Папина музыка - Людмила Геннадьевна Иванова
— Простите, я не представилась, мое имя Анна, а как Вас зовут?
— Марина, — просто ответила она, а затем быстро добавила, — всего доброго! — и повернувшись к выходу, увидела потрясенное лицо Анны.
Не дав ей что-то сказать, быстро вышла, направившись дальше, оставив новую знакомую с кучей вопросов в голове.
«Надо жить!», — твердила она себе.
Надо жить!
ХХХХ
Марина как всегда спешила на работу, бежала, чувствуя какое-то приближение.
— Девушка, подскажите, как проехать к ближайшему магазинчику? — послышался голос из открытого окна машины.
— Ой, простите! — испугалась Марина от внезапности вопроса. — Я.…это…я-а, — протянула она, чувствуя, что не может вымолвить ни слова от нахлынувшего волнения.
— С Вами все в порядке? — озабоченно спросил мужчина и вышел из машины.
— Да-да, — поспешно заверила его Марина, и немного успокоившись добавила, — магазинчик тут, неподалеку, я там работаю.
— О, — воскликнул он, — тогда я точно туда должен попасть!
— Почему? — искренне поинтересовалась она.
— Так, такие люди там! — и он оценивающим жестом показал на Марину, а та почему-то смутилась, хотя в последнее время ей было совершенно безразлично, — как вас величают?
— Марина, — смутилась она, чувствуя себя как-то не ловко и неуверенно, словно школьница на первом свидании.
— Ясно, в каком магазинчике работаешь?
Марина, застенчиво улыбнувшись назвала.
— Может подвезти тебя, я как раз в ту сторону?
Она отрицательно покачала головой и помахав ему рукой на прощание, побежала на работу.
А спустя неделю, Марине сообщили, что она переводом отправляется в головную компанию. Распоряжение генерального директора. Она села в подсобке на стульчик, подперев подбородок кулачком, и безразлично смотрела в пространство, а перед глазами стоял улыбающийся Глеб.
ХХХХ
На новом месте Марина чувствовала много заботы, которая сочилась ото всюду. О ней заботились все, и она сама не заметила, как начала оттаивать и оживать.
— Прекрасное платье, — неожиданно отметил Артемий Васильевич (так оказалось звали ее покровителя, которого она встретила тогда). Это ее застало врасплох. Она удивленно поглядела на него и смутившись, улыбнулась и, взяв подписанные бумаги со стола, вышла из кабинета.
И что-то стало меняться, Марина начала неосознанно избегать его взглядов, а еще больше его присутствия, чувствуя большое смущение и что-то такое, от чего дрожь пробегала по всему телу и хотелось просто раствориться в воздухе или вытечь сквозь щели в двери.
— Его дочь учится в университете, — услышала она как разговаривали сотрудницы, — тоже очень умна, как он, школу с медалью закончила…
— Говорят, эта новенькая на нее похожа, — вдруг понизив голос промолвила другая сотрудница.
— На дочь, что ли? — недоверчиво воскликнула первая.
— Дурочка! Помнишь, давно его первая жена погибла, а потом он снова женился, через несколько лет?
— Ну что-то припоминаю…
— Так вот, говорят, что новенькая сотрудница на его первую жену похожа, любил он ее сильно…
— А! — удивленно протянула первая, — вот это да! А эту не любит что ли?
— Ты что! Помнишь, как они ругались, когда она сказала, что их контракт недействителен!
— Нет, ты точно про Артемия Васильевича говоришь?
— Ну да, он же не мог в себя прийти после смерти жены, только дочка остановила его, он и заключил контракт со своей нынешней женой, она подругой была, в дом вхожа, дочка знала ее, вот и решили на этом, что та заботится о дочке, а он поддерживает ее материально, но потом вроде жить стали вместе, а последние года все чаще ссориться стали и Артемий Васильевич весь в работу ушел…
Марина, слушая диалог, чувствовала, как сердце начинает биться сильнее, и вот-вот выпрыгнет из груди, она, глубоко вздохнув, развернулась и выбежала на улицу. Немного постояв, подышав свежим воздухом, придя в себя, приложив все внутренние усилия вернулась обратно.
Через несколько дней, у нее на столе лежали билеты и командировочное удостоверение. Стук сердца глухо отдавался в висках, в руках появилась знакомая дрожь, она взяла документы и резко села на стул, чувствуя, что готова потерять сознание. Немного собравшись духом, она взяла документы и бросила их в ящик стола.
Через несколько мгновений распахнулась дверь и в кабинет влетела красивая молодая женщина, немного старше Марины, но очень красивая, утонченная, элегантная.
Марина, надев маску официальности, за которой скрывалось все, что с ней происходило в данный момент, очень вежливо и добродушно поприветствовала будущую клиентку:
— Доброе утро! Чем Вам могу помочь?
— А Вы действительно на нее похожи, — констатировала будущая клиентка.
— Не поняла, — недоумевая смотрела на нее Марина.
— Не поняла она, — сквозь зубы произнесла она, — мужа моего оставь в покое! Я тебе его все равно не отдам!
Марина опустила взгляд, а затем, устало усмехнувшись, подняла взгляд на нее. Только теперь пришла очередь удивляться не Марине, а элегантной Незнакомке. Такой тяжести и безысходности Незнакомка вынести не смогла и опустила глаза. А Марина, тяжело вздохнув задумчиво произнесла:
— Не отдать можно тапочки, кресло, любую вещь, которая принадлежит Вам, а как можно не отдать то, что Вашим не является? Вы же про человека говорите, у которого есть своя голова на плечах, свои мечты, планы…разве можно удержать ветер? С ветром можно только наслаждаться, парить в воздухе…
— Вы его не знаете! — взвизгнула она.
— Конечно нет, — просто согласилась Марина, — я себя-то не знаю, как я могу знать другого человека?
Незнакомка, услышав эти слова, обессилено упала на стул. А Маринин взгляд устремился в пустоту, она не знала, что делать дальше.
— Что ты здесь делаешь?! — раздался свирепый вопль в дверях. Артемий Васильевич стоял и злость перекосила его лицо.
Незнакомка встрепенулась, ее бессилие как рукой сняло и вместо теперь это была властная и злая женщина. И начались крики.
А Марина на ходу бросив:
— Я вас оставлю, — поспешила ретироваться из кабинета.
— Что там? — интересовались любопытствующие.
Марина пожала плечами.
— Не знаю, — шепотом бросила она и выбежала, чувствуя, что еще немного и слезы вырвутся наружу.
Глава 4
Работа, которая была в радость и удовольствие в одно мгновение стала в тягость. Марина начала опаздывать, за спиной были разговоры, а Артемий Васильевич, часто начал вызывать ее к себе и бросать пламенные взгляды, словно эта публичная ссора с женой, сорвала какие-то табу, пласт сдерживания
