Игорь Середенко - Слёзы вопреки ярости

— Скажите, Лирен, вы кого-нибудь видели на своём пути, выезжающего или входящего в лесную чащу?

— Нет, мсье. Я был один.

Лейтенант Эдрин подошёл к трупу. Тело находилось в сидячем положении на земле, облокотившись спиной к дереву. Руки были опущены на землю, голова свисала вниз. Вокруг было много крови. Судя по размерам, скорей всего это была девочка лет десяти, одетая в белое платье с красными бабочками. Её лицо… лейтенант с болью посмотрел на него, оно отсутствовало. Точнее, отсутствовала кожа на лице. Глаза тоже отсутствовали, вместо них были две темные ямки. Черепная коробка была проломлена, изнутри черепа торчали кости, виднелся мозг.

Вечером, того же дня. Морг.

— Харис! Мне нужны все детали твоего исследования. Как она погибла? Что явилось причиной смерти? На меня с самого утра кричит мой босс, требуя отчёта, преследуют журналисты, и бог знает сколько начальства из управления. Я даже не знал, что их так много в нашем управлении. Звонили даже из мэрии. Все ждут результата расследования. Ты же знаешь, сейчас выборы. Им это совсем не надо.

— Вести для тебя не утешительны. Это преступление, и его совершил человек, а не дикое животное, как это пишут журналисты.

— Почему ты так решил? — спросил лейтенант Эдрин.

— Смотри сам, — он подошёл к столу и приоткрыл тело.

— Нет, Харис, спасибо. Я уже насмотрелся. У меня мурашки по телу ходят от этого. И, будь так добр, не снимай покрывало с тела. А просто расскажи в словах. Кстати, твой отчёт, не только я хочу, но и босс требует, — сказал Эдрин отворачиваясь от трупа.

— Ладно, Бэк, тогда слушай. Это преступление было совершено не животным, а человеком. Не было обнаружено ни следов спермы, ни следов насилия. По-видимому, девочку сначала усыпили, прежде чем произошло всё остальное. Об этом свидетельствует большое количество снотворного, найденного в её крови. Были обнаружены куски лицевой кожи. Такое ощущение, что кто-то или что-то пыталось добраться до центральной нервной системы, то есть мозга. При этом оно съедало всё на своём пути: лицевую кожу, глаза, черепную коробку. А когда добралось до цели, то далее оно сделало, возможно, скальпелем, операцию на мозге, точнее разрезало его на две части. Кстати, вторая часть не была обнаружена. О том, что была сделана операция, свидетельствует ровный разрез мозговой ткани, по-видимому, очень острым предметом, например: хирургическим скальпелем. Я сделал слепок зубных отпечатков, оставленных на теле жертвы. Вот полный отчёт, — Он протянул папку с бумагами.

— Спасибо тебе Харис. Теперь моя головная боль усилится еще больше, — сказал, тяжело вздохнув, Эдрин.

— Не за что, Бэк. Это моя работа. Кстати, таблетку от головной боли я могу тебе дать.

— Спасибо, ты мне уже помог. И надо это мне, перед самой пенсией. Сорок лет службы.

— Да, тебе не позавидуешь. Как бы там ни было, я желаю тебе удачи, — сказал добродушно улыбаясь Харис.

— Босс хочет замять это дело, какое бы оно ни было. На него давят сверху. Ты же знаешь, скоро выборы. И почему это произошло именно сейчас, в такой неудачный момент?

— Да, чувствам и порокам не прикажешь, первые помогают выжить, вторые — губят человеческую природу; первые легкодоступны, вторые — непонятны, посылаются из ада, а свершаются в раю.

Лион (Франция), 27 сентября 2004, 00:10.

Его переполняла ненависть к этому существу. Оно стояло склонившись над человеческим телом. Кто она он не знал, и не хотел знать. Её сердце ещё билось, когда оно достало её окровавленный мозг. Взяв в руки скальпель, оно начало спокойно делать разрез. Оно пыхтело и рычало. Кругом было всё в крови. Но это его не пугало. Оно считало, что это так и должно быть. Ведь при любой операции много крови. Но, что это? Капли. Одна, вторая… Нет, не может быть. Это слёзы. Оно плакало над уже мёртвым телом. Оно не желало плакать, и страшно удивилось этому. Слёзы всё капали и капали, и оно не было в силах остановить их. Кровавые руки утирали мокрые от слез глаза, но это не помогало, они градом катились вниз. Когда операция была завершена, оно выпрямилось, раскачиваясь, словно маятник развернулось и побежало прочь, по тёмному и безлюдному переулку вытирая выступающие слезы.

Лион (Франция), 27 сентября 2004, 14:30.

Лейтенант Эдрин сидел в своей машине, и нервно сжимал свежую газета. «Слёзы сатаны» — так была озаглавлена одна из статей. Это была загадка. Почему на очередной жертве маньяка были обнаружены слёзы? Неужели этот монстр оплакивал жертву или, может быть, он испытывал жалость к ней. Ясно одно — это был больной человек. И тут Бэк вспомнил о профессоре психологии, статью которого он недавно держал в руках и даже вырезал для своей коллекции. Профессора звали Эрнст Баленсуа. «Да, мне надо срочно повидать его. Возможно, он прольёт свет на все эти убийства», — сказав про себя эти слова, он завёл двигатель машины.

У профессора был двух этажный дом, в котором он жил и работал. После короткого разговора у двери, через микрофон, лейтенанта впустили. Профессор встретил лейтенанта в прихожей и пригласил подняться в кабинет на второй этаж.

— Я уже давно жду вас, лейтенант Эдрин. Я правильно назвал вас? — лейтенант, молча, кивнул. — Я читал сегодняшние газеты, где писали о вас и о сериях этих чудовищных преступлений, — сказал учтиво профессор.

— О вас я тоже читал из газеты. Я прочёл вашу статью, напечатанную 18 сентября в газете «Старый город». Признаюсь, меня заинтересовали те выводы и доводы, которые вы смело изложили в ней.

— Не хотите ли выпить коктейль, — профессор налил два стакана из графина.

— Спасибо, не откажусь. Я хотел бы поговорить с вами о ваших результатах…

— Все мои результаты — это логически обоснованные и математически рассчитанные выводы.

— Но, профессор, как можно рассчитывать и делать выводы, если преступление ещё не было осуществлено, если, конечно, вам не было известно о нём заранее.

— Я вас понимаю. В природе есть множество непонятных вещей. Те или иные одного рода события повторяются через определённый интервал времени. Процессы развития идут по спирали или по кругу.

— Я вас не совсем понимаю, профессор. Что значит одного рода? — спросил Эдрин.

— Хорошо. Я поясню это на простом и понятном примере. Видите на полу небольшую выемку, это старая прогнившая доска.

— Так, ну и что?

— А теперь представьте, что вы держите перед собой апельсин и закрытыми глазами бросаете его в направлении этой выемки. Что произойдёт? Апельсин может упасть в неё, а может оказаться рядом. Я беру сто таких апельсинов и закрытыми глазами бросаю их, один за другим, в выбранном направлении. В результате мы имеем, что 89 апельсинов раскатились по полу, а 11 попали в интересующую нас область. Разделив 11 на 100, я получу результат равный 0,11. То есть вероятность попадания последующего апельсина в выемку равна 0,11. Если бы все 100 апельсинов попали бы в выемку, то вероятность попадания равнялась бы 1 или 100 %. В нашем случаи — это 11 %.