Рубин - Зеа Рэй Даниэль

Принцесса потянулась к ключу в замке и повернула его. Теперь ее никто не потревожит. Даже он.

Она убрала книги, погасила лампы и легла. Внутри стало пусто и спокойно, как будто наваждение любви медленно покидало ее, принося облегчение. Чем меньше она видит Ордериона – тем быстрее ее внезапный недуг, вызванный этим мужчиной, минует. И это хорошо, потому что Рубин должна любить в своей жизни только…

– Себя, – произнесла она вслух и закрыла глаза.

Поутру ее никто не разбудил. Она открыла глаза и сладко потянулась, думая о том, как проведет новый день. Возможно, стоит погулять в саду или навестить Хейди?

Рубин встала и, не утруждая себя одеванием пеньюара, вышла в будуар. Заметив на диване Ордериона, лежащего на боку под пледом и читающего… Рубин присмотрелась – один из женских романов, которые ей приносила Азагриэль, – принцесса вся подобралась и повернулась к двери. Ключ торчал из замка, как и ночью.

– Есть юни, открывающие запертые двери, – подсказал Ордерион.

– Понятно, – кивнула она. – Интересная книга? – спросила тут же.

– Самому странно ее читать. Но да, вполне занимательная, хоть и предсказуемая. История отношений наивной простолюдинки и богатого красавца дера, по которому сходят с ума все местные девы. Бьюсь об заклад, что он влюбится в нее без памяти, а потом попросит короля даровать ей титул, чтобы иметь возможность жениться. – Ордерион оторвался от текста и вопросительно взглянул на Рубин. – Я прав?

– Тебе бы самому книги писать.

– Я все жду, когда начнутся между ними утехи, но автор усердно с этим тянет. – Принц смотрел в лицо Рубин.

– Это книга про благочестивую простолюдинку, которая поцелует своего дера только после церемонии свадьбы.

– Но судя по тексту, дер весьма усердно старается получить доступ ко всем ее прелестям раньше намеченного срока, – хмыкнул Ордерион.

– В этом и суть отношений между ними. Деру нужно от простолюдинки только одно. А когда он не получает этого, начинает добиваться, в результате чего узнает деву лучше и влюбляется.

– История написана от лица простолюдинки. – Ордерион постучал каменным пальцем по книге. – Откуда ей знать, может, дер уже влюблен в нее?

– Будь это так, он бы ей об этом сообщил! – парировала Рубин.

– А ей обязательно нужно все сообщать? – Ордерион захлопнул книгу.

– А как по-другому она узнает о его чувствах? – не поняла Рубин.

– Догадается! – Ордерион сел. – По поведению! По поступкам! По взгляду, в конце концов!

– Ах, по взгляду! – взмахнула руками Рубин. – А откуда ей знать, может, он на всех, кого желал, так же смотрел!

– Тогда она просто дура! – Ордерион встал. – Раз очевидного перед собой не замечает, то и говорить ей что-либо бесполезно: обязательно найдет причины не поверить и усомниться.

– Потому что боится, что ее используют! – Рубин указала на книгу, косвенно ссылаясь на текст.

– Потому что не верит ему, но желает, чтобы он верил ей, – подытожил Ордерион. – Сама-то она о чувствах своих даже не заикается, прислуживая ему так, как ее кто-то там научил!

– Да как ты смеешь! – воскликнула Рубин, яростно глядя на него.

– Книгу почитай! Там все написано! – Он подхватил подушку и плед с дивана.

– Не было там такого! – прогремела Рубин ему в спину.

Ордерион обернулся у двери.

– Простолюдинка работала в доме дера и подавала ему еду и напитки. Так, как ее научили старшие слуги. И за треть книги, которую я прочел, эта дева не сделала ничего, чтобы самой рассказать деру о своих чувствах. Лишь краской стыда заливалась и нервно прикусывала губы, когда он слишком пристально на нее смотрел. Кто знает, возможно, она всего-то и мечтает, что стать дерой и выйти замуж, чтобы кто-то прислуживал ей самой?

– Не было у нее таких помыслов. – Рубин сжала от злости кулаки.

– А откуда ему об этом знать, когда она зависима от своего хозяина?

Ордерион открыл дверь и ушел.

