Евгений Некрасов - Большая книга ужасов – 67 (сборник)

Я едва успела плюхнуться на свободное место рядом с долговязой конопатой девчонкой, как автобус тронулся. Плюгавенький сидел рядом с водителем и что-то раздраженно ему доказывал. На спине его гордо пузырился мой плевок.

Долговязая девчонка молча разглядывала меня. Я успела достать «Мифических чудовищ», закинуть на полку чемодан и даже открыть книгу.

– Это тебя ждали?

Я кивнула.

– Я Оля.

– А я нет.

Оля сделала такие глаза, что пришлось срочно брать себя в руки:

– Прости. Этот рыжий меня довел.

– Витька? Да, он противный. – Оля перешла на шепот: – Говорят, в прошлом году его мальчишки отлупили – так он всех достал. Шрам над бровью видела?

– Не приглядывалась.

А Олю тянуло на поболтать:

– Увлекаешься мифами? Домовые, водяные…

– Леших забыла. Как думаешь, в лагере есть?

– Всякое слышала.

С Олей болталось удивительно легко. Давно, очень давно я так не сидела с ровесницей и не трещала о всякой ерунде. Оля ездила в этот лагерь не первый год и с удовольствием делилась со мной местными сплетнями и подробностями биографий воспитателей. У Плюгавенького, оказалось, еще с позапрошлого года есть кличка Таракан – из-за усов и маленького роста. Я тихо порадовалась остроумию ровесников. А в двух шагах от лагеря есть река, куда здорово убегать по ночам.

– Только ты одна не ходи, – предупредила Оля. – А то всякое может случиться.

– Лагерные страшилки? – Я даже обрадовалась. – Давай выкладывай!

– Страшилка не страшилка, а девочки со второй смены Вконтакте писали.

– Так что за место-то?

– На берегу. Там высокий каменистый берег, вроде как скала…

– А в скале пещера…

– Зря смеешься. О пещере действительно пишут, но я не припоминаю, чтобы там такая была. Просто участок отвесного берега, где люди сходят с ума.

– О, это мне подходит! Покажешь?

– Конечно, покажу, самой любопытно, я еще не видела. Пишут, что во вторую смену у лагеря бродил маньяк. И недели две назад там пропала девочка из поселка…

– А потом ее нашли в том месте! Какие же они одинаковые – эти лагерные страшилки!

– Говорят, он засыпал ее глыбами сухой земли, и она, еще живая, там пролежала несколько дней. Тот, кто ее нашел, утверждал, что слышит ее крики. Уже потом, когда тело увезли, он стоял на том месте и говорил, что слышит, как она кричит. И еще искал выход. Якобы из пещеры. Стоял на берегу, такой простор на все четыре стороны, а он в двух метрах бродил – выход искал.

– Нашел?

Оля пожала плечами:

– Говорю ж, свихнулся, его прямо оттуда и увезли. И потом еще многие пишут, что на том месте слышны крики.

– Ты слышала?

– Нет, я же во второй смене не была. А те, кто был, пишут, что слышали.

– И ты поверила! Почему я об этом не знаю? Только Вконтактике было, и нигде в «Новостях»?

– Ой, а кто эти новости делает? Если бы они рассказывали о каждом маньяке, в городе не осталось бы ни души. Все разбежались бы в ужасе, в тайгу, на необитаемый остров…

– В море, в тундру…

– Да куда угодно! Маньяков много. Знаешь, сколько ежегодно пропадает людей, что о каждом в новостях говорить?

Вообще-то она была права.

– Ладно, вместе проверим. Говоришь, сама еще не видела то место?

– Не-а. А если брехня, так и напишем, пускай все знают.

Тут я с ней согласилась.

Автобус ехал вдоль подлеска и редких бревенчатых домиков. Я уставилась в окно, увидела указатель «Тельмана», и до меня, наконец дошло.

Поселок из «Новостей»! Это здесь пропадают люди! С чего я взяла, что у дядьки дача здесь?! Он за меня беспокоился! «Я приеду к тебе в лагерь», «Я приеду к тебе в лагерь»… До лагеря, правда, еще ехать и ехать, но этот убийца из «Новостей» тоже не стоит на месте, а потихоньку уходит из Ленинградской области. Сперва Колпино, потом Тельмана… Про лагерного маньяка я ничего не слышала, так что он не в счет. Проверим, потом будем думать. Интересно, дядька знает или только догадывается? Думаю, точно не знает, иначе бы не велел ехать. Поэтому переспрашивал: «В лагере запах, в лагере?» Просто я отвыкла бояться за себя, вот и не поняла сразу. Как только приедем, побегу заряжать телефон.

Все болтали, Таракан шикал, иногда угрожая отправить домой пешком. Сзади меня больно дернули за волосы. Здравствуй, детский лагерь! Я обернулась.

Пацан. Рыжий. Мелкий не по возрасту, прямо Таракан в детстве.

– Чего тебе? – спрашиваю. Парень противно захихикал и уже откровенно потянулся дернуть меня за волосы. Я перехватила его руку, вывернула кисть, сильно нажав на костяшку безымянного пальца.

– А! Че делаешь?!

– Ну ты же, наверное, думал: «А что она сделает?» – вот тебе и ответ. Еще одно движение в мою сторону – поколочу при всех. Понял?

– Ой, видали мы таких!

– Мое дело – предупредить. – Я отвернулась, уже зная, что будет дальше. Чем мельче парень, тем больше его самолюбие – доказано давно и не мной. Ему не хотелось быть битым при всех, но показывать, что он струсил, не хотелось еще больше.

– Да кому ты нужна, страшная!

– А ты мелкий.

– Да я тебе сейчас…

– Попробуй, Мелкий!

Он вцепился в мои волосы, как детеныш макаки. И тут же получил костяшками по тыльной стороне ладони.

– Я в третьем классе так дралась. Потерпи, Мелкий, приедем скоро.

Он еще что-то бубнил соседу, потирая ушибленную руку, а Таракан делал вид, что ничего не замечает. Точно болел за своего!

От этой короткой стычки у меня даже поднялось настроение. Если ты затеваешь перепалку в автобусе, значит, ты еще жива. Это ли не здорово! Оля смотрела на меня странно, с опасением:

– У тебя дурацкая улыбка.

– Ага!

В лагере нас загнали в низенький, одноэтажный корпус велели распаковываться и не шуметь, потому что у Таракана много важной бумажной работы. Девчачий воспитатель Наташа оказалась вроде нормальной. Она встретила нас у корпуса, быстренько со всеми перезнакомилась и, пока мы разбирали чемоданы, сидела с нами и болтала. Я даже мысленно позлорадствовала: как там Мелкий под руководством шибко занятого Таракана?

Кроме нас с Олей в палате было еще шесть девочек, и я заставила себя всех выучить, чтобы не путаться потом. У меня жуткая память на лица, мне надо сто раз посмотреть, чтобы запомнить. Рыжая – Ленка, ее видно за километр, а слышно за два, такую ни с кем не спутаешь. Высокая – Катя. Очень высокая, выше меня. Ее я тоже запомнила без проблем. Еще четыре были самыми обычными, глазу не за что зацепиться. Все русые, светлоглазые, среднего роста… Я запомнила их в том порядке, в каком стояли их кровати: Маша, Юля, у двери – Танька и под лампочкой – Милена. Знаю, что глупо. А как еще выжить интроверту-кинестетику?

Мы с Олей быстро кидали шмотки в шкаф, Наташа сидела на тумбочке и вещала про лагерь: