Уильям Блэтти - Изгоняющий дьявола

Крис подошла к бару и напомнила ему об этом случае.

– Не будь дурой! – закричал Дэннингс. – Я провел целый вечер за чаем, я был на факультетском чаепитии!

Крис облокотилась о стойку бара:

– Так ты пил только чай?

– Да, не ухмыляйся так глупо.

– И нализался чаем, – сухо отрезала она. – Вместе с иезуитами.

– Нет, иезуиты были трезвые.

– Они не пьют?

– Ты что, рехнулась? – продолжал кричать Бэрк. – Они нажрались! Никогда в жизни не встречал таких алкашей!

– Потише, Бэрк, не забывай: здесь Регана.

– Да, Регана, – зашептал Дэннингс. – Дай же скорее выпить, черт тебя дери!

– Что же ты делал на факультетском чаепитии?

– Идиотская общественная деятельность, всегда надо заниматься какой-нибудь ерундой.

Крис протянула ему стакан джина со льдом.

– Мы обсуждали, как сильно испоганили их территорию, – пробурчал режиссер. Он поднес стакан к губам и сделал набожный вид. – Ну да, смейся. Все, что ты умеешь, – это смеяться и вертеть задом.

– Я только улыбнулась.

– Ну, все равно. Лучше скажи, как у тебя дела.

Крис неопределенно пожала плечами.

– У тебя плохое настроение? В чем дело?

– Не знаю.

– Не рассказывай сказки.

– Чертовщина какая-то, я, пожалуй, тоже выпью, – сказала она, протягивая руку за стаканом.

– Правильно, это полезно для желудка. Ну, так в чем же дело?

Крис медленно налила себе водки.

– Ты когда-нибудь думал о смерти?

– Извини, но...

– Да, о смерти, – перебила она его. – Думал когда-нибудь, Бэрк? Что это такое? Я хочу сказать, на самом деле, что это такое?

– Не знаю, – ответил Дэннингс слегка раздраженно. – Нет, не знаю. Я вообще об этом не думаю. Я воспринимаю смерть, как она есть, и все. Какого черта ты вздумала говорить об этом? Крис пожала плечами.

– Не знаю, – медленно произнесла она. Бросила кусочек льда себе в стакан и задумчиво наблюдала за ним. – Да... да... я думаю, это что-то вроде... как сон в момент пробуждения. Я хочу сказать, что именно так мне показалось... что смерть... именно такая. Я имею в виду конец, конец, я раньше никогда об этом не думала. – Крис потрясла головой. – О Боже, меня даже в дрожь бросило! Мне показалось, что я падаю с нашей проклятой планеты со скоростью сто миллионов в час.

– Чушь! Смерть – это покой, – вздохнул Дэннингс.

– Но только не для меня, дорогой мой.

– Твоя жизнь будет продолжаться в твоих детях.

– Перестань! Мои дети – это не я.

– Да, и слава Богу! Одной такой вполне достаточно.

– Нет, Бэрк, ты только вдумайся! Никогда больше не существовать! Это...

– О Господи, помилуй! Приходи на факультетское чаепитие на следующей неделе, и, может, священники тебя успокоят.

Бэрк поставил стакан.

– Давай лучше выпьем.

– Знаешь, а я и не догадывалась, что они пьют.

– Ты просто глупая.

В его глазах сверкнула злоба. Бэрк приближался к агрессивной стадии опьянения. Крис задумалась. Ей показалось, что она задела его за живое.

– Они ходят исповедоваться? – спросила она.

– Откуда я знаю? – неожиданно взревел Бэрк. – А ты разве не учился на...

– Где этот проклятый джин?

– Хочешь кофе?

– Не будь дурой. Я хочу выпить.

– Выпей кофе.

– Ну перестань. Давай налей на дорожку.

– Что-нибудь полегче?

– Нет, никакой дряни. Терпеть не могу пить всякую дрянь. Ну, давай же наливай в конце концов!

