Александр Костенко - Интересно девки пляшут, или Введение в профессию

И не нужно мне уже ничего чистого и вечного. Во мне все животные инстинкты уже спят. А он всё своё гнёт. Наконец, когда мы оказываемся в постели, мне, сами понимаете, уже не до его обалденного нижнего белья и не до приветливо распахнутых навстречу мне объятий. Я просто сплю. И, конечно, даже не подозреваю о том, что обидела моего ненаглядного сильно. Ударила своим «безразличием» в самое сердце, наплевала в уязвимую мужскую душу. Так что, точно вам говорю — развод уже не за горами.

Размышляя таким образом, я незаметно для себя почти добралась до Шереметьево, как вдруг боковым зрением углядела-таки двух гаишников, которые, судя по всему, вздумали поиграть со мной в «прятки», а теперь выскочили из засады и азартно размахивали передо мной своими полосатыми орудиями производства. «Мне или не мне?» — подумала я и решила не играть с ними в «догонялки» и всё-таки остановиться. Не забывайте, у меня ведь «неполное служебное». Как и положено в таких случаях, я скинула скорость, обозначила поворот и стала, притормаживая, скатываться на обочину, засыпанную крупным гранитным гравием. Нет, махали, конечно, мне. Разве они пропустят иномарку, вызывающе сверкающую лакированными боками? Вон как спешат к моему «Опелю», фуражечки на ветру придерживают. Я, конечно, виновата. Спору нет. Скорость у меня была просто неприличная, километров сто сорок в час. Но и меня можно понять. Отпуска осталось только девять дней, ни больше ни меньше. И если я буду ехать точно по правилам да знакам, расставленным по трассе отнюдь не для обеспечения безопасности дорожного движения, а исключительно из соображений, направленных на пополнение личного бюджета некоторых сотрудников ГИБДД, то как раз доберусь в аэропорт к вечеру… следующего дня. Но вам, ребята, всё равно ничего не обломится. Я — своя. Можете так не торопиться.

Ну что за напасть такая? Машина моя ещё не остановилась, как я услышала звук, до боли знакомый всем автомобилистам. Да, спутать это противное шипение, медленно перерастающее в чавканье, которое явственно доносилось до меня с правой передней стороны автомобиля, — было ни с чем нельзя. Я хмуро посмотрела сначала на начинающее светлеть небо, потом на гаишников, сгрудившихся около моей машины в ожидании честно заработанных банкнот, вылезла из машины и, вяло махнув перед их хищными носами «ксивой», обречённо полезла в багажник за запаской.

Пока я меняла колесо и сосредоточенно оттирала белы ручки от мазута, гаишники о чём-то негромко переговаривались между собой, откровенно пялясь на мои ноги, вероятно, гадая: с чего бы это я такая злая. Действительно, уж кто-кто, а они здесь точно не при чём. Нет, чтобы помочь бедной девушке. Наконец, закончив пренеприятнейшую процедуру замены колеса и не удостоив пиратов подмосковных автострад даже взглядом, я вывернула на шоссе и помчалась дальше, на встречу с милым моему сердцу Жераром. Только не подумайте ничего такого!

Дело в том, что в Москве я трудилась «опером» в отделе по раскрытию краж и угонов автотранспорта и в прошлом году к нам приезжали коллеги из Франции за двумя найденными нами джипами, которые находились в розыске по Интерполу. Передав машины, мы, как водится, немного оттянулись с французскими коллегами в московских кабаках. И, естественно, подружились, что называется, в «доску». Особенно мне понравился полицейский по имени Жерар, который довольно сносно лопотал по-русски, и вообще оказался милейшим парнем, и был, как и я, — «не дурак выпить».

Может быть, я никогда и не вспомнила бы о Жераре, если бы только неделю назад на даче со мной не начали твориться очень странные вещи. А дело было так…

2

В прошлый четверг я дежурила по району сутки и, следовательно, в пятницу, субботу и воскресенье у меня были выходные. Вот я и решила на свою голову слетать на дачу. Правда, всё утро шёл дождь, как бы показывая мне, что ехать не стоит. Но я, как овца, упрямо лезла в петлю, уготованную мне судьбой. Короче говоря, несмотря на проливной дождь, я всё-таки поехала. Правда вскоре тучи рассеялись, и солнце жарило уже довольно сильно. Поэтому я быстро загнала машину в тень огромной липы и отправилась искупнуться.

Поплескавшись с полчаса, я зашла в дом, уселась за стол и для начала махнула рюмочку моего любимого коньяка «Ай-Петри», непременно тёплого и ароматного. С приездом, так сказать. И, прислушиваясь, как живительная влага расходится по организму, стала обдумывать, чем бы мне заняться до вечера. Не придумав ничего оригинального, я решила было просто завалиться с детективом на диван, как в дверном проёме появилось человеческое существо. Это, конечно же, был Иван. Один из местных аборигенов и моих закадычных друзей по весёлому времяпрепровождению в данной, крайне пересечённой сельской местности.

Иван недавно отметил сороковник. Был он невысокого роста и при всей своей невзрачной внешности обладал той замечательной, почти детской непосредственностью, порой граничащей с хитростью, которой природа так щедро наделила тружеников полей и огородов. Одетый, по обыкновению своему, в тельняшку, прожжённую в нескольких местах, и мятые брюки от солдатской «парадки», Иван прекрасно вписывался в окружающий ландшафт. Причём «тельник» не чинили, видимо, ещё со времён восстания на крейсере «Очаков». Завершали прикид болотные сапоги, спущенные в гармошку у голенищ, и подвёрнутые где-то в районе паха, и делающие их обладателя чем-то удивительно похожим на испанского конкистадора.

— Привет, Натаха, — сверкнув золотой фиксой, улыбнулся он мне.

— Привет, коль не шутишь, — ответила я и, кивнув головой, обречённо протянула ему ключи от багажника.

— Да не надо, что ты, — замахал руками Иван.

— Возьми там водку и пакет с едой, — твёрдым голосом сказала я, виновато показывая на шоколадку, сиротливо темнеющую на столе.

Через пять минут, когда литровая бутылка водки и нехитрая закуска, наструганная в целях экономии времени прямо на газете, оказались на столе, я сделала приглашающий жест рукой.

Местных жителей, не избалованных всякими разносолами, дважды приглашать не нужно, и уже через минуту, опрокинув в себя четверть бутылки и аппетитно хрустя луковицей, Иван рассказывал мне все последние новости деревенской жизни.

Первое, на что посетовал Иван, — так это на смену руководства местного спиртзавода, что больно ударило по доходам рядовых колхозников. Естественно, вследствие ужесточения контроля над готовой продукцией, то есть, по-русски говоря, собственно спиртом. По словам моего друга, новый директор был такой жмот, что у него не то что спирта — снега зимой не выпросишь. Далее из его рассказа следовало, что «халява» закончилась не только со спиртом, но и с бензином. Этого как раз следовало ожидать, так как бензоколонка находилась на территории всё того же завода.