Алексей Шолохов - Тело

– Это я придумала, – заверещала Яна и замотала головой. Так сильно, Славику даже показалось, что швы сейчас разойдутся и голова отвалится.

– Да ты, ты, – успокоила сестру Аня. – Первая группа должна была подохнуть сразу, как только мы подняли их. – Аня показала на мертвецов. – Но в двоих мы ошиблись. Борис и инструктор протянули дольше всех. В первую группу входили еще Наташа и Ольга. – Двуглавая тварь с улыбкой посмотрела на Соню. – Ну, а во вторую Болдин, Самсонов и вы, голубки. По замыслу, сюда на своих двоих дойти не должен был никто из вас.

– А эта даже успела в деревню сбегать, – вставила Яна.

– Ну и что с вами делать? – наглая ухмылка разрезала когда-то красивое лицо Марины. Теперь там была только Аня.

– Ой, ну давай их отпустим. Они такие милые, – сказала Яна.

– Нет, – как отрезала сестра. – Грязные должны умереть!

Прудников схватил за руку Соню и завел ее за спину. Умирать он не хотел, поэтому первым бросился в бой. Пока сестры ругались, он схватил голову Олеси и с силой дернул вверх и вбок.

– Прости, милая, – извинился Славик, хотя понимал, что нет уже никакой Олеси.

Нитки или кожа затрещали, хлынула кровь, и Яна-Олеся завизжала. Звонко, словно свинья. Аня захрипела, будто ее душили. Но ее душила злость. Она опешила. А Прудников, наоборот, был полон решимости. Он ударил окровавленную тварь и, схватив Соню, рванул к тоннелю.

– А-а-а-а-а!!! – взревела Аня. – Чистые, говоришь?! А-а-а!

Она подошла к голове.

– Милые они?!

– Догони их! Догони и убей! – кричала голова Яны.

Аня едва подавила желание пнуть голову сестры, развернулась и побежала за грязными.

– Они не дадут нам уйти, – прошептала Соня. – Пока они живы, они будут преследовать нас.

Слава молчал. Он думал, много думал. И когда они добежали до прохода к параллельному тоннелю, он остановился. Несмотря на темноту, окутавшую каждый сантиметр, проход он видел. Точнее сказать, чувствовал.

– Ты чего? Они же нас сейчас схватят.

Слава прикидывал все «за» и «против». Потом повернулся к Сухоруковой и сказал:

– Пожалуйста, сделай так, как я тебе скажу. Сейчас беги что есть сил, поднимайся наверх. Спрячься во дворе магазина. Они туда не сунутся – там их… Они побоятся. А я приду туда.

– Но как…

– Беги, Соня. У нас нет времени.

Вячеслав обрадовался, что она не произнесла ни слова. Развернулась и побежала дальше по тоннелю. Хорошо, что она не стала уговаривать его, а то бы он засомневался. А сомнения и неуверенность – плохие спутники в жизни. Тем более на дне шахты. Они заставляют либо толкаться на одном месте, либо делать не то, что требуется в данный момент. И это очень плохо, потому что, если ты останешься в живых, потом будешь жалеть об упущенных возможностях. Сомнение можно скрыть только тогда, когда его нет. Это как твой страх для собаки, а кровь для акулы. Сестры учуют сомнения, и тогда твоя чистота не будет значить ровным счетом ничего.

– Я чистый, – с вызовом произнес Слава, не совсем понимая значение этой фразы, и побежал к параллельному тоннелю.

«Если мои расчеты верны, то минут через десять я буду снова в комнате».

Он вспомнил это помещение на карте. Хотя на ней мало что походило на то, что он видел в шахте, но то место с комнатой и прилежащими к ней коридорами и проходами было отражено верно.

Соня бежала, практически не останавливаясь. Она ничего не видела, будто ее поместили в смолу, настолько была осязаема тьма. Все время ей казалось, что ее вот-вот схватят. Но как бы часто она ни оборачивалась, в темноте никого не было. По крайней мере, темнота очень хорошо скрывала то, что там могло быть.

Соня боялась еще кое-чего. Она боялась, что налетит на лестницу со всего маху и в лучшем случае разобьет себе губы, а в худшем… О потере сознания, переломе ноги и еще чем-нибудь подобном, ограничивающем движения, думать не хотелось. Не хотелось, но думалось. А еще в голову лезла всякая чушь. Она думала о твари, оживившей отрезанную голову мертвой девушки. Если она способна на такое, то догнать Сухорукову ей не составит никакого труда.

Соня остановилась и вытянула руку перед собой. Какое-то шестое чувство заставило ее это сделать. Рука прошла беспрепятственно в темноте. Но что-то же было? Она сделала шаг вперед, так и не опустив руки. Чувство чьего-то присутствия только усилилось, но рука так же шарила в густой смоле. Первым желанием было побежать назад, но она тут же отогнала подобные мысли. Возможно, сестры этого и хотят. Они хотят, чтобы Соня потеряла самообладание и начала метаться по тоннелю, как муха между оконными рамами. Не дождутся. Соня, не опуская руки, сделала еще пару шагов, и ее ладонь уперлась в металлический прут лестницы.

Возможно, она почувствовала лестницу. Нет. Она и сейчас чувствовала чье-то присутствие. Чей-то взгляд все еще сверлил ее. Соня, подгоняемая им, начала карабкаться по лестнице вверх. Странное чувство, схожее с дежавю, не отпускало ее. Только, в отличие от ложных воспоминаний, она знала, что действительно была здесь. Дальше должно быть… И оно было! За ней кто-то полз. Лестница вибрировала. Софья не сдержалась и посмотрела вниз. Вместо Антонины Петровны за ней поднималась Марина или Аня. В этой твари нельзя было узнать когда-то красивую девушку.

Соня завизжала и буквально выпрыгнула наверх. Тракторист Бандурин ждал ее у выхода, но ее было уже не остановить. Она врезалась в мертвеца и вылетела на улицу. При падении Сухорукова больно ударилась. Она встала на колени и потрясла головой. Бандурин тоже начал подниматься. Соня схватила кусок арматуры, удачно оказавшийся рядом, и, не раздумывая, воткнула в кишащую червями глазницу Бандурина. Прут с хрустом вошел в гниющий мозг. Мертвец дернулся и исчез. В руках Сони осталась только арматура. Оцепенение прошло, и Софья услышала приближающиеся сзади шаги. Она вскочила на ноги и ударила наугад прутом. Тварь с ревом осела на колени. Соня отбросила прут и побежала к деревне. Ей нужно попасть во двор магазина. Хотя Соня сомневалась в защитных свойствах какого-то там двора. Прут арматуры был куда надежней.

Аня зарычала. Тварь чувствовала сомнения.

Славка вошел в комнату с противоположной стороны. Как он и рассчитывал, сестры побегут за ними. Теперь главное успеть до того, как они догонят Соню. Он подбежал к трупам и начал сбрасывать их с каменного гроба.

– Что ты делаешь?

Вопрос прозвучал настолько естественно, что, казалось, с ним разговаривает обычная девушка. Он повернулся к голове Олеси.

– Заткнись!

– А вчера целоваться лез, – Яна-Олеся надула губки.

Славик чувствовал себя полным идиотом. Разговаривать с головой мертвой девушки – это уже диагноз. Он скинул последний труп, испачкался обо что-то влажное, похожее на обмылок, пролежавший долгое время в воде.