Яцек Пекара - Слуга Божий

— Ах, так, — улыбнулся он. — Так ты выбрал именно Тириан как место отдыха. Как приятно!

В его голосе я не услышал ни издёвки, ни иронии. Он играл свою роль безошибочно, вот и я собирался играть свою.

— Ох, не скрою, что я решил соединить приятное с полезным, — произнёс я с лёгким смущением. — И надеюсь на одну деловую встречу. Однако, прости, что не могу об этом говорить, поскольку действую не только от своего имени, и меня обязали соблюдать тайну. К сожалению, Игнациус, Его Преосвященство епископ Хе-хезрона, да храни Господь его благочестивую душу, необыкновенно тщательно считает расходы епископства…

— … а отсюда следует, что и инквизиторское жалование, — засмеялся он. — Откуда я это знаю? Но это очевидно, Мордимер, — добавил он. — Служебная тайна — святое дело и я не собираюсь склонять тебя к нарушению данного слова. Однако из твоих слов понимаю, что посещение Тириана никоим образом не связано с твоей деятельностью, как инквизитора Его Преосвященства?

— Избави Бог, Игнациус, — сказал я.

Какое-то время мы ели молча, и я попробовал вино, которым угостил меня тирианский инквизитор.

— Альхамра, — сказал я, попробовав. — Мёд во рту[113].

— Для нас специальная скидка, — хитро подмигнул он. — Ибо уже в Хезе требуют за неё втридорога…

— О, да, — вздохнул я. — Вижу, что в Тириане братья охотнее проводят время в собственном доме, чем в Инквизиции, — добавил я.

— Почему так думаешь? — он прищурил глаза.

— Ужинаешь один, — ответил я. — Но я тоже предпочитаю комнату в корчме нашему дормиторию.

— Нас пятеро, — ответил он, — и все мы живём в Инквизиции. Однако сейчас мои четыре брата находятся за городом, и я остался один. Так что я рад, что ты составляешь мне компанию этим вечером.

Меня заинтересовало, что ж за срочные дела вырвали из города всех инквизиторов, но я знал, что расспрашивать не подобает. Однако факт того, что пятёрка инквизиторов жила вместе, был несколько странным. Хотя, может в Тириане существовали иные правила, нежели в Хезе? По ухоженности сада и обильности питания я понял, что условия тут были лучше, чем в Хезе, где властвовали простые и суровые правила. Но что делать, их было только пятеро, и они могли установить для себя такие законы, какие хотели.

С Игнациусом я провёл приятный вечер за кувшинчиком хорошего вина. Мы лениво болтали, он рассказывал тирианские сплетни, а я делился тем, как живётся около Герсарда, преосвященства епископа. С тем только, вы же понимаете, любезные мои, что ваш покорный слуга не позволил себе высказать ни единого лишнего слова, а о приступах подагры Гесарда говорил с уважением, полнёхоньким сочувствия. В конце концов, само Писание гласит: «Не каждому человеку открывай сердце своё»[114]. И как мало кто на свете могу подтвердить необыкновенную справедливость этих слов.

Когда забрезжил первый рассвет моего пребывания в Тириане, я открыл ставни с чувством нескрываемого облегчения. Как раз на небо выползли белые, кучевые и плотные облака, этим предвещая, что день будет не таким знойным, как предыдущий. И хорошо, поскольку ваш покорный слуга должен был кое-что сделать. Вы, вероятно, думаете, какой же такой хитрый план придумал бедный Мордимер, чтобы удовлетворить Мариуса ван Боёнвальда, а также раскрыть, кто убивает независимо плавающих капитанов? Может, я вас разочарую, любезные мои, но план мой был прост, будто долото для раскалывания костей[115]. Так вот, ни больше, ни меньше, но сначала я собирался просто пойти в главный капитанат, выдавая себя за купца из Хеза. И постараться легально нанять корабль и капитана. А потом посмотреть, кто придёт меня предостерегать перед последствиями такого безрассудства. Что ж, неплохой исходный пункт, как любой другой.

Главный капитанат Тириана размещался в большом, одноэтажном здании, которое вероятно когда-то было амбаром, а сейчас в нём располагались чиновники и канцеляристы. Внутри роились купцы, посредники и обычные судоводители, у каждого из которых было не терпящее отлагательства и крайне важное дело. Но должен признать, что, несмотря на толкотню, внутри царила просто редкостная гармония, а за порядком следили несколько портовых стражей с увесистыми дубинками в руках. И я видел, что они способны этими дубинками всыпать просителям, неспособным вести себя согласно установленным правилам.

Мне пришлось подождать своего в довольно длинной очереди к одному из канцеляристов. Седой, ссохшийся человечек сидел над стопой книг и бумаг. Поверхность конторки, пальцы и даже уши у него были испачканы тушью.

— Слушаю, — спросил он нетерпеливо, когда я встал перед ним.

— Хочу нанять хороший корабль и капитана, знающего реку в верхнем течении, — сказал я громко.

Канцелярист отложил перо на конторку и поднял на меня взгляд.

— У вас есть тирианская лицензия? — спросил он, внимательно рассматривая меня из-под седых, редких бровей.

— Нет, — ответил я. — Я купец из Хеза.

Кто-то стоящий за мной засмеялся, кто-то другой показал на меня пальцем, а какой-то голос крикнул: «Найдите ему капитана, который хочет потерять уши». Чиновник улыбнулся одними губами.

— Не думаю, чтобы кто-нибудь захотел с вами поплыть, раз у вас нет лицензии, — сказал он с едва скрываемым весельем.

— Не верю, что в Тириане нет капитана, что не желает заработать неплохую сумму за курс на юг, — сказал я с удивлением.

— Послушайте же, господин… — он сделал паузу.

— Годриг Бемберг, — пояснил я. — Лицензированный купец из Хез-хезрона.

Сзади снова кто-то рассмеялся, слыша эти слова.

— Послушайте же, господин Бемберг. — произнёс канцелярист. — Я не знаю капитана, который бы с вами поплыл. Выкупите в гильдии одноразовую лицензию или воспользуйтесь посредничеством наших купцов. Следующий! — Он отвёл от меня взгляд.

— Стойте, стойте…

— Следующий! — сказал он уже более резким тоном и посмотрел в сторону одного из стражников.

— Ладно, ладно, — сказал я, когда увидел, что стражник медленным шагом направляется в мою сторону.

В конце концов, было бы крайне унизительным, любезные мои, если бы бедный Мордимер получил палкой по спине в тирианском капитанате. И вдобавок не мог бы должным образом покарать обидчика.

Я протиснулся через толпу и вышел из здания. Я присел на ограждение с миной покорности судьбе, и мне не пришлось долго ждать, пока ко мне не подошёл молодой, богато одетый человек. Он был в украшенном серебром, шёлковом кафтане и расшитых пуленах[116] с вычурно изогнутыми носками. У разукрашенного, широкого пояса болтался кинжальчик с гравированной серебром рукоятью.