А Рубин от злости топнула ногой. Намекает он ей здесь на дурость! Пусть на себя посмотрит! Если любит – язык не отвалится об этом сказать! Не пристало деве первой в чувствах признаваться. Да и не известно еще, что он испытывает к ней! У мужчин похоть часто с любовью путается. Потом похоть исчезает, и от чувств остаются одни обещания, с которыми деве всю жизнь жить. Рубин знает… Сурими рассказывала…

Помотав головой, чтобы прийти в себя, принцесса выпрямила спину и направилась принимать ванну. Крови прошли – впору траур с себя снимать. Краснеет она от его взглядов? Ничего! Больше не будет! Пусть сам краской заливается, когда она будет на него смотреть.

Глава 18

Принцесса едва успела переодеться в темно-синее платье, которое наказала принести Азагриэль, как к ней в покои нанесла визит Хейди.

Увидев жену Галлахера в дверях, Рубин тут же отправила Азагриэль вон и заперла за служанкой дверь. Хейди не приседала перед Рубин в поклонах и выглядела… растерянной и подавленной.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила ее Рубин, изучая черты исхудалого лица.

– Плохо, – прошептала Хейди. – А ты как?

– Терпимо, – натянуто улыбнулась Рубин. – Мне очень жаль.

– Мне тоже, – ответила Хейди, прошла и присела на диван. – Ответь мне, только честно, – она подняла глаза на Рубин, – это правда, что вчера Ордерион на тебя руку поднял?

Рубин обомлела от подобного предположения.

– Нет. Нет! – повторила она более настойчиво. – Я сама поцарапалась.

Хейди неодобрительно покачала головой, явно не веря заверениям Рубин.

– Следы белилами скрыла? – Хейди с сожалением глядела на нее.

Рубин по наитию прижала ладонь к щеке, на которой после сна никаких царапин не осталось.

– Я клянусь тебе, – сдерживаясь, чтобы не начать браниться, заверила она. – Ордерион здесь ни при чем.

– Галлахер тоже так считает. – Хейди разгладила складки на юбке пыльно-зеленого платья.

Этот цвет принцессе совершенно не подходил, придавая ее бледной коже такой же бледно-зеленый оттенок.

– Галлахер? – Рубин присела рядом с Хейди. – А при чем здесь…

И тут она поняла. Кажется, вчера Мира и фрейлины, повстречав Рубин в коридоре, подумали об Ордерионе плохо и начали разносить нехорошие сплетни…

– И кто Галлахеру весть о моем лице шепнул? – спросила Рубин.

– Ее величество и ее верные фрейлины встретили тебя и крайне обеспокоились твоим здоровьем. Решили, что его величество и все придворные должны тебе посочувствовать.

– Вот же дрянь, – прошипела Рубин.

– Тш-ш-ш… – Хейди коснулась ее руки. – Не в замке. Я пришла к тебе с просьбой.

– Говори.

– Прогуляйся со мной по городу, пожалуйста.

– Боюсь, что меня не выпустят. – Рубин сочувственно погладила Хейди по руке.

– Без меня – нет, – прошептала Хейди. – Но и мне без тебя не выйти.

Взгляд принцессы, направленный в сторону окна, напугал Рубин. Он не был пустым. В нем плескалась боль. Будто птица, запертая в клетке, Хейди хотела вырваться на волю, еще не понимая, что даже за пределами замка никакой воли для нее не существует. Брачные узы навек приковали ее к мужу и его королевской семье невидимыми цепями. И разорвать их была способна лишь смерть.

– Я спрошу разрешения у Ордериона, – пообещала Рубин. – Если он отпустит меня на прогулку с тобой, с радостью составлю тебе компанию.

– Спасибо. – Хейди не сводила взгляда с окна.

Рубин коснулась ее руки, и принцесса как будто отмерла. Она заморгала и поспешила встать.

– Подскажи, а кто шепнул тебе, что мой траур окончен? – понизив тон, спросила Рубин, указав на платье Хейди.

– Вчера служанка твоя подсказала.

– Ясно, – скривилась Рубин.

Рубин не нашла Ордериона в его покоях и направилась искать принца в подвал. Следуя по первому этажу замка, она перепутала повороты коридоров и заплутала. Попыталась вернуться назад, чтобы оказаться в знакомом месте, но все время попадала в какие-то новые коридоры, которых Ордерион ей не показывал.