Антон Зырянов - Я живой!

Если бы сраный Дед не ввел запрет на «огнестрел» на территории базы, мертвяков бы перещелкали намного раньше, жертв было бы намного меньше… да и Шнырь чувствовал бы себя куда безопаснее, сжимай он сейчас не ржавый обрезок трубы, а «Макарку».

Выстрелы стали раздаваться все реже, а затем и вовсе стихли. Васильев что-то орал в мегафон, но Шнырь не слушал воплей старого маразматика.

«Интересно, молодчики Марата уже разделались с этой сукой?» — выплыла из мешанины страха и жалости к себе осмелевшая мысль. Шнырь представил, как длинный хахаль бабенки лежит с разбитой головой, а её саму поочередно трахают здоровяки Марата, и почувствовал себя почти счастливым, пока сознание не скрутил очередной спазм жалости к самому себе.

— …видел, как эти герои рванули? Прям спортсмены, ха-ха…

Шнырь выплыл из полудремы, и рассеянно оглядевшись по сторонам, увидел немного: стоявшие близко друг к другу баки оставляли небольшой просвет для обзора.

Этот голос… Он не должен сопровождаться смехом. Она вообще не должна была больше смеяться… Никогда! Уж точно не после того, что с ней сделали головорезы Марата… Или не сделали?

Мимо баков прошла та самая парочка — живые и невредимые. Они шли, о чем-то оживленно беседуя, смеялись… Как они могут радоваться жизни, когда он, Шнырь, сидит здесь, у параши? Люди Марата, мертвяки, чистильщики — этих двоих не ограбили, не инфицировали, не подстрелили шальной пулей… А, все понятно — везунчики… Ненавижу!

Шнырь осторожно выглянул из-за бака, и когда эти двое отошли подальше, поплелся следом. Он не знал, зачем — но решил проследить за ними.

Хищник не убивал. Впервые за долгое время ему не хотелось рвать живую плоть — ему хотелось… Он даже сам не мог понять, чего.

Наверное того, чтобы она снова назвала его Максимом?

Хищник полагал раньше, всего один день назад, что его жизнь прекрасна: он силен, быстр, практически неуязвим, всегда может раздобыть еду — если не заблудшего человека, то хоть какую псину, коих развелось превеликое множество. Заразить мертвяки их не могли — собаки были невосприимчивы к вирусу — да и сожрать, по сути, тоже — прыткости не хватит. Хищник пару раз видел, как псы рвут на части более-менее свежих бродяг. Но с Хищником связываться шавки и не пытались, а вот он их ловил и ел с огромным удовольствием — собаки были намного вкуснее людей.

Хищник взял след. Теперь он чувствовал, знал, что она рядом. Её запах просто всплыл в памяти — такой сладкий, такой родной. Мутант не мог почувствовать его тогда — на своей территории, ведь девушка намазалась этой дрянью, что обманывает нюх. Нет, он просто вспомнил…

— Максим, что случилось? — девушка заслонила собой дверь, не давая парню выйти из квартиры. — Куда ты собрался? Снаружи стрельба, сирены орут, а ты меня одну хочешь оставить? Ты в своем уме, Макс?!

Катя схватила за рубашку, губы ее тряслись, глаза стали влажными.

— Катюш, успокойся. — Спокойно сказал парень и прижал девушку к себе. — Все окей. Просто сейчас объявили всеобщую мобилизацию — мы же слышали по радио.

— И что? Ты хочешь меня бросить и идти защищать незнакомых тебе людей, когда твоя невеста здесь, одна?

— Малыш, я иду защищать тебя. И я вернусь, обещаю!

Капли дождя приятно холодили кожу. Хищник провел рукой по лицу и опомнился — он уже несколько минут сидел, привалившись спиной к стене какого-то здания.

Память возвращалась стремительно. И чем больше он осознавал себя как Максим, тем противнее ему было оставаться Хищником. Зверем, монстром, чудовищем — не человеком.

Хищник закрыл глаза. Сейчас его мог пристрелить любой человек — он бы даже не сопротивлялся. По мере того, как память возвращалась, чувство апатии усиливалось.

— …видел, как эти герои рванули? Прям спортсмены, ха-ха…

Хищник открыл глаза… Смех. Это был её смех.

— Да, те еще бойцы. По ходу, они со своей тепленькой базы ни разу и не выбирались… А ты молодец!

А это был голос мужчины… Другого мужчины.

Хищник зарычал. Все-таки в нем оставалось еще слишком много от зверя.

— Дела… — пробормотал я озадаченно.

Зарево разгорающегося пожара мы увидели издали.

— Да — Ваню прижали здорово. Четыре живчика, свежие, сволочи — и откуда только берутся? Вот же людям на базах не сидится — вот их и кусают. — Я уже успел пожалеть, что выбрал в качестве источника информации именно этого зеваку — толстяка лет двадцати с подвижными, чуть косыми глазами и высоким голосом. Он был не просто источником, а кладезем информации — жаль, что по большей части бесполезной. Но, раз уж сами спросили, пришлось выслушивать, отфильтровывая ненужное. — Так вот, говорят вынесли они ему окна да залезли внутрь — ну а чё, живчики же, свежие, соображалка-то еще работает. Так вот, залезли, значит, внутрь и на постояльцев набросились. Те, не будь дураки, давай «холодом», да дубьем махать — проверенная информация: мой брат с улицы смотрел. Север, вроде, топором орудовал больше.

Покрошить-то бродяг покрошили, но те, не будь дураки, успели покусать народу-то. На тех, кого покусали, уцелевшие набросились. В общем, бойня там началась знатная.

Один из укушенных, не будь дурак…

— Еще раз скажешь «не будь дурак», я тебя нос откушу, — процедила Катя, с раздражением глядя на толстяка.

— Давай ближе к теме, — сказал я, чтобы немного смягчить слова Кати — наш «источник» заметно напрягся. Видимо, полагал, что люди-не-с-базы на все способны.

Катя, в подтверждение его теории, приблизилась к нему и щелкнула зубами, будто пытаясь укусить толстяка за нос.

— В общем, одного из покусанных Север за стойку швырнул, а у него там «Тотошка»* лежал. Тот, что за стойку улетел, не будь…. ой… пистолет схватил, да стрелять начал. А Север недавно бочку бензина взял по хорошей цене — у него, вроде, в Гараже машина стоит. Вот одна пуля в бочку и угодила — видно где-то надыбал Север зажигательные…

— Понятно, спасибо, — поблагодарил я толстяка.

— А теперь вали отсюда, — добродушно добавила Катя.

— Что будем делать? Частника искать?

— Ну не под дождем же ночевать, — ответил я. — Блин, в три шкуры теперь, суки, драть будут — смерть Севера им только на руку. Ладно, пойдем обратно в «Простреленную голову». Бармен по-любому, что-нибудь посоветует.

Чистильщики. Основа безопасности базы. Всегда при оружии, всегда готовы к трудностям и встречают их без страха.