Коллектив авторов - Ярость благородная. «Наши мертвые нас не оставят в беде» (сборник)

– Я боюсь за тебя, Отто. Ты изматываешь себя. Зачем тебе все это?

Из-за кустов мне было видно, как вдалеке на дорогу вышел Тимур и зашагал вперед. Через несколько секунд он выйдет из-за поворота и окажется в двадцати метрах напротив Отто.

– Мне, Марта? Мне? Мне – ничего не надо, – отрезал Отто, размахивая левой рукой. – Я мог остаться в стороне, мог беззаботно прожить свою жизнь как сытая свинья в стаде! Но пока мой народ несчастен и угнетен – будет продолжаться моя борьба! Бороться я могу лишь за то, что я люблю. Я люблю Германию! Не нужно стыдиться лучшего в себе! Дорогу осилит идущий. Я люблю свою Родину и готов умереть в борьбе. Перед лицом этой великой цели никакие жертвы не покажутся слишком большими. Движению нашей партии не смогли повредить никакие преследования, никакая клевета, никакая напраслина. Из всех преследований оно выходило все более и более сильным, потому что идеи наши верны, цели наши чисты и готовность наших сторонников к самопожертвованию – вне всякого сомнения. Наше дело правое, враг будет разбит, и победа будет за нами!

– Карл Отто капут! – громко произнес Тимур, появляясь из-за поворота.

Сперва я подумал, что Тимур выстрелил и попал Отто в бедро: карман плаща, в котором Отто держал руку, взорвался, разбрасывая куски ткани, и через долю секунды в воздухе распластался грохот выстрела. Я не сразу сообразил, откуда он раздался – смотрел не отрываясь на этот развороченный карман. И лишь когда из него вылез ствол «парабеллума» и раздался второй выстрел, я все понял. А подняв взгляд, понял, почему не стреляет Тимур – свободной рукой Отто держал Марту за шею и, полуобняв своим плащом, загораживался ее телом от Тимура и от лавочки, где должны были сидеть Пашка и Анка.

До Марты тоже не сразу дошло, что происходит, – лишь через секунду она оглушительно завизжала, но ее визг утонул в третьем выстреле «парабеллума».

Тимур был прав, когда говорил, что «Fire Mission» дает отличную боевую подготовку даже тем, кто никогда не держал в руке ничего крепче джойстика. Если я скажу, что в следующий миг очнулся, вернулся к реальности и начал действовать – это будет красиво, но неправда. Я не вернулся к реальности. Наоборот, почувствовал себя в игре, знакомой и привычной. И меня не смущало, что перед глазами нет рамки монитора, а рукоять джойстика непривычно плоская и холодит ладонь. И не имело значения, что стрелять в этой игре положено указательным пальцем, а не большим – мозг сам переключил в голове сигнальные каналы, не тревожа сознание пустяками.

А я сделал все, как надо: без губительной суеты, одним точным движением ствола уложил точку прицела на висок Отто, и в следующий миг, когда рука послушно окаменела, нажал спуск.

Правда, перед тем, как голова Отто дернулась, он еще успел выстрелить из своего «парабеллума» в четвертый раз.

Затем его колени подогнулись, грудь выгнулась, и голова безвольно упала на плечо. Он неуклюже осел на дорожку, а потом опрокинулся на спину, как длинное нескладное полено.

Я сделал еще два контрольных выстрела, превративших макушку Отто в кашу, когда издалека раздался крик Тимура: «Уходим!»

Последнее, что я увидел, уже нащупывая кнопку, это была Марта. Она упала на колени и расставила руки крестом, пытаясь уже сама своей грудью заслонить Отто от Тимура. А последнее, что я услышал, был ее крик, полный священного ужаса: «Не смейте!!! Не смейте!!! Так нельзя…»

Я был уверен, что мы вернемся в бункер, но очутились мы в светлом и теплом лесу. Дышалось здесь по-весеннему, солнце палило ярко, пробиваясь сверху сквозь листву, ветерки дули, казалось, сразу со всех сторон, и отчего-то закладывало уши. Толстые, ухоженные солнцем стволы непонятных деревьев уходили высоко вверх и взрывались кронами. Под ногами была не земля, не трава и не мох – сплошной светлый ковер из коры, щепок и прочего деревянного мусора, сухого и пропаленного солнцем.

Я обернулся – и встретился с восторженным взглядом Пашки.

– Ес! – крикнул Пашка и с восторгом хлопнул меня по плечу. – Мы сделали это! Мы уничтожили анфюрера!

В этот миг прямо из воздуха беззвучно возникла Анка и тоже огляделась изумленно и восторженно. А потом они оба уставились куда-то за мою спину. Я резко обернулся.

На земле сидел Тимур, стиснув зубы. Ладонью он сжимал простреленное плечо, и эта рука была в крови. И хоть я помнил, что двух пальцев не хватало и раньше, все равно выглядело страшно. В крови было и само плечо, и весь рукав. Кровью залит был даже «узи», валяющийся рядом на земле.

Мы, не сговариваясь, бросились к нему.

– Без паники, – негромко скомандовал Тимур. – Пашка, рюкзак ко мне. Анка, перевязывать умеешь? Сейчас научу.

Тимур порылся в рюкзаке окровавленной рукой, не глядя вколол себе в плечо один тюбик и аккуратно начал его то ли массировать, то ли ощупывать.

– Значит, так, – сказал он. – Пустяковая царапина. Сквозное пулевое, кость почти не задета. Чего ты смотришь, Анка, не видишь, кровь идет? Бинтуй! Обезболивание, перевязка, антибиотик – и миссия продолжается.

Несколько минут Анка сосредоточенно бинтовала плечо, но у нее получалось плохо.

– Почему их было двое? – вдруг спросила Анка.

– Почему, почему… – поморщился Тимур то ли от боли, то ли от вопроса. – Откуда я знаю? Нельзя все спланировать до мелочей. Он в этот день шел один, а Марта осталась дома, факт.

– Тогда почему? – повторила Анка.

– Потому что реальность создается всегда на месте, – веско произнес Тимур. – Может, мы птицу какую-то спугнули, она взлетела над парком и крикнула, а Марта вдруг решила пойти его проводить. Откуда я знаю? – Тимур вдруг повернулся ко мне: – Петька, объявляю благодарность. Идеально сработал. Спас миссию.

– Тимур, а где мы сейчас? – спросил я тихо.

– В Аргентине, – Лицо Тимура на миг приняло такое выражение, какое бывает у человека, который хочет пожать плечами. Но пожимать плечами он не стал. – В Аргентине. Семьдесят девятый год. Миссий у нас три подряд: остановить, наказать и предотвратить. Первую мы выполнили. Третье нажатие кнопки – и дома. Кому надо домой – волен идти.

– Тебе надо домой, к хирургу, – произнесла Анка, разрывая зубами конец бинта.

– Успеется, – отмахнулся Тимур. – С такой царапиной я пройду оставшиеся миссии, и не с таким воевал.

– Часто ты так ходишь? В эти… в миссии… – спросил я.

– Как и ты, первый раз. Следующее «окно» у нас откроется через полтора года.

– Снова Отто?

– Зачем? У меня длинный список подонков. Следующий Дантес, который застрелил Пушкина. Надел перед дуэлью специальную кольчужку, дома покажу снимок. Затем есть один генерал чеченской войны, который продал… Ладно, не важно. – Тимур махнул рукой.