Джон Харвуд - Тень автора
Я извлек из щели пыльную тетрадь. Разлинованные страницы, исписанные от руки. Дневник.
25 марта 1949 года
Все еще холодно. Я собиралась начать писать в день своего рождения, но прошло уже три недели. Какое разочарование в день совершеннолетия. Ощущение такое, будто я задыхаюсь. Чего-то не хватает, но не знаю чего. Как будто всю жизнь мечтаешь отведать чего-то невероятно вкусного, но знаешь, что стоит только попробовать, как уже не сможешь смотреть на другую еду. Или вдруг обнаруживаешь, что не можешь дышать обычным воздухом.
Я знаю, что сказала бы бабушка. Хватит хандрить, девочка, взбодрись, найди себе занятие. Айрис, как всегда, лишь мило улыбается и говорит, что я должна делать то, что считаю нужным, и возвращается к своим астральным путешествиям. Может, мне было бы легче, будь у меня такая же нудная работа, как у Филли, но тогда у меня бы не оставалось свободного времени. Я трачу впустую столько времени, а потом жалуюсь, что мне его не хватает. Я не хочу печатать на машинке, не хочу быть няней или учительницей. Но я знаю, что могла бы писать, если бы только нашлось о чем.
29 марта
Вчера вечером ходила с Оуэном на митинг лейбористов. Он проходил в каком-то вонючем зале в Камдене. Конечно, это ужасно, все эти трущобы и прочее, и я понимаю, что меня это должно волновать, но не волнует. Секретарь, какой-то Тед или как его там, пытался уговорить меня вступить в партию. Я сказала, что подумаю, но видела, как он ухмыляется про себя. Как же, богачка, и будет заботиться о нищих. Оуэн, должно быть, что-то сказал. А я тем временем стою в очереди за бараньей шеей и считаю каждый пенс. Меня тошнит от Оуэна; он все время учит меня, как жить, и никогда не замечает, что на мне надето.
5 апреля
Вчера пили чай с Оуэном на Хай-стрит, и я высказала ему все, что о нем думаю. Он был жалким, умолял не бросать его, а я ушла, презирая его и чувствуя себя жестокой и бессердечной.
14 апреля
Айрис получила приглашение явиться в контору Питта-старшего и настояла на том, чтобы я пошла вместо нее: «Тебе уже двадцать один год, дорогая, и я уверена, ты лучше соображаешь в таких вещах». Она убедила себя в том, что скоро умрет: это один из ее последних «пунктиков». Конечно, у нее больное сердце, но ведь ей всего шестьдесят.
Я очень нервничала, не зная, как объяснить господину Питту, что пришла вместо Айрис. Но он был сама любезность. Мисс Ним принесла нам чая, настоящий кекс и сэндвичи, и я решила, что он просто хотел узнать, как мы живем и все такое, пока не поняла, что он к чему-то клонит.
Я и не подозревала о том, что Айрис может от нас что-то скрывать, поэтому новость явилась для меня шоком. Он говорит, что наш капитал практически иссяк, так что придется продавать либо дом, либо что-то из картин, мебели или серебра. Как выяснилось, он не раз предупреждал об этом Айрис, но она ничего не предпринимала.
Я спросила, что, по его мнению, нам следует делать, и он ответил, что все зависит от того, насколько сильно наше желание сохранить дом. Сейчас неудачный момент для продажи недвижимости, поскольку сильно выросли налоги и люди предпочитают покупать квартиры, а если кто и захочет купить дом, так только за бесценок. Но с другой стороны, если мы хотим уехать из дома, то лучше сделать это как можно скорее.
До сих пор я не задумывалась над этим. Я почему-то всегда представляла, что мы с Филлис выйдем замуж, Айрис найдет себе компаньонку и все останется по-прежнему. И хотя мы мерзнем здесь зимой и сад зарос до неузнаваемости, мне даже и подумать страшно, что я не смогу сюда вернуться.
15 апреля
Айрис в конце концов призналась, почему молчала о наших проблемах: оказывается, какой-то дух сказал ей, что кто-то непременно явится и все наладится. Я чуть не сказала: «Да уж, судебные приставы», но вовремя прикусила язык. Конечно, она не хочет никуда переезжать. Филли, кажется, все равно; она говорит, что хочет иметь собственную квартиру, как только сможет себе это позволить. Так что мы договорились попросить господина Питта продать кое-что из картин или антикварные стулья.
18 апреля
Сегодня утром звонила господину Питту. Он спросил, есть ли у нас копия описи имущества, которую составляла бабушка, когда готовила свое завещание; если нет, то он попросит мисс Ним отпечатать ее для нас. Айрис не знала, поэтому я поднялась в кабинет, чтобы поискать там.
