Укус - Ричард Карл Лаймон
— Не должна. — Я повернулся к Пегги. — Вернись в фургон и скажи ему, что Кэт останется здесь. Если он хочет сменить водителя, он может взять меня. Я разрешаю ему поменять тебя на меня, но не на Кэт.
В глазах Пегги плескалось неверие. Она вцепилась в свои спутанные волосы.
— Вы что, хотите, чтобы моего брата убили?!
— Он не станет убивать Донни, — покачал головой я. — Ты сама подумай! Донни — это его основной рычаг давления на всех нас! Так что вернись и скажи Снеговичу, что он может взять меня, если хочет, но Кэт ему не видать, как своих ушей!
Слезы заструились из-под темных очков Пегги на ее бледные щеки.
— Какой же вы прогнивший собственник и трус! — наградила меня она.
— Пегги, успокойся, — воззвала к ней Кэт.
— Но так и есть!
— Ты брала наш нож? — спросила вдруг Кэт. Столь резкая смена темы даже меня застала врасплох.
— Эм? — Глаза Пегги метнулись в ее сторону.
— Нож, который был у нас на заднем сиденье. Вы забрали его вместе с?..
Она сняла темные очки. Утерла запястьем слезы. Фыркнула.
— Даже если так, то что?
— Это, я так понимаю, «да», — пробормотал я.
— Ты взяла его, чтобы порезать салями, или?..
— Это уже мое дело!..
— …или для того, чтобы воткнуть его Снегу в спину?
— Быть может.
— Так чего ты ждешь? — спросил я.
— Я не могу так… Он такой здоровый. Если не застать его врасплох… — Она тряхнула головой. — Я жду хорошего шанса, но… но… просто не могу. Я не знаю, смогу ли я… это ужасно, и… и если у меня не выйдет, он убьет и меня, и братика.
— Где сейчас нож?
— Под моим местом.
— Под сиденьем водителя?
— Да. Я приспособила его там, пока он не смотрел.
— Пока он не смотрел, ты должна была приспособить его ему в шею, — бросил я.
— Успокойся, Сэм, — Кэт положила мне руку на плечо.
— Она хочет спасти брата, но боится убить этого придурка!
— Не нам винить ее. Снег Снегович — тот еще тип. Он не будет подставляться по-глупому. Кинься она на него с ножом, он бы его отобрал, и… неизвестно, чем бы это для нее кончилось.
Взвыл клаксон фургона.
— Мы слишком долго возимся, — нервно сказала Пегги. — Выходите, Кэт, вам…
— Она никуда не выйдет! — отрезал я, не ослабляя захвата на запястье Кэт. — Иди и скажи Снеговичу об этом. Он может поменять меня на тебя. Но не на Кэт. И напомни, что пока что наше сотрудничество было весьма хрупким, но взаимным. Мы могли развернуться и уехать. Все, что нас держит — наше желание спасти тебя и Донни. Передай ему это. И добавь, что мы уедем, если он начнет кобениться. Фургончик у вас, видит Бог, не вчера с конвейера сошел. От такой рухляди мы сумеем оторваться, так ему и передай.
— Кэт, помогите мне, пожалуйста, — решила Пегги обратиться напрямую, поняв, что со мной каши не сваришь.
— Я хотела бы, — и, хоть Кэт и сказала так, попытки вырваться из моей хватки она не предприняла. — Скажи этому типу, Сэм меня не…
Клаксон завопил, как резанный. На этот раз он выдал где-то пять-шесть протяжных воплей подряд. Снег Снегович терял терпение.
— Лучше поторопись, — посоветовал я Пегги.
В глазах девушки полыхнул огонь.
— О, как же я вас ненавижу. Грязный собственник.
— Шевели ножками.
Гордо вскинув голову, она развернулась и пошла к фургону.
— Ну и дела, Сэм. Слышал, как она выражается? Грязный собственник. — Слабая тень улыбки скользнула по губам Кэт. — Не хочешь себе такую интересную попутчицу?
— Не хочу.
— Теперь-то ты меня отпустишь?
— Обещаешь не убегать?
— Да. Эй, даже на минуту не вздумай втемяшить в голову, что я хочу пойти к этому головорезу.
— В мыслях не было. — Однако, даже когда я осторожно выпустил ее запястье и она продолжила сидеть смирно, осталось у меня некое предубеждение, согласно которому Кэт, возможно, желала пересесть к Снеговичу… может быть, даже бессознательно — ведь, в конце концов, именно она подбила меня на побег от него, но кто знает, вдруг, после всех издевательств, выпавших на ее долю от мужа, от Эллиота, от трех косых ублюдков на пляже, у нее выработалась этакая противоестественная привязанность к откровенно порочным мужчинам?
К ней ведь, выходит, буквально липнут благоприятные обстоятельства для избиений, унижений и изнасилований.
Но не винить же ее в этом!
Я перестал об этом думать, когда Пегги дошла до открытой двери фургона. Встав перед ней, она не стала подниматься в кабину, а заговорила с кем-то внутри. Слов было не расслышать — внутри шумели двигатель и кондиционер, снаружи завывал ветер.
— Он, кажется, не собирается принимать наши условия, — сказала Кэт.
Пегги отчаянно, будто дирижер, жестикулировала. Что бы Снегович не отвечал, ей это явно было не по душе. Она даже указала на меня и повертела пальцем у виска. Видимо, и это не произвело впечатления на седого бандита. Тогда, встряхнув головой, она прижала одну руку к груди и вытянула другую, будто на свадьбе перед церковным алтарем.
— Она упрашивает его, — пояснила Кэт.
Внезапно, Пегги широко раскинула руки и крикнула:
— НЕТ!
Даже мне было прекрасно слышно.
Звук этот царапнул по моему сердцу.
Смешно и как-то по-мультяшному подпрыгнув, Пегги влетела в кабину фургона. Секунду все, что мы могли видеть — ее барахтающиеся в воздухе ноги; похоже, на ступеньку она приземлилась коленками. Потом что-то резко выбросило ее из кабины, будто кто-то, кто был внутри, пнул ее ногой. Звучно шлепнувшись о дорогу, Пегги дернулась — и так и осталась лежать, разбросав руки. Над ее телом взметнулись облачка грунтовой пыли.
Ветер унес их.
Картина застыла — из фургона так никто и не вышел, Пегги распласталась по земле.
— Знаешь, вот что ты мне ни говори, а я все же пойду, — сказала Кэт. — Что-то мне это все не нравится. — Она открыла свою дверь.
Я дернулся навстречу, но опоздал — пальцы ухватили только краешек ее рубашки. Она без труда вырвалась и побежала.
Пегги наконец-то зашевелилась. Попробовала приподняться на локтях.
Я распахнул дверь. Пока я выбирался, Кэт, с поднятыми руками, будто сдаваясь, уже была на полпути к распахнутой дверце.
— Я согласна, Снег! — кричала она на бегу. — Я иду! Оставь ребенка в покое!
До дверцы оставались считанные шаги.
Метнувшись обратно за руль, я, отчаявшись, снял машину с тормозов, рванул на себя рычаг передач и вдавил педаль газа. Взревел двигатель, тонко завизжали шины. Автомобиль рванулся вперед, будто пущенный из пушки. Кэт уже была одной ногой
