Дитя среди чужих - Филип Фракасси
Полегче, сынок. Хватит. Он впечатлен, это очевидно. Но не говори ему обо всем, ладно?
– Ладно,– говорит Генри, зная, что Лиам сочтет это за ответ на свою фразу, а не на фразу голоса. Мальчик ждет, пока Лиам возьмет себя в руки, но не перестает считывать его мысли, его реакцию, его чувства: «Какого хера тут творится? Что это за парень? Черт, может, я спятил. Пусть докажет еще раз, подумай о чем-то невозможном. О том, чего никто не знает».
– Как ты это делаешь, Генри? – наконец спрашивает он.– Только правду.
Генри недолго молчит, а потом отвечает:
– Как-то.
Лиам открывает рот, и Генри знает, что он попросит о новых трюках. О новых картах Зенера.
О чем я думаю?
О чем я думаю?
О чем я думаю?
Генри не понимает, с чего такой ажиотаж. Почему люди так удивляются. Читать мысли – все равно что копаться в ящиках чужого стола, в старой спрятанной коробке из-под обуви или корзине с нижним бельем. Это настырно и бессмысленно. Видеть чувства людей – это, конечно, хорошо, но если Генри и правда особенный, то смог бы понять все это и без окружающих красок. Дядя Дэйв однажды сказал, что в зале суда может понять просто по лицам, кто из присяжных за него, а кто – против.
– Все видно по поджатым губам и напряженному взгляду,– сказал он Генри, опьяненный выигранным делом.– По тому, как они сжимают руки. По позе. Все это рисует картину, которую я умею использовать и убеждать дальше. Считывать людей несложно, Генри, если знаешь, куда смотреть.
Генри считает, что это правда, но все же некоторых людей читать труднее. С виду мягкие мужчины могут оказаться серийными убийцами, а красивые женщины внутри могут быть холодными, как лед. Со стороны добрые дети под маской могут хотеть причинить тебе боль. А с незнакомцами особенно трудно, потому что ты видишь их впервые, их улыбки могут означать все. Что угодно.
Но прежде чем Лиам успевает задать вопрос, или Генри успевает еще немного подумать о дяде Дэйве, они оба кое-что слышат.
Звук двигателя автомобиля.
Генри быстро садится, его ноги касаются пола прежде, чем он успевает это осознать. Лиам, кажется, удивлен этому звуку не меньше Генри,– у него отвисает челюсть, а тело напрягается. На краткий миг они с Генри встречаются взглядами, каждый думает об одном и том же:
Кто-то нашел нас.
Не раздумывая, не планируя, Генри бросается к незапертой двери. Лиам, застигнутый врасплох стремительностью пухлого малыша, пытается его схватить, но подворачивает лодыжку, когда встает, и падает на колено.
– Генри, стой! – кричит он, когда Генри рывком открывает дверь и проносится мимо.
Генри быстро выбегает в коридор, уже тяжело дыша. Он перепрыгивает дыру в полу, и сам безумно удивившись внезапному приливу скорости и ловкости.
«Забавно, как угроза жизни помогает шевелить задницей!» – думает он несколько истерично, а потом начинает кричать, кричать во всю глотку, кричать «ПОМОГИТЕ!», так громко, как только может, кричать снова и снова. Он поворачивает за угол, держась за хлипкие перила, и спускается по лестнице. Лиам кричит где-то сзади, близко, но не слишком.
Генри слетает вниз по лестнице к входной двери дома.
Она прямо перед ним.
Часть шестая: Тело в погребе
1
– Вот черт.
Сали пятится из спальни, прикрывая рот рукой. Его не стошнит, это далеко не самое худшее, что он видел, но такая жестокость все же нервирует.
Тело мужчины бросили на кровать лицом вниз, голова разбита настолько, что видны зазубренные осколки черепа и брызги мозга.
Мальчик лежит на полу в изножье кровати, скрюченный, как будто его просто свернули и бросили, как ребенок мог бы бросить сломанную игрушку, расстроенный ее неспособностью развлечь.
На первый взгляд кажется, что мальчика задушили, и Сали не нужно переутомлять свой и так переполненный адреналином мозг, чтобы понять, что это и есть Джим Хоукс – тот самый парень, который вывел Генри из класса туда, где уборщик (предположительно) мог его схватить.
Трое полицейских в форме спецназа стоят в футе от двери с оружием наготове. Обычно Сали надевал пуленепробиваемый жилет поверх парадной рубашки, но на этот раз пришел в спортивной куртке. Он не строил из себя мачо, это просто инстинкт. Часть его знала, что их здесь ожидает, и это точно не град пуль.
– Чисто,– говорит Сали, стараясь звучать небрежно, но все еще подавляя испуг и ужас от этих тел.– Можете опустить,– добавляет он, указывая на оружие. А то кто-нибудь еще выстрелит мне в задницу.
Детектив Нопп, которая зашла в квартиру вместе с ним, протискивается в спальню, пока Сали пятится назад. Надо отдать ей должное за то, что ее не смутила вонь – тела еще не начали разлагаться, но герметичная комната, жара и открытые раны парня, которому проломили череп, придают воздуху теплый, медный привкус смерти и гнили.
– Кто-нибудь может перекрыть вход? – просит он случайного копа возле лестницы.– Это место преступления. Придется огородить периметр лентой, в том числе и первый этаж. Никого не впускать и не выпускать, пока не прибудут криминалисты. И скажите судмедэксперту.
Кнопп выходит из спальни.
– Я сообщу о Хинноме,– говорит она.– Думаю, он уже бежит вместе с сообщниками. Это плохо и для нас, и для парня.
– Да,– соглашается Сали. Он знает, что это был лучший шанс найти дорогу к Генри. И все же это не полный провал. Они нашли человека – или, по крайней мере, одного из,– ответственного за похищение, и Сали нутром чует, что он был и мозгом, и телом операции по похищению Генри Торна.
Сраный уборщик.
Уехав из школы, Сали вернулся в дом Торнов и рассказал им как можно больше и как можно меньше. Признал, что похищению Генри по крайне мере поспособствовал кто-то из школы. Сообщил им, что они не нашли следов белого фургона, замеченного возле школы в момент исчезновения их мальчика. Понимая, что ему придется сказать что-то хорошее,– то, что поддержит их мотивацию и энергию в этом бесконечном кошмаре,– он нарушил протокол и намекнул о своих намерениях касательно Фреда Хиннома.
– И все же у меня есть важная зацепка. Сейчас нам выдают ордер на обыск дома человека, который, как нам кажется, мог сыграть в похищении определенную роль. Но, если честно, это просто догадка. К тому же, у нас все еще есть один большой козырь – в какой-то момент этим ублюдкам придется с
