому Пигмалион выбрал вашего сына. Даже если бы Мики вернулся к вам и все рассказал, вы не могли бы ни с кем поделиться, потому что вас бы сразу сочли сумасшедшим.

Фарбер резко вскинул голову.

– Откуда мне знать, что вы не один из этих…

Темных Властелинов?

Его вопрос пронзил меня болью. В его глазах, как в глазах миллиардов других людей, я превосходил среднего человека настолько же, насколько в моем представлении Скрипичник превосходил меня. Я сказал, что Темные Властелины обладают невероятным могуществом, но для Теда Фарбера тот факт, что я доставил его в Японию и возглавляю многонациональную корпорацию, – уже настоящее чудо. Исходя из своего опыта, он вполне мог предположить, что я мог изменить сына, а потом привезти сюда отца, чтобы насладиться его страданием при виде моего творения.

– Справедливый вопрос. – Я присел на корточки. – По отношению к Темным Властелинам я приблизительно то же самое, что Люцифер по отношению к Богу. Я был воспитан Темным Властелином – хотя сам не подозревал об этом, – который хотел выковать из меня оружие против других Темных Властелинов. Я отверг власть, предложенную мне в награду за службу, но борьба с ними остается главной моей целью. В настоящий момент первым в моем списке значится Пигмалион, и ваш сын Мики имеет для нас огромную ценность. Он может помочь нам остановить Пигмалиона. Но, поскольку он еще несовершеннолетний, закон и мораль обязывают меня обратиться к вам. Только вы можете принимать за него решения.

– Будь вы Темным Властелином, вы использовали бы Мики, не спрашивая моего согласия.

– Да, что-то вроде того.

Тед Фарбер кивнул и снова легонько покачал головой.

– Я принимаю ваше объяснение, но ваша роль в этой истории меня смущает. Люцифер хотел низвергнуть Бога, чтобы править вместо Него.

Я покачал головой и выпрямился:

– Меня обучали убивать, а не править.

– Папа! – Мы услышали крик Мики прежде, чем увидели мальчика. Он мчался прямо на нас, но у самой скамейки остановился, далее не раскидав щебень. Словно папаша, подбрасывающий трехлетнего карапуза, он поднял отца со скамейки, подкинул его в воздух и поймал в объятия.

Я отпрянул: волна радости от Мики и Теда была чересчур сильной. Подбежала запыхавшаяся и заплаканная Дороти, и я ушел, чтобы не мешать счастливому воссоединению семейства. Йидам с дочерью удалились поболтать в один из укромных уголков в глубине дворика, а я направился к Бату, рядом с которым стояли еще два человека.