Наталья Иртенина - Застенок

Она поднялась и метнулась к двери. Быстро выдернула торчащий в скважине ключ, и через мгновенье Роман услышал звук запираемого с той стороны замка. Он бросился к двери, но опоздал.

Нечего было и думать вышибить дверь из крепкого дерева. Но его это не волновало. Утром он заставит их освободить его и раскаяться в своих глупых действиях.

31. Последняя битва времен

В эту ночь он больше не смог заснуть.

Женщина сказала ему правду, он не сомневался в том. Роман сморщился, как от боли, вспомнив свое властное ледяное спокойствие, с каким он вцепился в ее гриву, выпытывая эту правду. Слишком хорошо он играл весь день свою роль – до отвращения хорошо.

Живой! Роман усмехнулся.

Посветлевшее небо отвлекло его от раздумий. Он подошел к окну и открыл створку. Внизу, в стороне виднелось укрытое серой предрассветной мглой парадное крыльцо. Двор расстилался как на ладони. Он сможет наблюдать за представлением. Если, конечно, брат Кирилл не решит устраивать конец света для своих «чад» в доме. Но насколько Роман разбирался в эстетике концов света, это мероприятие требовало простора и свежего воздуха.

Через час или около того он понял, что не ошибся. Едва над горизонтом протянулись первые лучи, из дома, как горох, посыпались Свидетели Креста, с заспанными физиономиями, растерянно оглядывающиеся. Они толпились перед крыльцом и молча ждали.

Скоро на улицу вышел пророк. Остановился на верхней ступеньке крыльца и поднял вверх левую руку.

В утренней тишине слова проповедника раздавались как грохот картошки, высыпаемой на деревянный пол, – звучно и одновременно глухо.

– Чада мои. Божественный путь тернист и труден. Сегодня мы подошли к его пределу. Вы все знаете – на нашей общине лежит благодать Божия. Здесь, – пророк простер руку, очертив полукруг, – все белое, как свет истины. Там, – он махнул вдаль, за ворота, – все черное от дыма и копоти греха. Там гульбище сатаны и порока. Не раз мы сталкивались со злобой и бешенством мира. Они никогда не простят нам того, что мы лучше их, что мы спасемся, а они погибнут. Они натравливают на нас милицию, пишут о нас гадости в газетах, смеются нам в лицо. Наши враги не оставят нас в покое, пока живы.

Паства сдержанно загомонила и зашевелилась.

– Но враги не узрят нашего поражения, мы победим, опередив их. Сегодня мы будем уже далеко, в земле обетованной, а их постигнет заслуженная кара. Этой ночью мне было видение. Синий ангел спустился с небес и возвестил о наступившем Сроке. Сегодня мы покинем эту грязную землю и, очистившись, возродимся к новой жизни под новым солнцем.

Сестра Мария, стоявшая на крыльце позади пророка, украдкой поглядывала вверх, на Романа. Она давно заметила его торчащую в окне голову и явственно волновалась по этому поводу. Скорей всего, подумал Роман, она не поставила в известность брата Кирилла о невыполненном ночном задании, и тот уверен, что гость полностью обезврежен. Но гость бездействовал лишь потому, что хотел досмотреть спектакль. Он был убежден, что в последнюю минуту сумеет остановить это движение к смерти, даже если он не «шахматный» бог, а всего лишь… А в самом деле – где его место в этой «игровой» иерархии? У него нет знака – кто должен вручить ему кожаный ремешок? И можно ли от него отказаться?

Роман отогнал мысли, мешавшие смотреть представление. А оно уже входило в кульминационную фазу. Два синих брата вынесли из дома столик и поставили у крыльца. Сестра Мария взгромоздила на него большую стеклянную емкость, наполненную зеленоватой жидкостью. В посудину поменьше она отлила часть зеленухи. Пророк тем временем продолжал:

– Мы должны поторопиться. Враг приближается. Бог призывает его сюда, на это место, где после нашего ухода разразится начало конца. Он уже близко. Через несколько часов Вечный жид будет стоять у этих ворот, изрыгая дым из смердящей глотки. И горе тому, кто не успеет убраться с его пути! Поспешим же, чада мои. Здесь, – пророк указал на емкости с жидкостью, – в этой чаше ваше вечное спасение…

Там же, в чаше, оно и осталось, большей частью невостребованное. Разве что потом было взято немного для лабораторного анализа.

Пророк умолк в замешательстве, забыв опустить простертую к спасению длань и глядя в сторону, поверх голов паствы.

Роман заметил идущую к толпе человеческую фигуру немного раньше, чем воодушевленный речью брат Кирилл. И прежде, чем началось столпотворение, успел хорошо ее рассмотреть. Человек шел не от ворот, а из глубины сада. Двигался он не спеша, как будто в задумчивости или просто очень устал, пройдя немалое расстояние. Голова была опущена, рассмотреть лицо мешала круглая широкополая черная шляпа. Самым диковинным в этой фигуре была одежда. Сначала Роман подумал, что человек завернут в простыню, а сверху еще накинуто одеяло. Но затем понял, что ошибся – простыня была чем-то вроде хитона, подпоясанного ремнем, а одеяло походило на древний плащ. Из-под хитона выглядывали голые лодыжки, а ноги обуты в странные сандалии.

Замешательство пророка передалось пастве. Они в ужасе смотрели на приближающуюся фигуру.

– Это он! – раздался испуганный вопль. – Он уже здесь! Вечный жид здесь!

Вопль прозвучал сигналом к всеобщей панике. Люди в страхе заметались по двору, бессмысленно крича и налетая друг на друга. Кто-то побежал прятаться в доме, кто-то рванулся к спасительной чаше и приник к ней, как к живительному источнику. Пророк стоял молча и неподвижно, даже не пытаясь прекратить эту кутерьму. Он смотрел на Вечного жида – тот шел прямо к нему. До крыльца пришельцу оставалось не больше двадцати метров, когда он снял шляпу и открыто взглянул на пророка. Роман едва не вывалился из окна, увидев его лицо. Несмотря на патлы, украшавшие голову пришельца, он узнал его.

– Вася?! – не сдержав изумления, он крикнул – негромко, но достаточно слышно, даже в этой шумихе.

Оба – и Вечный жид, и брат Кирилл – задрали головы на его вскрик. Пророк скроил гримасу злости пополам со страхом, и обернулся к сестре Марии. Вечный жид остановился, снова нахлобучил шляпу, затем, махнув рукой, быстро зашагал в сторону.

И ни тот, ни другой, ни третий поначалу не заметили, как с забора на территорию усадьбы посыпался, точно спелые яблоки с веток, спецназ в масках и с автоматами наперевес.

Первым среагировал брат Кирилл. Он схватил за руку свою помощницу и быстро увлек ее в дом. Больше Роман его не видел.

В течение четверти часа он наблюдал сверху зачистку местности и отлов перепуганных насмерть сектантов. Всех их, обыскав, уводили за забор. Никто и не думал сопротивляться. Нескольким решительным братьям в панике удалось добраться до чаши и отхлебнуть спасения. Теперь они лежали на земле вповалку. Кто-то был еще жив и тихо постанывал. Пустая склянка валялась на земле, но большая бутыль все еще стояла на столике.