Даже по утрам, когда в кабинете светло от солнца, он производит на меня гнетущее впечатление. Может, это из-за запаха табака, который до сих пор не выветрился. И еще кто-то постоянно скребется под потолком. Мышей я не боюсь, но не хочется встретить какую-нибудь тварь покрупнее.
В ящиках описи не было, так что я начала рыться в маленьком бюро, но тут меня что-то отвлекло, и я опять принялась читать какую-то бабушкину сказку. И вспомнила, как еще до войны она читала нам «Беседку» в нашем бельведере. Тогда мне казалось, что она читает, но, оказывается, она сочиняла на ходу совсем другую историю, в которой ничего не было сказано о том, что Розалинда вышла замуж, что господин Маргрейв оказался вампиром, и, разумеется, ни слова не было про ангела, – в общем, ее сказка была о том, какие превращения происходят с беседкой, пока ты спишь в ней.
Опись я так и не нашла, но под стопкой бумаги в бюро обнаружила старый кожаный футляр для пластинок. В нем лежала еще одна рукопись, которую я раньше никогда не видела. Называлась она «Призрак».
Неприятное чувство возникло у меня, когда я увидела дату. Сказка была написана за три года до моего рождения, даже раньше, чем познакомились наши родители. Поначалу я подумала, не ошиблась ли она, поставив 1925 год вместо 1935-го; хотя, с другой стороны, она бы не стала писать ее после гибели родителей. Конечно, есть много рассказов о сестрах-сиротах, которых воспитывали тети, дяди, бабушки, дедушки. И не то чтобы я когда-нибудь чувствовала себя сиротой. Просто слишком много совпадений в этой сказке.
Начать хотя бы с этого дома, его сада, аллеи. Но почему эта сказка отличается от той, что она рассказала нам? Потому что Ф. и я того же возраста, что Беатрис и Корделия? Наши комнаты находятся рядом, а студия – это кабинет бабушки. Беатрис уезжает работать, а Корделия остается дома, как я. И у Айрис больное сердце. Но ведь многие страдают тем же недугом, к тому же она не такая толстая, как тетя Уна.
У них тоже были проблемы с деньгами, и приходилось самим готовить.
И мне только что исполнился двадцать один год. Опять холодно.
19 апреля
Вчера ночью опять перечитывала сказку. И это напомнило мне о том ощущении, которое мы испытывали, играя со спиритической планшеткой Айрис: когда стекло, казалось, оживало и двигалось. Я никогда не думала о том, что мы с Филли чужие, просто мы не так близки. Но теперь я задумалась. И раньше мне не казалось странным, что мы никогда не говорили о родителях, а вот теперь я думаю об этом.
28 апреля
Филли действительно напоминает мне кошку. И в ней есть эта настороженность и недоверчивость. Я все чаще замечаю это.
Но может, сказка заставляет меня видеть то, чего не существует? Так бывает, когда идешь в сумерках по лесу и тебе кажется, будто за тобой кто-то наблюдает, притаившись в тени, а на самом деле это ствол дерева.
5 мая
Господин Питт говорит, что аукционный дом «Кристи» пришлет кого-нибудь посмотреть картины. Я должна только позвонить и назначить время.
Нет, это глупо. Многие оценивают свои картины.
11 мая
Господин Монфор – Хью Монфор – приезжает сегодня смотреть картины. Айрис отправляется к своим подружкам на спиритический сеанс у госпожи Роупер, так что я остаюсь одна. Все утро я только и думала: что, если он в точности такой, как Гарри Бошан?
Конечно, оказалось, что ничего общего: разве что такой же молодой и вполне симпатичный. Он высокий, изящный, темные волосы зачесаны назад, у него бледная кожа и нет усов. И никаких вельветовых брюк – на нем темно-серый костюм, тщательно отутюженный. Очень темные карие глаза, и уголки век подрагивают, когда он улыбается.
При нем я нисколько не смущаюсь от того, что мы вынуждены продавать свои вещи. Я не собиралась откровенничать, но он был так мил, что я все-таки рассказала нашу историю, пока показывала ему картины, – вернее, это он мне их показывал. Казалось, он знает их досконально. Он считает, что офорты Блейка можно продать очень выгодно.
Он умеет слушать: какой контраст с Оуэном. Его родители живут врозь, и у него есть замужняя сестра, которая живет в Канаде. Он снимает комнату на Пикадилли пополам с приятелем – они вместе служили в армии, но он не хочет говорить о войне. Не думаю, что есть любители поговорить на эту тему.
