Роберт Стайн - Оборотень из болот

— Мне все говорили, что этот отшельник — человек мирный и безобидный, — отозвался папа. Он все еще сражался с зонтиком, который никак не хотел входить в бетонную подставку. Каждый раз, когда папа его наклонял, конец шеста проходил мимо дырки.

— Папа, держись. Я тебе помогу. — Я забрался под стол и направил шест туда, куда нужно.

— Да я в жизни теперь не пойду на болото, — решительно заявила Эмили. Она приобняла себя руками за плечи и принялась отчаянно чесаться. — Там воздух такой… у меня все чешется. Теперь буду чесаться до старости.

— Но там интересно, — с жаром выпалил я. Теперь, когда мы благополучно вернулись домой, я напрочь забыл о всех страхах, которые пережил на болотах. — Мы там видели много всего. Торфяное болото и мангровые деревья…

— Я же тебе говорил, что там есть на что посмотреть, — заметил папа.

— Есть на что посмотреть! — простонала Эмили, страдальчески закатив глаза. — Вы как хотите, а я иду в душ. Может быть, если я час простою под водой, перестану чесаться.

Она решительно направилась к дому. Мама смотрела ей вслед, качая головой.

— Для Эмили это будет непростой год, — пробормотала она.

Папа вытер грязные руки о джинсы и повернулся ко мне:

— Пойдем, Грэди, покормим оленей.

За ужином мы только и говорили что о болотах. Папа рассказывал нам о том, как он выслеживал и ловил болотных оленей, необходимых ему для научного эксперимента, ради которого мы переехали во Флориду.

Папа вместе со своими помощниками излазил все джунгли Южной Америки. У них были специальные ружья, которые стреляли ампулами со снотворным. Оленей сначала усыпляли, а потом отвозили на базу на вертолетах. Иногда олени просыпались в полете и начинали буянить. Летать им явно не нравилось.

— Эти болота, куда вы сегодня ходили… знаете, как они называются? — спросил папа, накручивая на вилку спагетти. — Топи Красного жара. Так мне сказали в городе.

— А почему они так называются? — спросила Эмили. — Потому что там очень жарко?

Папа поднес ко рту вилку со спагетти, неторопливо прожевал их и проглотил. В уголке рта у него осталось оранжевое пятно от томатного соуса.

— Я не знаю. Но я уверен, что мы это выясним.

— Может быть, их открыл человек по фамилии Красный жар, — пошутила мама.

— Я хочу домой в Вермонт! — взвыла Эмили.

После ужина все разошлись по своим комнатам. Мне вдруг стало немного грустно. Я тоже скучал по дому. Мне не хотелось сидеть у себя. Я взял теннисный мячик и вышел на задний двор. Я подумал, что, может быть, я покидаю мячик о стену и буду ловить его, как делал дома, в Берлингтоне.

Но у меня ничего не вышло.

Олений загон почти примыкал к стене, так что там было особенно не развернуться.

Я вспомнил Бена и Адамса — своих самых лучших друзей, оставшихся в Берлингтоне. Мы жили в одном квартале и обычно после ужина ходили гулять. Играли в мяч, возились на игровой площадке или просто слонялись по улицам.

Я вдруг понял, что очень скучаю по Бену и Адамсу. Интересно, что они делают в эту самую минуту? Наверняка сидят в саду на заднем дворе у Бена и занимаются чем-нибудь интересным. А я стою тут один-одинешенек и смотрю на оленей в загоне.

Настроения не было вообще никакого.

Мне расхотелось торчать на улице. Я решил пойти домой и посмотреть, что там идет по телику.

Может, хоть фильм какой-нибудь посмотреть…

Я уже было собрался вернуться в дом, как вдруг кто-то схватил меня сзади за плечи.

Болотный отшельник!

8

Он нашел меня!

Болотный отшельник меня нашел! И схватил!

Это было моей первой мыслью.

Я испуганно вскрикнул и обернулся.

Но это был не болотный отшельник, а какой-то мальчишка.

— Привет, — сказал он. — Я думал, ты меня видел. Я не хотел тебя напугать. — У него был забавный голос. Глухой и хриплый.

— А-а… э… да все нормально, — выдавил я.

— Я увидел тебя во дворе. А я там живу. — Он указал на дом дальше по улице, через два от нашего. — Вы недавно приехали?

Я кивнул и подкинул в руке теннисный мячик.

— Да, недавно. Тебя как зовут? Меня — Грэди Такер.

— Вил. Вил Блейк, — представился он. Мы с ним были примерно одного роста. Но он был гораздо крупнее и шире в плечах. И шея у него была толще. Вообще такой крепкий парень… Он мне напоминал футболиста.

Его темные волосы были пострижены очень коротко. На макушке они стояли взбесившимся ежиком, а на висках были гладко зализаны назад. Одет он был в полосатую сине-белую футболку и джинсы, обрезанные чуть выше колен.

— Тебе сколько лет? — спросил он.

— Двенадцать.

— Мне тоже. — Вил взглянул на оленей поверх моего плеча. — А я думал, тебе одиннадцать. Ну… выглядишь ты больно мелким.

Меня обидело это замечание, но я решил пропустить его мимо ушей.

— А ты давно здесь живешь? — спросил я, подбрасывая на ладони мячик.

— Уже несколько месяцев.

— А есть тут еще ребята нашего возраста? — Я обвел взглядом улицу из шести домов.

— Ага. Есть, — сказал Вил. — Только она девчонка. И с большим прибабахом.

Солнце уже садилось. Оно почти скрылось за деревьями на болотах. Небо было ярко-красным. На улице заметно похолодало. Я поднял глаза. На небе виднелась бледная луна. Почти полная.

Вил направился к оленьему загону, и я пошел за ним. Он ступал тяжело, словно печатая шаг. При каждом шаге его широкие плечи смешно подпрыгивали. Вил встал у загона и протянул руку через проволочную сетку. Один из оленей подошел и облизал его ладонь.

— Твой папа тоже работает в нашем лесничестве? — спросил он, внимательно разглядывая оленя.

— Нет. Мои папа с мамой — ученые. Они здесь проводят исследования. С этими оленями.

— Странные какие-то олени. — Вил убрал из загона мокрую руку и поднял ее над головой. — Ну вот. Всего меня обслюнявил.

Я рассмеялся.

— Это барасинга, болотные олени из Южной Америки. — Я швырнул Вилу мячик. Он поймал его и бросил обратно. Какое-то время мы развлекались, кидая друг другу мячик.

— Ты был на болотах? — спросил меня Вил. Я не поймал мячик, и мне пришлось за ним бежать.

— Ага, был. Как раз сегодня ходили с сестрой. И мы заблудились.

Вил хохотнул.

— А ты не знаешь, почему их называют болотами Красного жара? — спросил я, кидая мячик свечой.

Было уже совсем темно, я сам с трудом различал мяч. Однако Вил без труда поймал его одной рукой.

— Знаю. Мне папа рассказывал, — сказал он. — Странная такая история… Случилось все это сто лет назад. Или может быть, еще раньше. Тогда здесь еще не было этих домов. А был только город. И все в городе вдруг заболели какой-то непонятной болезнью. Похожей на лихорадку. С сильным жаром. Только это была не обычная лихорадка.