Мария Дубинина - Дзюсан. Академия-фантом

Генри был чрезвычайно удивлен. Выходит, что экстравагантная учительница притащила их с Соратой в спортзал не для того, чтобы помешать нарушению правил, а поспособствовать ему?

– Почему вы им потворствуете? – строго спросил он.

– И почему моя голова похожа на тёрку? – негромко, больше сам у себя, поинтересовался Сората, стоящий ближе всех к дверям. Руми не ответила, бодрой походкой прошествовала к центру зала и плюхнулась на маты. Макалистер беспомощно переглянулся с Кимурой, и тот, озорно улыбнувшись, протянул руку и щелкнул выключателем.

Зал снова погрузился в темноту, слегка разгоняемую зловеще-синим светом одинокого фонаря.

Генри вздрогнул, когда кто-то, скорее всего, Кимура, подтолкнул его в сторону матов. Ему вовсе не хотелось слушать страшные истории, учитывая жуткие вещи, творящиеся в этих стенах в реальности, однако его спутники уже устроились вместе с учениками, пока еще тихими и явно испытывающими неловкость. Макалистер подошел к ним и, мысленно ругая себя за сговорчивость, опустился между Руми и Соратой. С одной стороны его касался острый локоть парня, с другой – горячее круглое колено Асикаги. Прямо напротив сидели Курихара и Чандлер, и если последний не сдерживал нетерпения, то его друг всем своим видом демонстрировал недовольство. Руми хлопнула в ладоши:

– Ну, кто следующий?

Девочки переглянулись, и Минако подняла руку:

– Наверное, я. – Генри видел ее очень редко, только запомнил кукольный наряд с кружевом и траурными черными лентами, вроде тех, что любят надевать помешанные на готике девицы. – Есть такая легенда, что если ночью прийти в школьный туалет на третьем этаже и трижды у третьей кабинки позвать призрак мертвой девочки Ханако-сан, то она отзовется. Говорят, будто бы когда-то она была обычной школьницей, но на нее напал маньяк, надругался над ней и бросил умирать в школьном туалете. С тех пор дух Ханако-сан появляется в женских уборных и пугает учениц.

– О, это я слышал, – перебил Сэм и сделал страшное лицо. – Она выползает на руках, потому что у нее отрезаны ноги, и требует их вернуть. Если не успеешь убежать, она изрежет тебя на кусочки.

Минако прижала ладони ко рту:

– Фу, придурок! Ты это только что придумал.

Парень засмеялся:

– Но ведь так гораздо веселее.

Девушка так не считала, да и Макалистеру шуточки Чандлера пришлись не по душе. Асикага погрозила блондину пальцем:

– Придумывать нельзя. Эх, молодежь, – она потянулась, в темноте задев британца рукой, – ничего вы не знаете. Вот, вас сейчас Сората пугать будет. Ну, давай.

Генри повернулся налево, глядя на профиль повара. Японец под пристальными взглядами чуть смутился и машинально заправил прядь за ухо. Потом покосился на Генри, и тому показалось, что этот взгляд ему что-то говорил.

– Издавна в Японии существовали легенды о мстительных духах несправедливо обиженных людей. Они носят название онрё и приходят с того света к тем, кто нанес им оскорбление, – его взгляд, уже не стесняясь, буравил Генри, и тот догадывался, что эта история была предназначена специально для него. – Они являются в белых погребальных одеждах, с распущенными черными волосами и с лицами, будто бы покрытыми белым гримом. Онрё преследуют свою жертву до тех пор, пока не отомстят.

Макалистер поежился. Безусловно, в Кимуре до сих пор жива обида на многие неприятные слова, что говорил ему Генри, но ведь он не мог знать, насколько точно описал мертвую девочку, всюду следующую за ним. Однако не было похоже, что она хочет Сорате смерти, напротив, ее намерения, хоть и туманные, скорее направлены на защиту. Как бы странно это ни выглядело.

Все притихли, а Руми же, напротив, еще больше взбодрилась, подавая ученикам дурной, по мнению Генри, пример.

– Жуть. Меньшего от тебя и не ожидала. – Она убавила огонь в лампе, и света стало до неприличия мало. – Вот я вам сейчас кое-что интересненькое расскажу. Бьюсь об заклад, такого вы еще не слышали. – Она устроилась поудобнее, сложив ноги по-турецки и снова пнув коленом британца. – Была такая история. В одной благопристойной семье родилась дочь, умница, красавица, и выросла старикам на радость. Но то ли проклял ее кто, то ли, наоборот, одарил, но была у девушки странная привычка облизывать мужчин. Язык у нее был длинный и шершавый, как у кошки. И вот однажды нашелся юноша, который так полюбил ее, что решил жениться. И вот, представьте себе, первая брачная ночь. – Руми развела руками, как бы намекая на размах трагедии. – Жених уже готов, невеста тоже. И тут Намэ-онна высовывает свой язык и начинает облизывать возлюбленного, начиная с лица – шею, плечи, грудь, живот… – Она хихикнула. – Ну и все остальное, вплоть до пяток. Парень испугался и сбежал. Больше его не видели. Бедняжка осталась одна.

Курихара и Чандлер переглянулись.

– Это случаем не факт из автобиографии? – поддел Хибики, и Сэм одобрительно хмыкнул.

– Хочешь подтверждения? Тогда иди-ка сюда, если не боишься, – и Руми демонстративно провела языком по губам.

Генри прикрыл пылающее лицо ладонью. Асикага не изменяла себе, и даже ее история имела какой-то подозрительный подтекст. И тут по спине пробежали мурашки – кто-то провел рукой линию вдоль позвоночника, заставляя мужчину резко выпрямиться. Он завертел головой и остановил негодующий взгляд на Кимуре, благо шутка была как раз в его стиле.

– Что вы на меня так смотрите? – шепотом осведомился повар. – Не бойтесь, я не собираюсь вас облизывать, уж не сейчас, это точно.

Генри хотел бы ответить, что вообще не желает, чтобы его облизывали, тем более Сората, но благоразумно промолчал, опасаясь, как бы их тихое перешептывание не стало достоянием общественности. Отвернувшись, он вперил взгляд в пол.

Масло в фонаре медленно прогорало, его запах пропитал воздух и въедался в кожу и волосы. Сквозь толстые затемненные стекла окон проникал отдаленный звук громовых раскатов. Приближалась гроза.

– Раз уж все равно все молчат, – заговорила Руми снова, – то я напоследок расскажу вам еще одну милую историю.

– Если там опять кто-то будет кого-то облизывать, меня стошнит, – поделился Чандлер, и Генри мысленно был с ним солидарен. Девушка обиженно дернулась:

– Злые вы! Совсем меня не уважаете.

Она грозно свела брови, но через секунду вновь пришла в прежнее возбужденное состояние, точно вернулась в свои собственные школьные годы:

– Это правда жуткая история. Точно вам говорю. Она про женщину-паучиху, которую называют Дзёро-гумо.

Макалистеру даже не пришлось оборачиваться, чтобы почувствовать, как напрягся Кимура и со свистом втянул в себя воздух. Казалось, он был на волосок от того, чтобы подняться и уйти, однако японец пересилил себя, хотя расслабиться все же не сумел.