Нэйт Саузард - Добытчики

— Так оно. В конце концов, он всего лишь человек. Хоть и мудак.

Блейк усмехнулся. Ему казалось, что он не сможет даже улыбнуться, но все равно это сделал. Моррис был прав. Все они — люди, и это уже, наверное, хорошо.

— Хочешь, чтобы я поискал его?

— Не-а, — ответил Моррис. — Думаю, у меня есть идея получше.

Крис чуть не рассмеялся. Он представил себе выражения лиц Морриса и Блейка, когда жмуры хлынут между стеллажей, и почувствовал, как гогот буквально рвется из него наружу. Стиснув зубы, он подавил смешок. Хотя было бы очень смешно. Эти лохи понять ничего не успеют, как мертвецы облепят их. Чертовски здорово!

Он опустился на корточки и медленно вытащил болт в нижней части двери. Двери начали слегка покачиваться. Еще один толчок, и мертвецы смогут свободно войти.

Он закрыл глаза и увидел лицо Даниэль, ее улыбку. Увидел, как подпрыгивают при беге ее золотистые волосы, услышал ее смех, когда она плясала как бабочка на весеннем ветерке. Она была такая красивая, прелестная, безупречная и удивительно человечная. Развалившийся брак перерос в холодную войну. Единственное хорошее, что из него получилось, — это Даниэль.

Но теперь Даниэль мертва, от нее осталась лишь груда костей в неглубокой могиле меньше чем в ста ярдах от бревенчатого домика с телами трех деревенщин. Это не честно и не правильно. Почему, черт возьми, он должен жить дальше, если Даниэль умерла? Он не верил в эту чушь, вроде «Все прекрасное должно умереть». Приберегите ее для тех, кто думает только о себе. Все дело в том, что какие-то три лоха убили его дочь, и он через несколько часов отплатил им тем же, плюнув им в рожи, пока они кричали, истекая кровью.

Его пальцы царапнули дверь, потом руки сжались в кулаки, и Крис ударил в нее, завизжав сквозь стиснутые зубы. Из него тут же хлынули слезы и сопли. Это не правильно! Его дочь умерла без всякой причины. Словно это была какая-то глупая космическая шутка без кульминации.

Поэтому он настежь распахнет двери и позволит жмурам забрать его, прежде чем они прикончат Морриса и Блейка. Пусть те миллвудские лохи сдохнут с голоду. Может так его дочь будет отомщена.

Он открыл глаза и увидел, как жмуры толкаются между собой и каждый норовил пролезть вперед. Заглянул в лица этих бездушных машин. Они существуют лишь для того, чтобы есть. Их волнует только голод. Страх, горечь утраты, даже любовь не значат для них ничего.

Вспомнился отрывок старой песни Саймона и Гарфанкела, что-то вроде «не люби, не плачь». Но разве лучше любить кого-то и потерять, чем вообще никогда не любить? Может быть. Он не был уверен, что верит в этот сантимент. Он знал, что твари по ту сторону двери не умеют плакать. Не скучают по своим дочерям настолько, что им хочется кричать.

Масса гнилой плоти на долю секунды расступилась, и что-то привлекло его внимание. Какое-то пятно цвета, некогда золотистое, а теперь потускневшее и заросшее грязью. У Криса перехватило дыхание. Этот цвет напомнил ему Даниэль, ее подлетающие при прыжках волосы.

Он сильнее прижался лицом к иллюминатору. Жмуры царапали двери и рычали на него, но он не обращал на это внимания. Он смотрел мимо них, высматривая тот грязно-золотистый цвет. Мертвецы еще раз расступились и он увидел.

Это была не Даниэль — он понял это, а девочка где-то ее же возраста. Волосы короче, и футболка другая. То, что осталось от лица, ничем не напоминало его дочь. Это не важно.

Бледные глаза мертвячки уставились на него, и она бросилась к двери. Ее лицо исчезло из поля зрения, а потом пальцы заскребли по окну и давление на дверь чуть усилилось. Крис увидел, как один ноготь сломался об пластик, и отступил от дверей.

Бездушные, неряшливые. Жалкие. Даниэль могла превратиться в нечто подобное, нечто, не имеющее ни мыслей, ни чувств, кроме голода. Она не любила бы его, даже не помнила бы его. Она видела бы в нем лишь источник пищи. Тело его дочери встало бы и пошло, но это была б уже не Даниэль. Это было бы нечто другое.

И тут он понял. Наконец, понял. Брайан, Джо и Дейв сделали одолжение не ему, а его дочери. Это была жестокая услуга, но необходимая. Он бы не вынес, если бы Даниель стала одной из тех тварей. Он хотел запомнить свою прекрасную дочь человеком, а не монстром.

— Пошли нахер, — сказал он жмурам. — Ищите себе жрать сами.

— Стивенсон?

Он повернулся, щелкнув фонариком. Луч осветил Морриса, его фигура почти полностью заполнила собой пасть коридора.

— А, Моррис.

— Ты в порядке?

— Ага. Думаю, что да. — Он выключил фонарик и двинулся здоровяку на встречу.

— Мы готовы выдвигаться. Думал, может, выпьем для начала пару пива, в честь того, что кое-кто из нас еще жив.

— Звучит заманчиво, — ответил Крис. — Могу прямо сейчас сходить за теплым пивком.

— Вот это по-нашему.

Он на секунду закрыл глаза, собираясь с духом. — Эй, Моррис?

— Да?

— Извини. В смысле, просто извини.

Здоровяк в ответ пожал плечом. — Окей.

— У меня дочь погибла. Я никому из вас не рассказывал. — Его голос дрогнул, но Крис не придал этому значения. Он просто хотел выговориться. — Ее укусили, и двое парней положили конец ее страданиям. За это я отыгрался на многих людях, хотя мне нужно было быстрее взять себя в руки.

— Господи…

— Я серьезно. Извини, хорошо? За все. Знаю, что я говнюк.

— Все в порядке, — сказал Моррис. — Сожалею о твоей дочери.

— Спасибо.

— Пошли, окей?

— Ага. — Крис сделал шаг вперед, и тут треск дерева заставил его сердце дрогнуть. Он замер, затаив дыхание, и тут дерево позади него раскололось.

Он услышал голодное рычание и шипение, словно рядом была стая разъяренных кошек. Этот звук вырвал его из оцепенения.

— Моррис, беги!

Здоровяк махнул ему рукой.

— Давай же!

Но Крис знал, что не пойдет за Моррисом. Кому-то нужно выиграть для них время. Либо Блейк не успеет забраться в грузовик, либо они не успеют открыть дверь.

— Уходи же! Увези еду в Миллвуд!

— Крис…

— Двигай, мать твою! Верни Эллиса его девчонке! — Он потряс фонариком в кулаке, надеясь, что Моррис заметит, что он не безоружен.

Моррис кивнул. — Спасибо.

Крис улыбнулся ему. — Без проблем.

Здоровяк убежал, его тяжелые шаги эхом разнеслись по складу.

Крис повернулся лицом к трещащим дверям. Направил на них луч фонарика, и тут они, наконец, распахнулись. Трупы хлынули в коридор, крича от голода. Впереди бежала мертвая девочка.

— Я люблю тебя, Даниэль, — прошептал Крис.

— Где Крис?

— Он не придет. Садись за руль и заводи грузовик.

— Мне за руль?