Блуждающая Сьюзи - Вероника Маринова
— Мартина… Марти, так мы тебя зовём, помнишь? — он аккуратно следил за моей реакцией. — Вдруг вспомнил сейчас историю, как мы в первый раз сбежали из интерната, чтобы покататься на коньках на недавно открывшемся тогда катке.
Я тоже вспомнила этот прекрасный день.
— Как ты первый раз надела коньки, вступила на лёд, держась за бортик и наблюдая за другими катающимися, которые явно были на льду не первый день, потому как исполняли сложные фигурные акселя и тулупы. И я тоже пытался повторить их. Кстати, у меня неплохо выходило! А помнишь, что было потом? — с надеждой спросил он.
На глазах появились слезы, но я пыталась сдерживать этот порыв, хотя в итоге победили всё-таки они.
— Конечно помню! Ты увидел, как я поникла, наблюдая за тем, как другие хорошо катаются. И, взяв меня за руки, выкатил в центр катка. Заручился научить меня некоторым прыжкам. Я была так счастлива в тот момент. Ты начал меня кружить, держа за талию, а затем сказал быть готовой аккуратно приземлиться, но как не сказал! И я, не успев сориентироваться, в моменте, когда ты подбросил меня вверх, свалилась на тебя. Упав друг на друга, мы смеялись во весь голос. И пролежали так на холодном льду очень долго. А на следующий день оба слегли с ангиной!
Я смеялась сквозь слёзы. Джек тоже, видимо, был рад, что пробудил во мне меня настоящую.
— Эй, Мартина! Не слушай его сладкие рассказы! Ты помнишь наш уговор. Выполняй свою задачу. — раздражённо сказала Сьюзи, заходя ко мне за спину.
— Нет, я не могу так поступить со своими друзьями! — во мне будто боролись ангел и демон, добро и зло, и никто не хотел уступать другому.
— Не можешь? Эти друзья — твои же враги. И не существует в этом безнадёжном мире настоящей дружбы! — Сьюзи говорила это так уверенно, что многие бы повелись на её уверенные возгласы. Но мне всё ещё мешала личная внутренняя сила перейти на сторону дьявола.
— Как ты можешь такое говорить, если сама, наверное, никогда ни с кем не дружила, потому что сторонилась всех сверстников, как псих-одиночка! — я крикнула это раньше, чем успела подумать над словами. Но было уже поздно. Сьюзи посмотрела на меня совсем другим, полным ярости, взглядом.
— Что ж, если ты так напрашиваешься, то я расскажу тебе свою историю.
И после этих слов я будто вживую увидела все события из прошлого девочки.
Изгои общества — люди, про которых написано миллион книг и снято столько же фильмов. Многие встречали таких в жизни и лишь насмехались над ними, насмехались надо мной. Да, я и была той отшельницей, которая ни с кем никогда не заговорила бы первой, потому что видела во всех своих врагов. Я день ото дня слышала различные сплетни за моей спиной, а потом, когда проходила мимо тех "сорок", то они тут же замолкали, предвзято осматривая меня. Ох, как же меня это раздражало, я была готова собственноручно отрезать им языки, чтобы они не болтали лишнего! Поэтому, чтобы дело не дошло до физического насилия, я закрывалась одна на чердаке здания. Туда часто стали прилетать грачи, которые впоследствии и стали моими настоящими друзьями. Я больше времени стала проводить с птицами, кормила их, ухаживала за ними, играла. И, кажется, обрела долгожданное счастье. Я стала меньше злиться и избегать окружающих; моим сверстникам такая перемена была непонятно, поэтому они стали глумиться надо мной ещё больше, высмеивая каждое моё действие и слово. Но я старалась не замечать этого, до одного инцидента, который стал роковым для всех.
За день до произошедшего я строила кормушку для моих друзей. Это был мой маленьких подарок для этих прекрасных существ. Я усердно трудилась, чтобы домик вышел удобным и красивым. Помню, тогда ко мне ещё подошла моя воспитательница.
— Чем занимаешься, Сьюзи? — ласково спросила она. Пожалуй, самым добрым и светлым человеком в интернате была именно она — Луиза Моффат. Это была молодая девушка, которая ко всем относилась сердечно и любила каждого, как своего ребёнка.
— Строю кормушку для моих друзей. — приветственно отозвалась я. Луиза улыбнулась мне и предложила свою помощь, я охотно согласилась, ведь пару ухоженных рук помогли бы мне раскрасить дощечки.
— Я заметила, что ты мало общаешься со своими сверстниками, — осторожно начала она, наблюдая за моей реакцией. — И больше времени проводишь с… птицами.
— Да, вы правы. Но разве это запрещено? — возмущённо спросила я, ведь боялась, что она может меня осудить, как и другие. Но Луиза была выше всех остальных.
— Ох, нет, нет, что ты! Это прекрасно, когда человек находит гармонию в природе. Все мы изначально являемся биологическими существами, но через какое-то время, социализируясь, утверждаем, что нас ничего не связывает с животным и природным миром и отказываемся всячески помогать нашим меньшим братьям. — я была чрезмерно рада слышать эти слова, осознавая, что воспитательница тоже поддерживает мою сторону.
— Но можно задать один вопрос? — она посмотрела на меня точно, как ребёнок, который выпрашивает у родителей новую игрушку. И я не смогла ей отказать.
— Да, конечно, мисс Моффат.
— Почему ты называешь птиц своими друзьями? — этот вопрос немного насторожил меня. Было чувство, будто я нахожусь на приёме у психолога, желающим помочь с проблемой, которой по сути не было. Но всё-таки, немного подумав, я ответила:
— Потому что они и вправду мои самые настоящие друзья. Возможно, вы не замечали, но я прекрасно провожу с ними всё своё свободное время. Они относятся ко мне так же хорошо, как и я к ним. Птицы никогда не посмеют обидеть, как-то оскорбить, унизить меня. Не потому, что они не могут сделать этого, а потому, что не видят в этом смысла, так как я хороший человек. А сверстники, про которых вы говорили, издеваются надо мной день и ночь. Они никогда не оставляют меня в покое, хотя я им ничего не сделала! Тогда за что ко мне такое несправедливое отношение?! А птицы всегда поддерживают меня. Они никогда не лгут, не обманывают и не придадут меня. Эти беззащитные создания ни за что не подставят мне подножку и будут рядом и в горе, и в радости. И теперь вы хотите сказать мне, что лучше общаться с этими жестокими людьми, не обращая внимания
