Юрий Козловский - Проект «Пламя»

— Да понимаю я все отлично! — вздохнул с досадой Романов. — И все, кто знает о проклятом ультиматуме, тоже понимают. Дипломатия, будь она неладна, политкорректность… Попробуй скажи публично об этих чертовых банкирах, или масонах, сам черт их не разберет — такой вой поднимется, только держись!

— И какое отношение в верхах к их требованиям?

— Пока полное молчание, ведь время еще не вышло. Ученые готовят заключение, вроде все сходится.

— А вы не думали, что сходится по той причине, что им кто-то приказал дать именно такое заключение? Неужели никто не догадался провести параллельные исследования?

— Как же! Президент с премьером у нас совсем не дураки. Конечно, работает независимая группа ученых экспертов, и выводы они делают совершенно другие, особенно в области сейсмологии. Проведен анализ движения материковых плит, и утверждают, что нет никакого основания опасаться, будто что-то выдавит их из-под земли. Да и каково содержание этого горючего вещества, которому даже названия еще не дали? Похоже, вся эта утка придумана, чтобы прибрать Россию к рукам.

— Можете в этом не сомневаться, Василий Андреевич, — заверил его Захар. — И все-таки к чему склоняются в верхах?

— Скорее всего, в ответ на их требования мы покажем, образно говоря, большой и толстый кукиш, — улыбнулся Романов. — Окончательно все станет ясно через неделю.

В кабинет вошел помощник Романова и положил на стол лист бумаги. Генерал жестом отпустил его, пробежал глазами по тексту и вздохнул:

— Никогда, наверное, не привыкну к этому. Вот, пожалуйста: «Представленные на экспертизу отпечатки пальцев идентифицированы как принадлежащие гр. Семенову Никите Пантелеевичу 1915 г. р. Указанный гражданин, будучи заключенным учреждения №… в Иркутской области, в 1965 г. утонул в Ангаре во время вязания плотов. Тело не найдено. Свидетели, подписавшие акт о гибели заключенного…». Ну, и так далее. Шустрый, однако, старичок! Почти сто лет исполнилось, да еще и утопленник, а как лихо отстреливался! Кому прикажете эту справку показывать? Засмеют…

— Вот и спрячьте ее подальше, — посоветовал Захар. — Тогда и смеяться никто не будет. А Никита все равно никому больше зла не сделает. Так пусть его славный жизненный путь останется тайной для широкой общественности.

— С остальными-то что делать? Где их теперь искать? — спросил Романов.

— Думаю, вы теперь долго о них не услышите. А если попадутся случайно, вы на них майора Обрубкова напустите, он их в бараний рог скрутит.

Захар помолчал немного, потом спросил неожиданно:

— Скажите честно, Василий Андреевич, вас просили использовать свои, скажем так, не совсем обычные знакомства, чтобы оценить степень риска во всей этой истории?

— А вы можете это сделать? — ответил вопросом Романов.

— Могу. Скажу откровенно — процент риска достаточно высок. Чтобы свести его к нулю, мы вместе должны найти одного человека. Если это нам не удастся, через неделю вы пойдете к президенту и посоветуете ему соглашаться на требования ультиматума, потому что другого выхода у нас не будет. А пока нужно задействовать все разведслужбы, всю зарубежную агентуру. Скорее всего, этот человек сейчас где-то за границей. Вы сможете организовать поиск?

— Думаю, что да. Кого будем искать?

— Вы его хорошо знали. Это Иван Матвеевич Фотиев.

— Президент медицинского фонда, который пропал тогда без вести? — Романов отчетливо выделил голосом слово «тогда».

— Он самый. А сейчас он держит палец на кнопке всего этого адского механизма. Если мы его не найдем, будет большая беда. Нужно объединить усилия и использовать все возможности — номера кредитных карточек, мобильные телефоны, электронные адреса. В общем, не мне учить вас оперативной работе.

— Хорошо, — согласился генерал. — Начнем прямо сегодня и работать будем в постоянном контакте.

— Вот это я могу вам обещать! — улыбнулся Захар. — За неделю я вам еще надоесть успею. А что касается тех боевиков, что напали на майора Обрубкова и похитили Вайсмана, то я займусь ими сам. Если найду, сразу поставлю вас в известность.

9

Из Хэйхе господин JIao не поехал в Пекин, как собирался до встречи с русским. Вместо этого он отправился в Синьцзян, где в одном из самых недоступных гималайских монастырей под охраной молодых братьев жил духовный старейшина Семьи, бывший ее глава, имя которого помнили только ветераны, но и те называли его просто Старик, не говоря уже о молодежи.

Старик давным-давно по собственной воле передал свои полномочия сравнительно молодому тогда JIao и уединился в горах, целиком посвятив все свое время общению с духовным миром предков. Никто, в том числе и JIao, не знали цели его уединенных исканий, но иногда от Старика приходили неоценимые советы, без которых Семье пришлось бы трудно. Также никому не было известно количество прожитых им лет, но, когда Старик благословлял его на руководство Семьей, он был примерно в том же возрасте, что сейчас сам JIao.

Сейчас JIao ехал к духовному учителю потому, что был испуган. Признав в русском равного себе, он не кривил душой. Но, присмотревшись к нему, господин JIao был потрясен. Равным ему русский стал в молодости, не имея никакого опыта и будучи, по сути, младенцем. А по прошествии двух-трех веков он достигнет и вовсе недосягаемых высот. Иными словами, Лао понял, что этот русский может стать величайшим из великих, и кто знает, выдержит ли его психика столь высокое предназначение. И еще господина Лао пугало то, что он, видящий будущее любого человека, оказался бессилен рассмотреть судьбу русского.

Он был единственным человеком, имевшим беспрепятственный доступ к Старику, больше ни с кем из внешнего мира тот не общался. Несмотря на это Старик всегда удивлял Лао своей информированностью, ведь все средства связи, включая радио и телевидение, были в монастыре под запретом. Старик говорил, что они мешают ему общаться с предками. Внешне он не менялся уже сотни лет. Казалось, он состоит из одних только костей и сухожилий, но при этом был бодр и подвижен.

Сообщение о встрече с русским он воспринял спокойно и опасений Лао не разделил.

— Раз такой человек появился, — сказал он, — значит, пришло его время. У каждого из нас есть свое высшее предназначение, определенное Создателем. Возможно, смысл его существования — быть стражем огня, а может быть, это только эпизод в его жизни. Даже ты не знаешь своего предназначения, пока не придет твое время. А мое уже исполнено, и поэтому я здесь, в горах, стараюсь приблизиться к Создателю. Но мы отошли от темы. Покажи мне этого человека.