Кирилл Кудряшов - Эпидемия FV

— Ладно, допустим. Серега, продолжай. Что с тобой еще было?

— Я вам этого не рассказывал… Сначала не до того было, а потом… Потом все решили что «безумие» ушло, и я подумал что это не важно. Это во вторник было, когда ГЭС горела… Марина тогда была на выезде, на ГЭС, а я сидел в офисе. И вдруг прямо явственно ощутил, что с ней что-то случилось. Я стал звонить ей на мобилу, но мне отвечали только что абонент временно недоступен. Позвонил на работу — оказалось, что она на задании. Испугался еще больше. А потом вдруг зазвонил телефон… То есть, мне показалось, что он зазвонил. В общем, на тот момент я был уверен, что мне звонит Марина. Ее номер определился. Беру трубку, кричу: «Марина, Марина» — ничего, только шумы.

— А FV?

— Что FV?

— Было?

— А, ну да. Незадолго до того, как я беспокоиться начал. Раза два или три… но оно и раньше появлялось — я его и в понедельник видел, но ничего плохого не случалось. Вообще ничего не случалось. В общем, Марина мне не ответила, а потом… Потом я вообще плохо помню, потому что плохо соображал. Никаких приступов ярости, ничего похожего на то, что было сегодня. Была галлюцинация, реальная до невозможности. И страшная!

— Что именно ты видел? — Женя поджался вперед, жадно вслушиваясь в его рассказ.

— Ребенка.

Марина вздрогнула, когда перед ее мысленным взором пронеслись проклятые слова, перетекающие в жуткие символы.

ребенок

fv

смерть

— То есть это был не ребенок… — продолжал Сергей. — Не человеческий, во всяком случае. Красноватая кожа, хотя я толком не понял — он был весь в крови, клыки, когти… И он летал! Завис над противоположным концом моего стола, и тянул ко мне руки. А потом полетел на меня! Вцепился мне в горло… Я попытался отбиться от него, и упал с кресла… Да, и вот еще что странно… После звонка Марины, которого, кстати, не было — я потом проверял список входящих вызовов, так что я не знаю, или это была часть моей галлюцинации, или глюк сотового, вызванный очередным FV. В общем, после этого звонка на меня такая слабость навалилась, как будто весь день мешки таскал. Когда этот ребенок на меня кинулся, я с трудом руки поднял чтобы защититься. Сил не было вообще! У кого-нибудь было что-то подобное? Слабость во всем теле?

Выждав несколько секунд, и получив в ответ только качание головой, Сергей продолжил.

— В общем, когда я поднялся с пола, никакого ребенка уже не было. А потом… Потом я потерял сознание. Отключился! Все это было около 11-ти, а когда я пришел в себя, было уже около двух. Жень, ты помнишь, как звонил мне сказать на счет радиаторов?

— Помню…

— Меня этот звонок и разбудил. Мне казалось, что между моим падением с кресла и звонком сотового прошло несколько секунд, а оказалось — почти три часа. Что я все это время делал — не знаю, но когда я очнулся, я стоял голый у стенки.

Марина ахнула. Не от того, что ее муж, как выяснилось, тоже раздевался, как все погибшие в первый день эпидемии «голого безумия», а от того, что соотнесла его рассказ с происшедшим с ней. Сравнить бы все точно, соотнести бы время с точностью до минуты, но по крайней мере сейчас это не представлялось возможным. Там, на ГЭС, после того как ее сбило с ног струей воды, у нее страшно болел живот. Она просто теряла сознание от боли. А потом был телефонный звонок, в котором слышны были лишь шумы и помехи, но как по волшебству, стоило ей взять трубку, как боль отпустила, и она почувствовала себя гораздо лучше. Если здесь связь с тем, что произошло с Сережей? А что, если есть? Что это, передача энергии через сотовый телефон? Или нет, высасывание энергии!

Все больше и больше Марина склонялась к своей версии о мистическом объяснении происходящего. К версии о «стуке в дверь».

— То есть, ты не помнишь, что в это время делал? — допытывался, тем временем, Женя. — Кстати, погоди, не отвечай. Скажи мне лучше, ты оклемался? В смысле, человеком себя чувствуешь?

— Ну да…

— Тогда может поедем? На ходу и поговорим. А то уж больно хочется оказаться под надежной крышей и подальше от Медянска!

Марина вздохнула, в который раз думая о том, где сейчас ее родители? Все ли с ними в порядке?

— Ладно, поехали… — Сергей завел мотор, и положил обе руки на руль. — С Богом!

Первые несколько минут ехали молча и напряженно. Сергей не сводил взгляда с дороги, все остальные — с него. Марина перебирала в памяти все происшествия последних дней, так или иначе связанные с FV, и все больше понимала, что рассказать о них не сможет. Все они были связаны с ее беременностью,

ребенок

fv

смерть

а упоминать о ней она не хотела и не могла.

Наконец Сергей почувствовал былую уверенность, прибавил скорость до шестидесяти, и вновь обрел способность шутить:

— Даже если влетим куда-то — не зря же я покупал такую машину? Японцы не дураки, на счет безопасности продумали все, что только можно было продумать, и предусмотрели все, что только можно было предусмотреть!

— Кроме «голого безумия», — осадил его Леха. — А в остальном — ты прав.

— На сей раз твое чувство юмора тебе изменило! — буркнул Сергей, и на какое-то время в салоне вновь повисла напряженная тишина.

— Ладно, — прервала затянувшееся молчание Аня. — Теперь, кажется, очередь за мной. Меня зацепило только раз… Ну, то есть дважды, если учитывать тот раз, когда мы все повалились без сознания.

— Что ты при этом почувствовала? — спросила ее Даша.

— Почувствовала? Да, кажется, ничего. Просто в голове помутилось, и я упала… А до того… Когда Сережа съехал с дороги, у меня тоже было что-то подобное приступу агрессивности. И стало жарко! Настолько жарко, что мне захотелось раздеться, что я бы и сделала, не останови меня Женя. И злость была. Дикая такая злость… На тебя, Даша, просто за то, что ты показала на меня пальцем. Сейчас вспоминаю — кажется такой глупостью, а на тот момент это было серьезно и важно! А с тобой что было?

Даша помедлила несколько секунд, прежде чем ответить.

— Со мной… Пожалуй, ничего. Несколько раз за последние дни появлялись какие-то дурные предчувствия, но было ли это связано с FV, я не помню. Помню только одно, когда у «МедСоты» в первый раз отказала сеть, и несколько минут у всех не переставая звонили телефоны, мне стало плохо. Даже не то, что плохо — как-то дурно. И предчувствие беды навалилось со страшной силой. И все… никакие существа ко мне не являлись, ничего такого не было. Только это.

— То есть, если принять теорию вируса, то наша компания подразделяется на более устойчивых к его воздействию, и, соответственно, менее устойчивых, — резюмировал Леха. — Ну, и абсолютно устойчивых. Это я про Женьку. У тебя же вообще никаких приступов не было?