Гапарон Гарсаров - Ламбрант-Некромант

Но сегодня Семёна Олеговича задержали обстоятельства. Сначала из прокуратуры пришла весть об убитом второкурснике Падерине. Потом ректор вызвал всех «на ковёр», уязвлённый тем фактом, что университет стал лидером по областным криминальным происшествиям. Шутка ли, только за последний месяц целых два вопиющих случая — двое повесившихся в болоте, а теперь ещё и новичок из Нижнего Новгорода. Поэтому всю вторую половину дня пришлось разрабатывать стратегию профилактики правонарушений среди молодёжи. А ведь ради такого надо провести заседания уже со своими подчинёнными, вызвать деканов на беседу, дать указания кафедрам.

Впрочем, когда на пороге возникла знакомая высокая фигура в сером костюме, Семён Олегович понял, что лучше бы занимался дневной канцелярской работой, чем вечерними приёмами следователей. Но Тронин был не из тех людей, которые назначают удобное время. К тому же, он и сам порядком задержался с визитом сюда в силу загруженности.

— Вот личное дело этого Падерина, — нервно произнёс проректор, пододвинув ему тонкую папку. — Ничего примечательного там нет. Он перевёлся буквально в начале месяца, толком даже проучиться не успел. Но уже прослыл нарушителем дисциплины. Вот засветился в драке в нашей столовой на православном кулинарном конкурсе. Как мне сообщили с деканата, регулярно пропускал занятия, а на одной лекции так вообще вдруг встал и простоял всю пару… Наркоман, должно быть.

— Увы, наркотики здесь не причём, — парировал Степан Игоревич, устроившись в кресле возле стола. — Убили всю его семью, включая домработницу. И я помню этого парня, он был, как бы так выразиться, моим негласным общественным помощником.

— Даже так? — удивился Семён Олегович, заметив, что левый глаз посетителя выглядит болезненно — сильно покраснел, будто налитый кровью. — А я думал, второкурсников не берут даже на практику в следственные органы…

— Это получилось случайно, — с мрачной улыбкой пояснил Степан Игоревич. — Однако я пришёл вовсе не из-за убийства Падериных.

— Хм, — напрягся мужчина, который надеялся, что вот-вот сможет уйти с работы, ведь за окном начинало смеркаться. — Значит, есть продвижение по тем повешенным ребятам?

— Да, благодаря Падерину, — подметил следователь. — У Вас учится такой студент Павлов, он же Лампов, он же Володарёв…

Проректор нахмурился, вопросительно уставившись на своего собеседника.

— У нас много студентов, надо искать в базе данных, — оправдался Семён Олегович. — Но сделать это смогу лишь завтра, сейчас учебный отдел наверняка собирается домой, равно как и я…

— Не стоит утруждаться, я уже выяснил, что он в списках на перевод сюда, — сообщил Тронин. — И вроде как имеет доступ в учебные корпуса в качестве слушателя.

— А, так он же не студент даже, — облегчённо выдохнул мужчина, в кой-то веке порадовавшись, что криминал не связан с учащимися его вуза.

— Но слушатель, — оспорил следователь. — И он подал заявку на тот же третий курс, на котором учился погибший Геннадий Силантьев.

— Да? Ну, может быть. А они что, разве как-то связаны друг с другом?

— Связаны. Вместе учились на первом курсе в Современном Правовом Институте, потом Силантьев перевёлся к вам, а следом за ним вот и Павлов подал заявку. Эти двое замечены в делах сатанинской секты.

— Господи, боже мой! — воскликнул Семён Олегович, схватившись за лицо. — Современный Правовой Институт, да-да, спи… Мы его «СПИ» между собой тут называем, та ещё шаражка. Закрылась вот весной, а большинство студентов минобр поручил принять нам для переаттестации.

— Этот Павлов, он же Лампов, он же по паспорту Володарёв, — сухо перечислил Степан Игоревич все фамилии Ламбранта, — крайне опасный субъект. И им, как выяснилось, занимается отдельная спецслужба, в которую я обратился вчера, когда понял, что Володарёв пожаловал на место убийства Падериных.

— Час от часу не легче! — нервно сказал проректор, достав платочек, чтобы вытереть испарину на лбу. — Начальство и так сегодня устроило разнос, а тут ещё такое… И что же Вы планируете делать с этим Павловым? То есть Володарёвым…

— Нужно организовать задержание этого типа, — огорошил его Тронин. — Сделать это в другом месте проблематично. По адресу постоянной регистрации он не проживает, там только мать, инвалид по психическому заболеванию, ничего трезвого не может сказать даже. Где находится Володарёв, нам тоже не удалось установить. А обезвредить его надо в кратчайшие сроки, иначе быть беде.

— Это да, конечно, — согласился мужчина и, налив воды из графина, предложил один стакан посетителю. — Мы всячески поспособствуем следствию.

— Не совсем следствию. Видите ли, я пришёл сюда не один, а с представителем этой спецслужбы. Давайте я позову его, и он уже всё дальше сам объяснит. Организовывать задержание будут они, а не следственный отдел прокуратуры.

Семён Олегович поперхнулся и стал кашлять. Такого поворота событий он даже не предполагал. Впрочем, Тронин не стал дожидаться его согласия, вышел в коридор, кому-то позвонил и через минуту в помещение вошёл худощавый бородатый мужчина. Выглядел он странновато — длинные светлые волосы, синий костюм, но отнюдь не деловой. Одежда незнакомца больше напоминала спортивную экипировку, только без опознавательных полосок и нашивок, с металлическими вставками по краям, а на поясе висел кинжал в ножнах. На его рукоятке блеснул голубой камень, который привлёк внимание проректора. Такого красивого украшения он ещё не встречал, хоть и увлекался коллекционированием холодного оружия.

— Валентин Кириллович Охтин, — представился новый посетитель и небрежно взглянул на протянутую руку Семёна Олеговича, вовсе не собираясь жать её в знак приветствия.

— Что ж, моя миссия на этом закончена? — уточнил у гостя следователь, которому тоже не терпелось уйти по своим делам.

— Нам ещё понадобится Ваша помощь, — разочаровал его Охтин и посмотрел на проректора каким-то недобрым взглядом. — Я представляю агентство по борьбе с экстремизмом, это недавно созданная организация, отдельная от ФСБ.

— Надо же, — напрягся университетский чиновник. — Тогда, может, сразу к ректору? Раз дело такой важности…

— Уверен, ректору сообщать об этом вообще не в Ваших интересах, — осадил его Валентин Кириллович. — Дело в том, что ваше учебное заведение и так замечено в неприятных вещах, за которые высокое начальство из Москвы давно должно всех вас разогнать. Но я понимаю, насколько сложно работать сегодня с молодёжью. То экстремалы, то экстремисты — с этим непросто бороться.