Эдуард Веркин - Час охоты

Я сам не очень люблю этот лес. Кусок древней тоски в самом сердце цивилизации, ну его… Ладно, посмотрим.

Сойдя с дороги, я направился вверх по холму. Кики шел извилисто, шастал туда-сюда, как сумасшедшая куница. Сначала я думал, что Кики просто рехнулся. Отравился лягушками, кто его знает, может, он там пару штук из жадности слопал… Но потом я догадался.

Кики убегал.

Запутывал следы. Кто шел за ним? Я остановился и послушал, и не услышал кто, и это мне совершенно не понравилось. День перестал быть солнечным и беззаботным. И я перестал быть беззаботным, я пощупал воздух плотнее и двинулся дальше. Обогнул остатки древней монастырской стены и углубился в заросшую липовую аллею. В аллее Кики заметался еще сильнее. Отчаянно заметался.

Я шагал медленно. Чувства мои были напряжены, хотя никакой конкретной опасности я не чувствовал.

Аллея заканчивалась трехсотлетней развилистой липой. Там, возле толстой черной липы, я услышал во второй раз. Вернее, в третий. Там, возле этой черной липы, преследователь догнал Кики. И оставил на прошлогодних сгнивших листьях свой запах.

Я слышал его, этот запах, слышал и раньше. Это было давно, но я запомнил. Я был тогда совсем маленьким, но запомнил.

В наш город приехал бродячий зверинец. И Ли сразу же решила в него сходить. Па говорил ей, что навряд ли ей это понравится, но Ли была упряма, как все в нашем роду, и мы отправились смотреть на зверей. Ли очень хотела увидеть зебру. И мы пошли.

Сначала меня даже не хотели пускать, говорили, что при виде меня звери будут нервничать, но Ли сказала им всем, что я спокойный и ни с кем ругаться не буду. Тогда меня пустили.

Мы пошагали вдоль клеток.

В первой клетке сидел волк. Я испугался, что волк кинется на меня, но волк остался равнодушен. Ли сказала, что он совсем как собачка и не страшный, но я-то видел, что это не так – в глазах у волка жила ненависть, волк был опасен, волк ждал. И в случае чего волк не упустил бы своего шанса.

Дальше мы встретили дикого кабана, и он тоже был опасен, в его горбу сидели три старых затянутых салом пули, кабан был опасен. Встретили оленя со спиленными рогами и северного оленя, который от теплого климата полинял и сделался похож на неопрятную овчарку-переростка.

Хуже всех выглядел крокодил. Он лежал в полуденной коме, судя по запаху, обожравшись тухлой конины, и оставлял совершенно скотское впечатление. Я понял, что крокодил – это абсолютно безмозглое существо. Многие жалеют крокодилов, говорят, что нехорошо шить из крокодилов сумочки и сапоги. А я считаю, что ничего страшного тут нет, крокодил ничем не отличается от дерева, а если и отличается, то только в худшую сторону. Дерево на тебя никогда не накинется, а с крокодилом только отвернись. Если можно рубить из дерева дрова и делать мебель, то вполне можно шить сумки из крокодилов.

Зебра совсем не впечатлила Ли. Ли сказала, что зебра похожа на обычную полосатую лошадь.

После зебры была енотовидная собака и лев. Собака не стала на нас смотреть, а лев посмотрел. Это был совсем маленький и усталый лев, я представлял львов совсем иначе. Потом я понял, почему лев такой – я заметил на полу клетки крошки и почувствовал запах хлеба. Льва кормили булками, и поэтому он был такой худой. Одни глаза и грива. Глаза большие.

Еще страус, анаконда в каком-то искусственном болотце, павиан, он мне не понравился больше всего, зубр с зубренком. Мы шагали вдоль всех этих животных, и мне было их жалко.

А в самом конце зверинца я услышал запах. Он исходил из последней клетки. Я не хотел туда идти, но Ли запаха не чувствовала и очень хотела посмотреть на зверя.

Это была пантера. Она была больна. Мне кажется, это был какой-то рак – в боку у нее совсем не росло шерсти, торчало наружу голое мясо, а по нему ползали жирные черные мухи. Пантера их не замечала. Я не стал на это смотреть, а Па спросил, почему администрация не принимает никаких мер. Служитель сказал, что она никого к себе не подпускает, а дать ей снотворное нельзя – сердце может не выдержать. Вот так. Па стал возмущаться и говорить, что будет жаловаться в Департамент, что так обращаться с животными нельзя, что не пройдет и двух дней, как их зверинец будет закрыт… Служитель молчал.

После этого мы сразу же отправились домой. Настроение у всех было плохое, и мы всю дорогу молчали. А потом по радио передали, что пантера убежала.

Организовалась облава. Десять мужчин с ружьями и собаками заглянули к нам в дом и забрали нас с Айком, хотя Па и не хотел нас отпускать. Мы были молодыми, глупыми, но сильными. Им нужна была сила, им надо было послать кого-нибудь вперед.

Мы метались по городку. Впереди сеттер и две борзых. Они вели нас. Люди бежали за ними, а мы, как ударная сила, пока сзади. Сеттер повел наверх.

Почти у верхушки холма сеттер дал стойку. Трясся, но тянул лапу, поджимал хвост, психовал. Еще бы, это тебе не уток на болотах тиранить. Кто-то отщелкнул с наших ошейников карабины.

– Айк, Бакс! Вперед! – приказал кто-то. – Взять ее!

Мы были молоды и глупы, мы сорвались и понеслись по запаху. Мы хотели отличиться, мы хотели показать, что можем. Мы нашли ее в канаве у большого камня.

Пантера уже умирала. Она лежала и смотрела на нас. Половину ее правого бока занимала гнилая рана. Желтые черви. Мухи. Мертвечина. Безнадега.

Айк чихнул и поморщился. Он посмотрел на меня, спрашивая, что ему делать.

– Стой пока, – велел я.

– Запах, – пожаловался обычно неразговорчивый Айк. – Больно. Больно-больно-больно.

– Слышу.

Этим кошмарным запахом было пропитано все вокруг. И я, тогда еще совсем молодой, понял, что это пахнет не пантера. Пантера пахла по-другому – обычная сухая шерсть. Этот запах был сильнее. Он перебивал запах зверя.

И я понял, что это был за запах. Я слышал, как где-то лает глупый коричневый сеттер, и смотрел в глаза пантеры. Она была не такая, как все остальные. Она была такая, как я. Это я понял сразу. Она сказала что-то, но я ее не расслышал. Айк дыбил шерсть и рычал.

– Ты что, не видишь? – спросил я у него.

Но Айк не видел, Айк боялся. И я боялся. Но не пантеру, а то, что готово было выйти из нее.

Смерти.

– Не бойся, – сказал я пантере, а может, сам себе. – Поля, богатые дичью…

Над моей головой бумкнул выстрел. Пантера дернулась и перевернулась на спину. Я посмотрел на стрелявшего – служитель из зверинца. Он пристрелил пантеру, нет пантеры – нет проблем.

Запах разросся и затопил всю канаву, я не вытерпел и убежал.

Теперь я слышал этот запах снова.

Глава 6

Дурные предчувствия

Вы верите в предчувствия? Я верю. Стоя тогда на вершине холма, я знал, что эта история закончится плохо. Во всяком случае, для меня. Что будто бы с горы сорвался огромный камень и покатился вниз, и рано или поздно этот камень меня раздавит, что бы я ни делал. Куда бы я ни убегал, где бы ни спасался.