Серый Том. Начало - Август Северн
– Ник, сынок, – трясёт меня папа, повернув ко мне голову, на которой ярко светит шахтёрский фонарик, – заснул что ли? Вставай, помогай тянуть сома, – протягивает мне толстое удилище.
***
Я шевелю этим удилищем и понимаю, что это ветка, а вместо вод реки, я ворошу прогорающие угли костра, – Позвольте, – говорю я, приходя в себя, оглядываю всех собравшихся. «Да, это то мероприятие, на которое нас затянул Игнат», – собираюсь с мыслями. Игнат мне кивнул, Тимур пожал плечами, Олеся помотала головой, Люба кивнула, Михаил показал большой палец правой руки, Ксюша кивнула и погладила меня по коленке. – «Что там Игнат просил меня? Ах да». – Я собрался и выдохнул (как отче наш): – Дух и душа, смерть и жизнь, взаимосвязь.
«Кого мы об этом спрашиваем»? – думал я, сгребая остывающие угли к костру, – «Гораздо практичнее слушать что-то практичное, применимое в этом мире». Например, вот охотник принялся рассказывать о правильном сборе валежника в любую погоду и разведении бездымного костра.
Люба
Я вздрогнула, когда за моей спиной раздалось: – «Доброго вечера, честной компании». Сначала я прижалась к Мише, потом оглянулась за спину. Там стоял тихий и незаметный дядя Андрей (сильно постаревший младший брат моей мамы).
– Ой, вы так тихо подошли, – я чувствую, как краснею, и злюсь на Андрея (вот же нашёл время и место), – Мы не ждали сегодня гостей, но Игнат… – я поворачиваю голову к Игнату, спрашиваю взглядом: «Его мы ждали?»
– Всё хорошо, Люба. – Игнат встретился со мной глазами и кивнул утвердительно. – Ребята, дайте человеку место у костра.
«Гость» подошёл к костру напротив Игната, между моей спиной и спиной Миши, значит сдвигаться нам. Я пододвинулась ближе к Олесе.
Дядя Андрей тихо попросил воды, такой же потерянный в жизни человек (когда у него наступал трезвый период в жизни), скромный, интеллигентный. Окунаясь через свои ощущения в воспоминания, я очнулась только тогда, когда в круговую «чарку» Мишка (озорник) плеснул спирта. Когда собирались в поездку, нашла в вещах Миши литровую бутыль спирта: «для розыгрыша» – объяснил Миша – «или если замёрзнем».
Дядя Андрей, с сожалением на лице и болью в глазах (жертва?), поставил пластиковый стаканчик со спиртом в костёр, который, естественно, вспыхнул синим пламенем.
Ксюша с Никитой наложили гостю еды в тарелку, а Миша опять «сострил» – убрал еду на камень за его спиной (не дав еду в руки гостю).
«И правильно», – подумала Люба, – «дядя Андрей, то же предпочитал (в период трезвого образа жизни) не привлекать к себе внимания и если мама кормила его, то он старался принимать угощение вдали от посторонних глаз: в сенях, за печью на кухне. Он ел тихо, не отрывая глаза от еды, пока мама «сверлила» его своими глазами, упрекая и молясь за его будущее.
Потом опять подняли вопрос о вегетарианстве. – «Да отстаньте вы от человека!» – вскипает во мне возмущение: «он ест то не каждый день, а в периоды запоя так и не каждую неделю».
Разговор о зайцах вызвал на губах лёгкую улыбку (почти грустную). Вспомнила, как дядя Андрей взял её на базу отдыха. Там они сняли домик, где взрослые «гуляли», а я купалась и играла с кроликами (пыталась их погладить). Кроликов разводил директор базы и они беспрепятственно бегали по её территории. Когда солнце опустилось за горизонт, дядя Андрей, набравшись «храбрости», пошёл охотиться на «зайцев», чтобы потом зажарить их на костре. Утром хватились «удачливого охотника», стали искать. Нашли дядю Андрея спящим на земле под ковром из живых кроликов, сидящих на теле «героя».
Картинка сменилась: дядя Андрей от одного места работы к другому, как маленький криль, подхваченный сильным морским течением, не может удержаться на месте и двигаться в нужную сторону. И вот, сильное течение подхватывает и несёт существо, привыкшее к темноте и безграничности глубины под ним, в яркие и тёплые воды, ослепив и лишив ориентации.
***
Мальчишки завели свои философские беседы о жизни, смерти и предназначении. Ксюша жестом привлекла моё внимание, показала в сторону кустов (местный туалет). «Хорошо», – киваю, – «пошли». Мы вдвоём встали и пошли в темноту.
Когда мы вернулись к костру, все уже расходились спать. Только Игнат сидел и вздыхал у догорающего костра.
Тимур
Непривычно нервничал перед поездкой, так как очень влиятельные люди заинтересовались судьбой Игната. Игнат мой лучший друг, но карьера…
Мандраж не утихал, подходило назначенное время. Стараясь успокоить расшалившиеся нервы, перебирал в руках малу из рудракши, смотрел в огонь и на звёздное небо: «нужно лишь время, для адаптации, как глаза, после яркого света костра, медленно отрисовывают менее яркие звёзды на ночном небе».
Опустив глаза к пламени костра, боковым зрением уловил уплотнение тени напротив себя, за костром. Все пришли в движение, заговорили, а я никак не мог сфокусировать свой взгляд на тёмной фигуре (крупные мурашки пробежали по моему телу, от одной мысли, что встречусь взглядом с… гостем).
Применим дыхательную практику: 12 ударов сердца – вдох, 12 ударов сердца – выдох. Сидеть и смотреть на огонь, наблюдая и фиксируя действия других: Олеся налила воды в стакан; стакан пошёл по кругу; стакан оказался в центре костра. Вода в стаканчике горела слабым голубым пламенем. Но! Сам стаканчик (одноразовый) из белого пластика – не плавился!!!
Осознание невредимого пластика, выбило сознание из физического тела и новым телом для мня стал голубоватый огонь над водой. Физически ощущая свою отчуждённость от реального мира, я испытывал сильное желание слиться с общим костром Жизни.
Ребята вели разговор о вегетарианстве; Миша поставил жертвенное блюдо на алтарь; Олеся, мнившая себя зайчиком, «прыгала» вокруг Игната; Игнат не хотел становиться «морковкой» для Олеси.
Маленький огонёк моего сознания тянулся к большому огню (хотелось оставить след в этой жизни, достичь значительных высот, а не гореть одинокой лучиной). «Я прочитавший так много книг» – билось в моей голове, когда всё моё естество стремилось к свету), – «потративший больше всех (из здесь присутствующих людей) сил на поиски тайного…»
***
Яркая вспышка «выбросила» меня назад в тело. Я сидел и моргал, просматривая всю свою жизнь: все повороты и перекрёстки. Когда зрение стало подчиняться воле, мне удалось заметить уплотнение воздуха над пламенем костра – овальную, вытянутую линзу-портал. В этой линзе появился худой старик, весь в белом, от макушки до кончиков сапог.
Слышались отдалённые голоса (кажется, Мишка говорил). В наступившей тишине