Бэрк протянул стакан, и Крис плеснула ему немного джина. – Может, мне пригласить двух или трех священников к себе? – Кого?

– Я не знаю. – Она снова пожала плечами. – Ну, кого-нибудь поважней.

– От них потом не отвяжешься. Все они ворюги и зануды, – выпалил Бэрк и залпом осушил стакан.

Да, он начисто забывается. Крис быстро переменила тему.

Она рассказала о новом сценарии и о том, что ее приглашают на съемки в качестве режиссера.

– Неплохо, – пробормотал Дэннингс.

– Но я боюсь.

– Ерунда. Самое главное – это заставить всех поверить в то, что поставить фильм было очень сложно. В первый раз я не понимал этого, зато теперь я, как видишь, на высоте. Это элементарно.

– Бэрк, если говорить честно, то именно сейчас, когда мне сделали такое предложение, я чувствую себя очень неуверенно. И особенно в отношении технической стороны дела.

– Послушай, предоставь это другим. У тебя будут операторы, редакторы, сценаристы. Подыщи хороших специалистов, и они обо всем позаботятся. Самое важное – это работа с актерами, а здесь ты справишься превосходно. Ты ведь можешь не только словами сказать им, как двигаться и произносить реплики, милая, но и показать. Вспоминай других режиссеров и будь сдержанней.

Крис еще не верила ему.

– И все-таки что делать с техникой? – обеспокоенно спросила она. Пьяный или трезвый, Дэннингс был как-никак одним из лучших режиссеров, и Крис очень нужны были его советы.

Битый час она вникала в таинство режиссерского искусства. – Дорогая моя, единственное, что тебе нужно, – это найти хорошего редактора, – усмехнулся Дэннингс, закругляя разговор. – Человека, действительно разбирающегося в этом деле.

Опасный момент агрессивности миновал, и теперь Бэрк являл собой очаровательного собеседника.

– Извините, мадам. Вы что-то хотели?

У дверей в кабинет стоял Карл.

– А, привет, Торндайк, – засмеялся Бэрк. – Или это Генрих? Никак не могу запомнить.

– Это Карл.

– Ах да, конечно. Как же я мог забыть, черт меня побери! Скажи-ка, Карл, ты был внештатным осведомителем при гестапо или официальным? Мне кажется, здесь есть разница.

Карл вежливо ответил:

– Ни тем, ни другим, сэр, я швейцарец.

– Да-да, конечно, – захохотал Дэннингс. – И ты, конечно же, никогда не играл с Геббельсом?

Непроницаемый Карл повернулся к Крис.

– И никогда не летал вместе с Рудольфом Гессом?

– Мадам чего-нибудь желает?

– Я не знаю. Бэрк, ты хочешь кофе?

– А пошел твой кофе...

Бэрк резко встал и, выйдя с воинственным видом из комнаты, покинул дом.

Крис покачала головой и повернулась к Карлу.

Отключи телефон, – произнесла она равнодушно.

– Хорошо, мадам. Что-нибудь еще?

– Нет, спасибо. Где Рэгс?

– Внизу, в детской. Позвать ее?

– Да, уже пора спать. Нет, погоди, не надо. Я пойду к ней, взгляну на птицу.

– Хорошо, мадам.

– И в сотый раз прошу прощения за Бэрка.

– Я не обращаю внимания.

– Знаю. Вот это его и бесит.

Крис вышла в коридор, открыла дверь на первый этаж и крикнула сверху:

– Эй, разбойница! Ты что там делаешь? Птица готова?

– Да, иди посмотри. Спускайся сюда, я ее уже закончила. – Ну, ты молодчина! – воскликнула Крис, когда дочка протянула ей фигурку птицы. Та еще не совсем высохла, и краски немного растеклись. Птица была выкрашена в оранжевый цвет, а клюв – в зеленую и белую полосочку. К голове был приклеен хохолок из перьев. – Тебе нравится? – спросила Регана.