Хизер Грэм - Смертельная жатва

Справочника не было. Она обыскала весь шкаф, но книга исчезла. Ее посетила неприятная догадка, что ее могла взять Джинни. Нет, ей ничего не жаль было для Джинни, ей просто претила привычка брать без спросу чужие вещи. Может быть, она сама кому-то отдала почитать? Так или иначе, вниз она спустилась с пустыми руками.

— Взгляните, — возбужденно воскликнул Зак, указывая на экран, — я нашел полную речь Брисбина перед казнью. Он объявил себя Дэмиеном, слугой дьявола, и поклялся вернуться, дабы отомстить потомкам своих палачей. Он обещал совершить семь жертвоприношений и стать владыкой мира.

— Дэмиен? — тихо проговорила Ровенна, — Дэмиеном звали того предсказателя.

— Да, я слышал об этом.

— Может быть, Адам наткнулся на эту статью и решил прикрыться именем Дэмиена, — задумчиво предположила Ровенна. — Ева говорила, что в тот день он куда-то выходил.

— Но когда он успел загримироваться и разгримироваться? Это большая работа. А поставить, потом убрать и спрятать палатку?

— И верно, — согласилась она.

— Что ж, поехали к Макэлроям, — заключил Зак. — Я позвоню Джереми и спрошу, не известно ли, кому теперь принадлежит земля Брисбина. Может быть, в полиции или в мэрии сохранились эти сведения. К вечеру это будет известно.

— К вечеру, — вздохнула Ровенна. — А завтра праздник урожая.

Джереми и Джо сидели в кафе у больницы, где Адам проходил медицинское освидетельствование.

— Представьте себе, — с презрением в голосе рассказывал Джо, — мэр и городской совет отказались отменить завтрашний праздник. Говорят, что многие вложили средства в проведение и не переживут, если, допустим, не состоятся танцульки или катание на пони. — Он тяжело вздохнул. — Но мы расставим своих людей через каждые десять футов, привлечем полицейских из соседних городов — договоренность уже имеется. И все-таки если Адам не виноват, то я не знаю, как мы найдем преступника. А что вы, кстати, искали вчера там, на выселках?

— Джинни видела какие-то огни в том районе, вот мы и поехали разведать.

— Надо же, — усмехнулся Джо. — Я бы и не подумал. Мало ли что померещится старухе.

Джереми впервые заметил, каким усталым выглядит Джо. Некоторое время они угрюмо молчали, затем Джереми спросил:

— О Еве Ллевеллин нет пока новостей?

— Нет. Адам клянется, что не знает, где она. Говорит, он заходил в музей, чтобы повидать Ровенну, а потом пошел обратно. Ничего другого он не помнит. Он даже не помнит, как очутился на кладбище. Он совсем раскис: плачет от страха, что мог что-то натворить. А городской совет полагает, что раз мы его захомутали, то праздник проводить можно без опаски.

— Но вы не верите, что это Адам, правда?

— Я уже ни во что не верю, — вздохнул Джо. — У нас был такой тихий, приятный городишко. Все ужасы как будто остались у нас в прошлом. А теперь у меня на руках семь глухарей — пять трупов и двое без вести пропавших.

У Джо зазвонил телефон. Поговорив, он сказал Джереми:

— Это психиатр. Говорит, она вызвала к нему невролога. Идемте узнаем, что они у него нашли.

— Он сумасшедший? — спросил Джереми, едва переступив порог кабинета психиатра, где она ждала их вместе с неврологом.

— Ни в коей мере, — ответила доктор Детвейлер. — Он страдает от депрессии и повышенной тревожности, однако никаких признаков серьезных психических заболеваний у него нет. Мне показалось, что у него имеется соматическое расстройство, и я обратилась к доктору Лаудеру.

— Нам предстоит провести еще несколько исследований, — подхватил доктор Лаудер, — однако сейчас уже можно утверждать, что он страдает редкой формой эпилепсии, приступы которой проходят без судорог, но с полной или частичной потерей сознания. Это хроническое, то есть неизлечимое, заболевание, и пациент должен регулярно принимать препараты, предотвращающие эти явления.

Адам сидел в соседнем кабинете — под охраной и в наручниках. Выглядел он ужасно, но говорил вполне разумно.

— Где моя жена? — жалобно заскулил он, увидев пришедших.

— Ее ищут, — ответил Джо.

— Я не убивал ее, — прошептал он, — я люблю ее. Оттого я так боюсь.

— Адам, мы обнаружили вашу визитную карточку вблизи одного из трупов в поле, — обратился к нему Джереми.

— Нет, я никого не убивал. Я ведь не мог так долго быть без сознания, верно? Или мог? — Его глаза округлились от ужаса. — О нет… Я всем раздаю свои визитки, мало ли кто ее там обронил?

— Но на обратной стороне была засохшая жвачка.

— Нет. Не может быть. Меня подставили. Это сделал кто-то, кто догадался о моих проблемах. Это не я! Я сам читал книги по сатанизму, я знаю, что ему нужно семь жертв! И одна из них — моя жена! О-о-о, найдите его скорее!

Джинни встретила их у порога.

— О боже, — запричитала она, — какой ужас! Я слышала про Адама. Кто бы мог подумать? Но теперь, когда его поймали, нам можно успокоиться. Бедняжка Ева! Проходите, проходите… Ох, а вы ведь не Джереми, — охнула она, увидев Зака.

— Закари Флинн, мисс Макэлрой, — вежливо представился Зак, — брат Джереми.

— Очень приятно. — Она окинула его одобрительным взглядом. — Мы с Ровенной займемся примеркой, а вы идите пока на кухню — там печенье и кофе на плите. Или вы хотите чаю?

— Нет, спасибо. Лучше кофе.

С этими словами Зак двинулся в сторону кухни, но Ровенна, поднимаясь по лестнице, успела заметить, что он повернул в кабинет доктора Макэлроя.

За примеркой Джинни болтала обо всем и ни о чем: праздник доставляет так много хлопот, но зато привлекает туристов, и это хорошо; какой кошмар — все эти убийства у них под носом, слава богу, что Джереми такой смышленый молодой человек — он сразу поехал и проверил, что там светились за огни.

Ровенна волновалась, что замерзнет в своем костюме. Само платье было из легкой и прозрачной шифоновой ткани с нашитыми на него атласными листьями. Сверху, правда, была теплая коричневая накидка из бархата, также украшенная осенними листьями, а на ноги полагалось надеть меховые ботинки. Когда Ровенна полностью оделась, Джинни, отступив, в восхищении всплеснула руками.

— Ах, какая ты красавица! Пусть мистер Флинн посмотрит!

— Пусть лучше это будет сюрпризом, — ответила Ровенна, не зная, успел ли Зак обыскать кабинет доктора.

— А я ведь тоже была когда-то хороша собой, — печально улыбнулась Джинни. — Меня всегда выбирали королевой урожая. А теперь? Ох, старость не радость.

— Джинни, ты милее всех красавиц! — искренне воскликнула Ровенна. — И спасибо тебе — великолепный наряд. Только пока никому не показывай.

— Что ж, будь по-твоему, — вздохнула Джинни и стала помогать ей раздеваться.