Виктор Гламаздин - Одна против зомби

Увы, пострадавшее от лап вахтера и заломов Мымры и секретутки запястье сбойнуло. И бросок у меня вышел неудачным: папка попала богине Маат прямо в лобешник.

Та, недолго думая и напрасно не шатаясь, грохнулась на статуи ее коллег — Анубиса и Тота.

Те вздоргнули от неожиданности. И, явно растерявшись от такого напора, дали слабину — не смогли удержаться на ногах и в обнимку завалились на сидящего на троне Осириса.

При этом сладкая парочка неудачников — Анубис и Тот — дружно шмякнула своими дурными башками Осириса по его могучей длани, коей тот крепко сжимал позолоченный жезл.

Оный, не потерпев насилия, вылетел из руки Осириса, словно щегленок, выпущенный рукой добросердечного христианина из клетки в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы. И взмыл, вращаясь и сверкая позолотой, к потолку. А потом, скользнув по вытянутой на метр крокодильей морде злого бога Амата, ударился о пистолет Хорькоффа.

Раздался громкий выстрел.

Я распласталась на полу и заверещала голосом ханыги, которого кореша-пропойцы застукали на краже баблосов из общака:

— О, мой га-а-а-д! Не убивайте! Я ни при делах, меня Пал-Никодимыч подста-а-а-вил, гой пархатый!

Глава 4. Советую колоться сразу

Я зажмурилась от страха, ожидая, когда пуля вопьется мне куда-нибудь, и молясь, чтобы она при этом не покалечила в моем организме ничего серьезного. А лучше бы вообще отскочила от него, будто от стелы из метеоритного железа.

Однако пуля, побрезговав нами с Хорькоффом, попала в его невесту на фотографии — прямо в голову, накрытую фатой.

Я подбежала к Хорькоффу и бросила любопытный взгляд на прострелянную фотку, лежащую на полу.

— Классный выстрел, — вырвалось у меня. — Тянет на мастера двенадцатого дана школы «Пьяный барсук».

Хорькофф недоуменно глянул на меня — не мигая и не говоря ни слова.

— Меня зовут Ника Лодзеева, — поведала я несостоявшемуся самоубийце. — А Вы, как я понимаю, Андрей Яковлевич Хорькофф? Так?

Хорькофф кивнул.

Я подняла из-под стола свою папку, выпавшую при обнимашках с полом. Заметила лежащий на полу пистолет. И загнала его ногой под трон Осириса. Тот одарил меня мрачным взглядом.

— Раз уж я Вам, господин Хорькофф, рискуя почти простреленным глазом, жизнь спасла, то… — заговорила я.

Но тут же замолкла, ибо клиент разрыдался, как дитя на допросе.

— А нафига мне такая жизнь!? — пробулькал сквозь слезы и сопли хозяин кабинета.

— А нафига Вам такая смерть?! — возмутилась я. — Мозги по кабинету. Похороны в закрытом гробу. И зона для самоубийц в самом гадюшном закутке преисподней. Там черти бросят Вас в котел с кипящим салом и начнут пырять самостийными трезубцами, требуя петь им…

Я откашлялась и завыл… запела:

  — Ще й нэ вмэрла Украйини и слава, и воля,  Ще нам, браття молодийи, усмихнеться доля.  Згинуть наши вориженьки, як роса на сонци.  Запануэм и ми, браття, у свойий сторонци.  Душу й тило ми положим за нашу свободу,  И покажем, що ми, браття, козацького роду…

Я сделала паузу, чтобы отдышаться, и осуждающе посмотрела на Хорькоффа.

Тот пристыжено отвел взгляд от моих пышущих праведным гневом глаз. Наверное, вспомнил, что и в его жилах гуляет кровь русских казаков, и решил больше не позориться перед предками.

— Настоящие мужчины так со своей не застрахованной ни в одной фирме головой не поступают, — заявила я. — Сразу видно, что Вы не знакомы с самурайской философией ритуала сеппуку. Подозреваю, что Вы даже не читали трактат Нитобэ Инадзо «Бусидо — душа Японии» и в простецком невежестве своем даже не ведаете о доктринах, описывающих каноны поведения настоящего воина с позиции мистико-эзотерического отношения к смерти, посмертию и бессмертию.

Подтверждая свое абсолютное незнание самурайской философии, Хорькофф громко захлюпал носом.

— А чо там у Вас стряслось-то? — поинтересовалась я. — Наехал кто?

— И-и-и…

— Бандиты? Рейдеры? Сионисты? Жидоборцы-хоругвеносцы?

— И-и-в-в-в-и…

— Оборотни в погонах? Нацисты?

— И-и-и-и…

— Гомофобы? Гомофилы? Гомоеды? Гомосеки? Гомо эректусы?

— И-и…

— Чинуши? Люди в черном? Исламисты из «Анашы-эль-ганджубаса»? Кто-нибудь из боевого крыла франкмасонов?

— И-и-и…

— Да-да, все понятно. Все-таки родное ФСБ докопалось. Небось с пятой колонной шашни водите? А как насчет фэбээровского ЦРУ и госдеповского АНБ? Тут советую колоться сразу. Против чекистов не каждый олигарх и полдня в пыточном застенке выстоит. А Вас наверняка не обучали даже банальной гуантанамской системе противостояния методикам экспресс-допросов в полевых условиях, ведь так? Надо признать, в последнее время спецслужбы Запада совсем нюх потеряли и перестали готовить настоящих джеймс-бондов с железными яйцами. Вот вспомните, как Дениелу Крейгу по ним красиво молотили пол-фильма — то по правому — бац! — то по левому — хрясть! — а он только хихикал, как нимфетка на сеновале.

— Нет-нет! — отчаянно замотал головой Хорькофф. — Ничего такого! Я патриот и не изменял Родине даже с женой!

— Тяжелый случай. Ну тогда, значит, проигрались в казино. Я помню тоже плакала, когда двести баксов в покер прокакала — доблефовалась, дуреха.

Хорькофф отрицательно закрутил головой.

— Нет? — я задумчиво почесала нос. — Может, полицаи накрыли-таки скрывавшийся у Вас на даче в бане подпольный цех по производству фальшивого спайса под видом натурального стирального порошка?

— Упаси меня Боже от такой напасти! — вздрогнул мой собеседник.

— Так чо ж тогда с Вами все-таки стряслось, Андрей Яковлевич? Надо признаться, Вы меня заинтриговали. За всю свою долгую и полную опаснейших приключений жизнь я еще не встречала столь загадочного случая, чем Ваш. Утолите мое любопытство, а я никому не расскажу, что Вы меня из пистолета пытались укокошить отравленной разрывной пулей.

— Долго рассказывать…

Хорькофф вытащил из пиджака платок, вытер слезы и сопли. Подошел к кабинетному бару, достал оттуда бутылку с этикеткой «Слеза Святого Валериана» и пару серебряных стопок инкрустированных перламутром и вырезанными из янтаря головами Медузы из рода Горгон.

— А я, представьте себе, никуда не спешу, — поведала я клиенту. — У меня еще есть несколько свободных минут перед Концом Света. Ктулху спит. Антихрист занят выборами президента Пиндостана. Матросы с русского сухогруза отравили Годзиллу, слив на него мазут вперемешку с недопитым метиловым спиртом. А боевых роботов-трансформеров наш премьер-министр отправил отлавливать ворье в самое сердце отечественной модернизационной коррупции и наукоемких технологий высасывания из госбюджета лишних денег — в «Сколково».