Ольга Крючкова - Прелат

Рене оторвал взгляд от карты и посмотрел вдаль, где на горизонте виднелся «Огнедышащий Змей».

– Змей спит… Во всяком случае, мне так кажется.

Командор многозначительно хмыкнул и внимательно посмотрел на идальго.

– Вероятно – так оно и есть…

– Но… – неожиданно начал идальго. – Вчера, когда мы направлялись к крепости, меня преследовало чувство, будто за нами следят…

Командор встрепенулся.

– Почему вы не сказали мне об этом ещё вчера?

– Простите, дон Рамирес. Я так устал, что упустил сию незначительную деталь…

– А, если она будет стоить жизни?! – воскликнул командор.

– Не думаю, – уклончиво ответил Рене. – Но… Если бы на нас хотели напасть уничтожить, то непременно сделали бы это вчера. Как вы считаете?

Командор задумался.

– Тогда почему те, кто наблюдал за вами, не напали?

– Этого я не знаю. Но одно точно – в их планы не входило убивать нас. Они просто следили…

– Хорошо… Итак, идём по направлению к «Огнедышащему Змею», у его подножья – привал на ночь.

Рене снова оторвал взгляд от карты и посмотрел на далёкий вулкан: его постепенно наполняло некое чувство, и это было… чувство приближающейся опасности. В первый момент, он хотел отговорить командора и не разбивать лагерь у подножья огнедышащей горы, но, немного поразмыслив, решил, что останавливаться в лесу ещё опасней, ведь у них нет повозок, чтобы сцепить их в вагенбург[112], да и если бы были – по лесу они не пройдут.

Обговорив с идальго последние детали похода, командор отдал приказ отправляться в путь. Вскоре отряд вступил в пределы влажного тропического леса. Дон Рамирес, хоть и был не новичком в Новом Свете, ему приходилось несколько раз следовать через венесуэльские джунгли, и каждый раз он испытывал неприятное чувство, ожидая, что из-за любого дерева появится индеец и метнёт в него копье или выстрелил из лука. И теперь чувство тревоги не покидало его, одно лишь внушало надежду и некоторую уверенность – присутствие идальго ди Калаорра. Командор безмерно доверял ему и полностью полагался на его ощущения.

Рене шёл впереди колонны с небольшим передовым отрядом Гонсалеса. После Сен-Филиппе идальго доверял бесстрашному наёмнику, беря во внимание не только его отвагу, но и рассудительность, порой не свойственную человеку его ремесла, жаждущего лишь мгновенной наживы.

Гонсалес также проникся уважением к дону Рене и почёл за честь следовать рядом с ним в первых рядах. Прикрывал колонну также небольшой отряд из десяти наёмников, идущий налегке. Они прислушивались к каждому подозрительному звуку.

Пройдя немного по лесу, Рене остановился. Гонсалес сделал предупредительный жест рукой – передовой отряд замер и ожидании и напряжении.

– Посмотри, Гонсалес, – сказал Рене, указывая на дерево, стоящее у едва различимой тропинки, теряющейся в глубине леса.

– Зарубка…

– Точно. Именно здесь прошёл тот отряд, что не вернулся из Золотого города более года назад.

– Тогда мы – на верном пути, дон Рене.

Идальго кивнул: по крайней мере, они должны добраться до «Огнедышащего Змея», как и планировали – к заходу солнца.

Переход по влажному лесу был изнурительным. Даже наёмники, повидавшие на своём веку и жажду, и голод, и смерть, да и ещё много чего, взмокли от пота и постоянно прикладывались к фляжкам с водой, тем самым только ухудшая своё самочувсвствие. Мало того – постоянно докучали назойливые насекомые.

Примерно к полудню, их одежда под металлическими или кожаными нагрудниками была совершенно мокрой и прилипала к телу, по спине струился пот.

Рене также, как и все тяжело переносил переход, ибо он привык большую часть времени проводить в седле, а не устраивать променаж по непроходимым джунглям. Неожиданно впереди что-то или кто-то метнулось. Рене, Гонсалес и передовой отряд, все как один взвели крюки арбалетов.

Рене прислушался, что и говорить, слух у него был тонкий, и улавливал все движения, происходящие в лесу.

– Не волнуйтесь, это животное. Я слышу, как оно удаляется от нас…

Гонсалес с удивлением воззрился на идальго.

– Олень? – едва слышно спросил он.

– Возможно, или нечто подобное.

Едва ли передовой отряд наёмников успел оправиться от полученных впечатлений, как над их головами раздался новый звук, подобный смеху… и нечто перепрыгнуло с дерева на дерево, затем сверху посыпались какие-то плоды. Рене пнул ногой жёлтый сочный плод, и тотчас ощутил его необычный запах. Наёмники заволновались, несколько из них не выдержали напряжения и выстрелили из арбалетов: к их ногам упало небольшое животное…

– Я видел такую тварь в Испании. Их используют для увеселения зрителей в бродячих цирках и театрах, они такие штуки вытворяют, словно дети… – пояснил Гонсалес.

Наёмники с интересом рассматривали убитое животное, которое попросту оказалось небольшой обезьянкой. Затем они продолжили свой путь.

Солнце постепенно клонилось к закату, а в лесу и вовсе стемнело – деревья были настолько высоки, что порой их бурная крона полностью застилала небо… По расчётам командора до «Огненного змея» оставалось примерно час-два пути, затем – долгожданный отдых.

Неожиданно едва заметная тропинка, протоптанная не одним поколением тольтеков исчезла – Рене и Гонсалес переглянулись: куда идти дальше? – виднелась лишь бурная тропическая растительность.

– Очевидно, тропинка заросла… И это неудивительно: здесь такие гигантские деревья и бурная растительность. – Рене задумался: как поступить? – очевидно, что «Огнедышащий Змей» простирался впереди и они, даже, если немного отклоняться от намеченного направления, в любом случае выйдут к подножью вулкана. – Доставайте мечи, будем прорубаться вперёд! – приказал идальго. Передовой отряд тотчас обнажил дуриндарте.

Гонсалес неистово врубался в растительность, пот буквально струился по лицу, он постоянно утирал его рукавом, но в итоге и тот промок насквозь. Затем его сменил следующий наёмник, и так далее по очереди. Освободившиеся наёмники, истекая потом, тяжело дышали…

Неожиданно они услышали хрюканье свиньи.

– А вот и жаркое к нам пожаловало! – воскликнул Гонсалес и взвёл арбалет. Наёмники притихли: перспектива вечернего сытного ужина была слишком заманчива.

Из зарослей выбежало семейство странных животных, действительно похожих на свиней[113], но только гораздо крупнее. Самая большая «свинья», видимо вожак, никогда не видевший подобных существ, людей, поводил длинным, словно хоботок носом, затем хрюкнул, и уже был готов метнуться обратно в своё лесное убежище, уводя за собой своё многочисленное семейство, как стрела, выпущенная Гонсалесом, пронзила ему голову.