Мария Дубинина - Дзюсан. Академия-фантом

В голове Сораты творился самый настоящий хаос. Изученные планы Академии, кое-какие газетные вырезки, на которые раньше он не обращал внимания просто потому, что это было без надобности, странный разговор Кику с Дайске, больше выбивший его из накатанной колеи, нежели удививший, странное поведение Генри на чердаке… Все это перемешалось, сбилось и к концу дня больше походило на сумбурный кошмарный сон, чем на правду. Занимаясь подготовкой к ужину, Сората старался не думать, но навязчивые мысли сдобренные разочарованием, обидой и, как ни странно, страхом, не давали покоя.

Он что-то упустил, что-то очень важное, и будет за это наказан.

На ужине Сората не появился, из кухни проследил за столпотворением в столовой и, не найдя там взлохмаченной рыжей макушки, поспешил уйти, стоило только появиться доктору Сакураи. Если бы он знал, что ей сказать, непременно бы сделал это, но голова неожиданным образом стала пуста. Или это было самым удачным оправданием его нерешительности.

Наскоро заварив себе чай и положив остатки запеканки, он с подносом направился в свою беседку – единственное место после кухни, где чувствовал себя в своей стихии. Солнце уже ушло за полоску леса, и японская половина сада, вместе с его вьющимися меж клумб, фонариков и бонсаев дорожками, заросшим прудиком и деревьями вишни и сливы погрузились в безликую тень. Пышные цветы пионов начали подбирать лепестки, готовясь к ночи.

– Генри?

Сората замер на пороге беседки, упираясь локтем в створку седзи. Макалистер сидел на подушках, скрестив ноги по-турецки, и сосредоточенно записывал что-то на разбросанных по столу листочках. Он был в растрепанных чувствах и, судя по отрешенному лихорадочному взгляду, куда более растрепанных, чем рыжие волосы, требующие срочного вмешательства расчески.

– А, Сората, это ты.

В нос ударил резкий лимонный запах, и Кимура с удовольствием вдохнул этот аромат.

– Интересно, кого еще ты ожидал увидеть у меня в беседке? – Кимура саркастически хмыкнул, ставя свои светлые кожаные мокасины возле черных туфлей Генри, подсознательно отмечая их явную дешевизну и потрепанный вид. Видимо, это была любимая пара обуви, как те домашние тапочки, у которых давно отвалилась подошва, но выкинуть и заменить на новые не поднимается рука.

Генри промолчал, поджимая губы. Кимуру это смутило. Подхвати Генри их привычную игру в перебрасывание ничего не значащих фраз, за которыми часто скрывалось нечто больше, чем просто слова, Сората не задумался бы, когда успел настолько обидеть коменданта, если сам уже накопил целую кипу претензий.

– Ты опять обнимался с магнолией? – Кимура отодвинул в сторону бумажный хлам, раскиданный по поверхности в неожиданно огромных количествах, и поставил на освободившееся пространство поднос. Потом задвинул створки, характерно прошуршавшие в напряженной тишине, и сам опустился на подушки напротив британца.

Генри поморщился, недовольно принюхался и без единой ноты сарказма огрызнулся:

– Если бы мне было кого обнять на этом проклятом острове, я бы непременно это сделал.

Сората стиснул пальцами собственные колени. Генри был зол? Почему? Этот вопрос оказался куда важнее негодования.

– Что-то произошло, – вслух сделал он вывод. – Что, Генри?

– Ничего. Черт побери, ничего не произошло, в том-то и дело! – сердито воскликнул мужчина. – За весь этот чертов день я не смог сделать ничего полезного.

– Если бы ничего не произошло, – Сората сглотнул, – ты бы не ругался. Давай я налью тебе чаю, пока не остыл, и ты все расскажешь?

Не дожидаясь ответа, Кимура наполнил чашку и подвинул ближе к Генри.

– Спасибо, – тот кивнул, но к напитку так и не притронулся. – Я не ругаюсь. То есть ругаюсь, но ты тут ни при чем.

Сората выдохнул, одно из его опасений не оправдалось, и стало хоть капельку, но легче.

– Тогда кто при чем? Или что?

Генри почувствовал, что перегнул палку, вымещая на друге скопившееся раздражение, но быстро успокоиться не получалось:

– Я сам виноват, поспешил. Хотел предъявить тебе результаты, а не таскать за собой, заставляя выслушивать свой бред. – Он отхлебнул из чашки, обжегся и выругался, забывшись, на языке своей горной родины. – Прости. В общем, я пошел искать место, откуда можно было бы увидеть тот островок, что мы видели с маяка. Помнишь? Он еще был на старых фотокарточках. Мне нужно туда попасть.

– Я не буду спрашивать, зачем. – Кимура дернулся, словно мог чем-то помочь, но спохватился. – И не нашел?

– Я бы с удовольствием все бы тебе объяснил, – Генри взъерошил волосы и устало вздохнул. – Ты мне веришь? Но пока могу сказать только одно – есть основания полагать, что там я могу найти что-то, связанное с Филлис. Довольно, хм… призрачные основания.

– Если бы я тебе не верил, ты бы тут не сидел. – Сората нахмурил брови, справедливо обижаясь на такой вопрос. Он чувствовал, что где-то подсознательно Генри не доверяет ему полностью или просто не готов поделиться чем-то очень личным, и в этом Кимура обвинить его не мог. – Ну так что?

– Не нашел. Что б его… – Генри склонил голову, ругаясь вполголоса. – Не понимаю. Он же существует. Я видел его в то утро на маяке, он есть на фотографиях. Ну не затонул же он, а, Сора?

– Постой! Ты снова был на маяке?

– Да нет же! Точнее, почти был. Я прошел вдоль береговой линии через лес и вышел на дикий пляж. Кажется, это единственный участок, где можно спуститься к воде. Оттуда остров должно быть видно как на ладони. Но, клянусь, его не было!

От напряжения у Сораты свело ноги, и он съехал на бок, приземляясь на подушки в более непринужденной и удобной позе, и потер лодыжку.

– Я тебе верю, хотя звучит очень… сомнительно. Ты уверен, что ты был на нужном месте? Давай посмотрим фотографии?

Генри подвинулся, предлагая японцу присесть рядом, и разложил фото веером:

– Давай. Но едва ли ты увидишь то, чего не увидел я.

Сората, не поднимаясь на ноги, подполз к Генри. Фотографий было немного, некоторые из них он уже видел на чердаке, другие, видимо, при разделении оказались в другой стопке. Фотографию с островом он запомнил хорошо, темным пятном на ней выделялся треугольник шатра, полностью убивающий композицию кадра. Семейное фото на рассвете, когда море и небо еще едины. Кимура повертел его в руках, прочитал надпись на обороте и задумчиво вздохнул. Пожевал губу и окинул взглядом остальные снимки, мысленно отмечая среди них уже знакомые, пока не наткнулся на еще один снимок на фоне моря, только теперь рядом с мужчиной запечатлена та самая японка. Стояла она немного странно, чуть выгнувшись вперед и перенося весь тела на одну ногу, плечи расправлены, а не расслаблены. Острова на фоне не было, но Сората все равно повертел снимок в руках.