Андрей Круз - Нижний уровень – 2

– Как О'Мэлли тебя нашел?

– Очень просто, меня сначала нашел мой босс, вызывал к себе, – усмехнулся Патрик. – Сообщил, что ему звонил уже его босс, которому приказал его босс, и сказал, что со мной хотят поговорить. Возможно, даже предложить повышение. Что интересней всего, желавший поговорить изъявил желание навестить меня дома, а потом я очень удивился, увидев священника. Я пригласил его в дом на кофе, там мы поговорили. Довольно долго говорили, надо отдать должное, почти до утра.

То есть тут заход тоже через Акосту был. Учитывая, что он шишка в Безопасности отечества, а пограничная охрана входит как раз в этот департамент, то ему это, наверное, организовать несложно.

– Ты ему поверил?

– Скорее да, чем нет. Просто… он был убедителен. Логичен. И я не думаю, что иезуит приедет к тебе домой только для того, чтобы немного побредить. И я же знал, что случилось с Марком. Знал про все это оккультное дерьмо, то есть я как-то подсознательно ждал того, что рано или поздно… это как-то проявит себя. То есть я совсем не удивился, если честно. Скорее удивился тому, что не могу удивиться. Мне такое рассказывают, а я просто сижу и верю.

– И когда ты согласился, чего ты хотел добиться в итоге?

– Всех найти и всех убить, – спокойно ответил Патрик.

– Ты же слуга закона.

– Уже нет. Есть еще такие понятия, как «хорошие люди» и «плохие люди». И если на кого-то нельзя распространить действие закона, то это совсем не значит, что он должен делать то, что хочет.

– Распространить-то можно, – поморщился я. – Взять на наркотиках, взять на убийстве или похищении. Их просто потом нельзя… в общую популяцию тюрем. Вообще никуда нельзя, потому что в первый раз, когда еще испанская инквизиция поймала подобных людей, это знание ушло через тех, кто их охранял. Долгая-долгая жизнь – это серьезная приманка, мужик. За нее люди готовы пойти на многое.

– Я знаю, О'Мэлли эту историю мне тоже рассказал.

– Это хорошо. – Я кивнул. – Мне дико нужны были люди, которые могут помочь, но я даже не знал, где и как таких искать. Потому что сказать нормальному человеку то, что я планирую этих убивать, – это уже проблема. А если не проблема, то, скорее всего, человек уже ненормальный и к этой тайне его нельзя подпускать на пушечный выстрел.

– Я тебя понял.

Дальше какое-то время ехали молча, потом сбились на болтовню ни о чем. На этот раз, просто для разнообразия, в Камп-Верде я свернул на Коттонвуд, хоть и не знаю, что тут за разнообразие – все та же пустыня по сторонам от дороги. Сам Коттонвуд остался чуть в стороне, наш фургон проскочил через редкое скопление недорогих домов и «бизнесов» у дороги, а потом был опять кусок совершенно плоской и пыльной пустыни, где и взгляду зацепиться не за что.

Потом, правда, перед самой Сидоной, красные скалы вдали показались, делая место по-настоящему живописным. Сколько их вижу, а никак не могу разучиться удивляться. Нет, вот они – это что-то такое, что великолепно всегда, к ним не привыкаешь. На аризонских скалах природа точно оторвалась, вразнос пошла, ни в чем себе не отказывала, особенно в фантазиях.

Тут снова позвонил Акоста.

– Я думаю, что нашел решение, – сказал он без всяких вступлений по своему обыкновению.

– Какое?

– Процедура гражданской конфискации. Здание вовлечено в преступную активность, так что специалист по таким процедурам свяжется с шерифом округа и попробует инициировать процесс.

– А повод?

– Один из работников пропал без вести, двое убиты при покушении на убийство. Хорошие адвокаты, может, и оспорят рано или поздно, но этот процесс растянется самое малое на год.

Это да, на родине всех свобод так умеют – что-то взять и отобрать без всякого судебного решения. Сын продал кому-то на сорок долларов героина, а у родителей конфисковали дом потому, что он там жил. Постоялец отеля попался на торговле наркотиками, могут взять и конфисковать отель. При этом к владельцу претензий нет, он ни в чем не виноват, это его собственность виновата. Человек кладет крупную сумму легальных наличных на счет – прибегает IRS и их просто конфискует, потому что подозрительные. И все. Другой человек кладет несколько сумм до десяти тысяч, чтобы IRS не прибежала, а она все равно прибегает и забирает все деньги со счета. Мотивировка: «А что это ты частями кладешь? Хочешь внимания избежать? Очень подозрительно!» – и судись с ними до посинения. Может, и отстоишь свои кровные, но на адвокатов прорву потратишь и проблем нагребешь. В некоторых штатах даже сам процесс обжалования подобных civil foreclosure платный, вот так.

Полицейские департаменты старательно охотятся за всякой подобной собственностью. потому что три четверти дохода с нее идет полиции и четверть – федеральной власти. Некоторые департаменты на них закупают всякое нужное, вроде экипировки и прочего, а иные – пиво оптом для корпоративов. И да, это вроде как и не преступление.

Но в данном случае это может нас здорово выручить. Только как мы получим право там находиться?

Хотя… вся процедура пойдет через офис шерифа… так что да, есть у меня идея о том, как нас можно легализовать, не буду только торопиться ее высказывать. Подождем, что Бисон-старший скажет.

– Это бы очень нам помогло, – сказал я. – Очень.

– Отлично, – ответил Акоста. – До связи.

На подъезде опять созвонился с Роситой, она сказала, что будет нас ждать на стоянке перед отелем. Я попросил ее перейти дорогу к торговому центру, где большая стоянка, – там будет намного труднее заметить, что она села в странный развозной фургон, хотя у нее вот он стоит, вполне модный «Мерседес». Маловероятно, что кто-то это заметит ненужный, но все равно лучше перестраховаться. Всегда надо перестраховываться, это я уже давно понял.

Росита, как всегда, была по-латиноамерикански модной и яркой – черные блестящие волосы затянуты в хвост, большие серьги кольцами, смуглый живот из-под оранжевого топа, правда, ниже обычные джинсы с теннисными туфлями, это уже некоторое отступление от ее стандартного стиля.

Я скосил глаза на Патрика – он явно впечатлился. Суетливо открыл сдвижную дверь, запуская Роситу в салон, поздоровался первым, как и подобает джентльмену, назвав ее «мэм», чем удивил и ее, и меня, если уж честно. Росита улыбнулась ему белозубо, затем подчеркнуто откровенно поцеловала меня, перегнувшись между спинками сидений и заодно продемонстрировав глубину декольте, потом все же уселась.

– Рассказывай.

– Я рассказываю, а ты меня хвали, хорошо? – Она просто светилась от важности.

– Договорились, – заранее согласился я на все условия.